Солдаты Третьей мировой - Михеев Михаил Александрович

Два часа! Именно столько генерал снимал с каждого стружку. С песочком, жестко. Но – поодиночке. Наверное, будь он инквизитором, его жертвам костер бы раем показался. А героев дня, как и положено, оставил на сладкое. Из начальственного кабинета Сурок вышел красный, как рак, от кончиков ушей хоть костер разжигай. При виде этого Леночка входила в генеральские палаты, как на казнь, несгибаемая внешне и трепеща внутри, словно осиновый лист.

К ее удивлению, ничего не случилось. Короткий, абсолютно деловой разговор, уточнение нюансов и – всё. Никаких по большому счету последствий. Разве прозвучавшая напоследок фраза, что за драку премию снимают всей группе. Но это в свете происшедшего такая мелочь! И лишь когда генерал напоследок посоветовал беречься, до Леночки дошло: он все знает!

Китай. Через семь часов

Англичанам верить нельзя. Никогда. Никому! Самыми хитрыми считают евреев, но по части коварства англичане с американцами их превосходят. Генетика у них… соответствующая.

Дине оставалось лишь ругать себя последними словами за то, что она забыла эту истину. И благодарить Полански, который не доверял чужакам на уровне инстинктов.

Поляк успел отреагировать, и в тот момент, когда их стали убивать, успел закрыть Дину собой и выпустить в американцев половину автоматного рожка. Негру снесло большую часть его тупого черепа, Смит умирал дольше, минуты две скреб руками землю и булькал. Жизнь медленно уходила из него вместе с кровью из разорванных пулями легких. А вот Харрис ушел. Нырнул в темноту – и был таков. Дина расстреляла вслед ему весь магазин, попала или нет… Честно говоря, сейчас ее это не волновало.

Куда больше девушку занимал тот факт, что она оказалась у черта на рогах, имея на руках двух раненых. Причем оба были неспособны двигаться сами. Алексу пуля попала в ногу, раздробив кость. Парнишка, к удивлению Дины, не скулил и не ныл, только иногда, забывшись, скрипел зубами. Она, конечно, перевязала его, зафиксировав покалеченную конечность – ее хорошо учили, все же кадровый офицер. Пользы от Алекса сейчас не было в принципе, но хотя бы жизни ничего не угрожало. А вот Полански…

Действительно, она привыкла, что рядом человек, готовый прикрыть и решить любую проблему. Что же, он ее прикрыл. Дина не обольщалась, не окажись между ней и американцами этого здоровяка, ей бы не жить. Как раз в голову бы и попали. Ну а он… Три пули в грудь, одна засела в ребре, две ушли глубже. Будь вместо относительно маломощного пистолета АК – и все, ничего бы не спасло. Но и пистолетные пули с такой дистанции пробили бронежилет, как бумажный. Удивительно, что Полански еще жив. Без сознания, но дышит, как дельфин. Легкие, похоже, не задеты – и то хлеб. И теперь она обязана его вытащить – хотя бы потому, что долги нужно отдавать.

Дина протерла глаза. Руки стали мокрыми. Она что, плачет? Не сметь! Ты сейчас не женщина, ты офицер. Ты должна быть сильной! Эти слова Дина заставила крутиться в голове, повторяя их, словно мантру. Это помогало, настраивая на деловой лад.

Итак, двое раненых, автомобиль и топлива километров на двести, вряд ли больше. И понимание того, что ехать она сможет в лучшем случае утром. Во-первых, ночью вроде бы ты менее заметен, однако есть немалый шанс, что засекут и накроют чем-нибудь, не разбираясь в национальной принадлежности. А во-вторых, до дороги еще надо добраться. В условиях плохой видимости да на незнакомой местности засадить машину в грязь можно запросто. И Полански, который в подобных ситуациях раньше спокойно выталкивал машину на твердую почву, сейчас на помощь не придет.

Она позволила себе несколько минут слабости, не более. И то лишь потому, что чувствовала: еще немного – и она взорвется от переполняющей ее изнутри злости пополам с отчаянием. А потом Дина, поручив Алексу бдеть, заставила себя уснуть. Чутко, как волчица. Она проспала до самого рассвета, и когда начало светлеть, и можно было разглядеть чуть больше, чем контур ближайшего куста, проснулась, будто кто-то неведомый повернул тумблер. Все, хватит спать, пора ехать!

