Алексей Штейн - Еще один человек
Именно на обушке – вспомнились рассказы любителей истории про всякие чеканы, шестоперы и прочие моргенштерны. Острые шипастые наконечники дубин застревали в доспехах, щитах, а то и телах врагов, и воины лишались оружия или даже жизни, если пытались его выдернуть. Оттого и стали популярны бугристые, тупоугольные палицы – они сотрясали и проламывали, но не застревали. А боевые топоры эволюционировали в алебарду – с длинным, выгнутым лезвием: скорее страшная тяжелая сабля на древке, чем топор. Да что говорить – вспомнился один ветеран, рассказывавший, что обычным русским граненым штыком лучше было колоть в живот, так как иначе он мог, пройдя насквозь, застрять в грудной клетке, зажатый ребрами. У того деда так погиб друг, не успевший выдернуть винтовку из заколотого немца.
Вытерев обушок об куртку упокоенного, убирать топор уже не стала. Вскоре попались еще два мертвяка – шли навстречу. Даша обратила внимание – они были не покусаны, а убиты: грудь у каждого разворочена минимум парой пуль. Это наводило на нехорошие мысли. Во-первых, впереди, похоже, всерьез стреляют. Во-вторых… Выходит, не только укушенный умирает и оживает? Выходит, убитый тоже встает? И тоже опасен? Какая-то дурная мистика, голливудское кино категории «Г»…
Эти мысли Даша додумывала, уже подходя к Захарьевской, перед тем довольно легко, больше для тренировки моральной, оприходовав и старательно осмотрев мертвецов. Проскочила забитый намертво проспект Чернышевского, отметив в паре машин неподвижно сидящих мертвецов.
Добежав до входа в подвальчик, Даша встретила ребят из магазина. Они больше всего напоминали белых охотников, отправляющихся в джунгли, – увешанные рюкзаками, сумками, оружием.
– Привет.
– О, привет-привет. Только мы сегодня уже закрылись.
– Да я вижу. Похоже, совсем на ближайшие дни? Уже в курсе, что происходит?
– Да, в курсе… – И парни наперебой стали рассказывать новости и общую обстановку. Что, собственно, было неудивительно – не обладая особой красотой, Даша столь отлично умела делать наивно-глупые, преданно-щенячьи глазки и смотреть на рассказчика, чуть приоткрыв рот, что молодые парни при ее посещениях даже покупателей отходили обслуживать неохотно. Вот и сейчас ребята старательно рассказывали, как оно все устроено.
– А ты чего с топором? – спросил один из парней.
Ну, надо набирать очки. Тем более что вышел, точнее, выполз старшой, пыхтя под грузом сумок и рюкзаков, брякая стволами.
– А у меня-то – не как у вас, другого оружия нету. Как же мне, маленькой девушке, защититься-то?
– Ну, – чуть ли не хором распустили перья парни, – че там, топором-то…
– Ага, – скромно сказала Даша. – Всего четырех и смогла, так теперь как увижу, так в сторонку, и обойду.
– Ч-четырех? Сама? Топором? Этим, что ли? – Похоже, такого они не ожидали.
– Конечно, этим. Почти сама – одному милиционер в грудь выстрелил, а я добила. Они, знаете ли, от пуль тоже умирают – только если в голову, а так – нет.
– Иди ты…
– А сам попробуй. – Даша кивнула на бредущего к ним мертвяка – худую пожилую тетку с обглоданным лицом.
Парни несколько побледнели – похоже, они впервые увидели довольно близко живого мертвяка. Они нерешительно зашевелили стволами охотничьих самозарядок, оглядываясь на вышедшего из приямка старшого.
– От ведь точно – упырь… Да, смотри – точно же мертвая… Ох, ить!..
– Ну, не хотите? Тогда я сама, – решив по максимуму использовать ситуацию, двинулась вперед Даша. В конце концов, ей сейчас надо поставить себя так, чтобы эти парни хоть немного помогли ей.
– Не надо, девушка, и так верим, – подал голос старшой. – Дайте-ка мы попробуем. Миша, в грудь ее, давай картечью.
– Дак… а если… ну, в общем…
– Не дрейфь, сейчас, похоже, будет уже не до того. Не разводите сопли, ребята, и без того все УЖЕ очень и очень плохо. Огонь!
Бахнул выстрел, двенадцатый калибр разворотил картечью грудь упыря, словно вывернув наизнанку. Упырь отлетел на пару метров, упав на спину… И спустя несколько секунд заскреб пальцами по асфальту, садясь, потом перевалился на бок, встал на четвереньки… И вот он (она? оно?) опять идет к ним.
– М-да. Миша, можешь обделываться – она, конечно, мертвая и тебя не посадят, но картечь в грудь ее не волнует. Так что лучше бы тебя посадили. В общем, все верно, как и говорили. Есть от чего обделаться. Попробуем в голову.
Старшой достал из кобуры спортивный малокалиберный вальтер и почти не целясь, тычком выстрелил с десяти метров в ковыляющего упыря. После охотничьего двенадцатого нарезной двадцать второй калибр щелкнул несерьезно, но над левым глазом мертвяка, практически сразу потухшим и ставшим мертвым, возникло входное отверстие. Упырь, словно выдернули из него стержень, обмяк и завалился мешком.
– От так.
– Ловко, – искренне сказала Даша. И задала дурацкий вопрос: – А вы магазин совсем закрыли?
– Гм… ну в общем-то…
Пришлось вновь захлопать ресницами, преданно глядя снизу вверх. Недостаток мозгов надо компенсировать обаянием.
– А я отовариться хотела…
– Ну… А чем? Разрешение, что ли, получили наконец?
– Нет… Но думала шокер прикупить… может, вы мне так, без чека? Мне очень надо…
– Да, понимаете ли… тут такое дело… В общем, все это, вместе с прочим, мы уже закрыли, и весьма старательно. По всему – это надолго, ну а потом помучаемся. Сейчас нереально уже доставать – мы все эти хулиганские штучки типа резинострелов и шокеров распихали по сейфам и позакрывали. Не получится ничего. А у нас только самое ценное – не в плане дорогое, но самое ходовое оружие и патроны, и так взяли сверх всякой меры, сами видите. Но оружие я вам так просто не продам, уж извините. Тем более что утром товарищ из органов звонил – пришло указание изъять временно у населения охотничье оружие. Правда, выполнять уже никто не стал. На Сампсониевский в «Защиту» прислали с Галерной факс – запретили продавать оружие и патроны до особого распоряжения. Нам, правда, не было. Но тем не менее.
– Что же мне делать? – Даше не пришлось наигрывать – и так получилось очень разочарованно, почти жалобно.
– А вы куда путь держите? Может, нам по пути?
– Мне… мне домой. На тот берег для начала, на Выборгскую сторону.
– Ну так и нам! Нам надо до «Петровского Форта» добраться, знаете такой? Во-о-от, вот мы туда и потащимся, причем пешком, со всем добром: машиной – сами видите… Еще ФСБ Литейный перекрыли, загородились вокруг Большого Дома. Кстати, сначала туда попробуем – сдадим часть под отчет да, может, ключи от магазина. Все же – их касается, так или иначе. Ну, идете с нами?..
– Иду.
А что, собственно, остается делать?..