– Все может произойти, но, Господи, пусть со мною произойдет не все, – пробормотала она.

Где-то вдали громыхнуло, то ли гроза, то ли отзвук взрыва, отсюда и не разобрать. Одобрил Бог ее просьбу или, наоборот, послал куда подальше? Неважно. Ехать все равно надо.

Дина и поехала, в который раз жалея, что не в танке. И потому, что без толстого слоя брони вокруг чувствовала себя неуютно, и из-за того, что внедорожник, каким бы полным ни считался его привод, все же имеет жесткие ограничения по проходимости и близко не стоял в этом плане с гусеничной машиной. А проходимость была сейчас ой как нужна!

Китай считается крайне урбанизированной страной. Такая репутация происходит, в первую очередь, из-за колоссальной численности населения. Однако большинство тех, кто строит представление об этой стране на основе «знаний общего порядка», даже не задумывается, что для такой территории это не столь уж и много, да вдобавок значительная часть населения [7] сконцентрирована в городах. Так что китайцы отнюдь не толкутся плечом к плечу. И бездорожий различной степени сложности в стране предостаточно, как природных, так и в виде распаханных и культивируемых угодий. Знаменитых рисовых полей, то ли заболоченных озер, то ли жидковатых болот, способных остановить даже танки, Дине, по счастью, не встречалось. Однако хватило и того, что есть. Машина с трудом пробивалась через грязь и ухабы, а ее двигатель, заявленный производителем как сверхэкономичный, жрал топливо как не в себя.

Однако же офицеров учат в Израиле на совесть, в том числе и с техникой управляться. Несмотря на откровенно посредственные характеристики автомобиля, Дина всего-то за пару часов пробилась через пересеченную местность и выбралась на дорогу. Тоже «убитую», снаряды и гусеницы внесли свою лепту в ее состояние, но все же позволяющую достаточно быстро перемещаться без опасности застрять. Увы, от другой опасности дорога их не защищала – не проехав и двадцати километров, машина распорола колесо о вывороченную взрывом железяку. Ничего смертельного, сменить колесо даже женщине – работы на полчаса. Дина уложилась даже быстрее. И когда она, сняв домкрат, выпрямилась и, вытирая со лба трудовой пот, развернулась, то обнаружила совсем рядом троих японцев. Смотрели они на нее и улыбались…

Китай. Чуть позже

Японские бронетранспортеры были неплохи. Сергею, во всяком случае, понравились и легкость в управлении, и плавность хода. А вот место водителя – нет. То ли он просто не смог найти удобного положения, то ли изначально все было заточено под азиатов с их своеобразными пропорциями. В результате, когда они остановились передохнуть, спину он не чувствовал. Деревяшка деревяшкой.

Впрочем, длинноногий худой сержант, которому выпало управлять второй боевой машиной, чувствовал себя не лучше. Настолько не лучше, что товарищам пришлось наскоро размять ему поясницу. Сергей по сравнению с ним чувствовал себя здоровым, как бык.

Водителю затрофеенного по дороге китайского грузовика, скатившегося с дороги и брошенного водителем, повезло куда больше. Все же гражданская техника имеет свои преимущества. Однако и он вымотался капитально, все же дорога оставляла желать лучшего. Несмотря на вполне приличную подвеску и японских, и китайской машин, пассажиров тоже неплохо растрясло. Неудивительно, что привал был воспринят с энтузиазмом.

Сам привал – да, а вот место для него выбранное, народ рассматривал с нескрываемым скепсисом. Более всего оно напоминало в хлам разрушенный завод, но заметно было, что место, заброшено еще задолго до начала войны. Может, за пять лет. А может, и за двадцать пять, тут сказать сложно. Стены зданий сохранились, но оконные проемы зияли темными, без единого стеклышка, провалами. Повсюду изрядно проржавевшие обломки металлических конструкций, и над всем этим великолепием торчит накренившийся башенный кран, непонятно почему еще не рухнувший. И это странно, потому что китайцы – сволочи рациональные, и просто так внушительных размеров и наверняка серьезной цены постройки не бросят. В общем, подозрительное место.