Взводный - Айзенберг Александр "Берг Александр"

– Кто такие? – сразу взял быка за рога капитан.

– Передовой дозор сводного механизированного батальона, товарищ капитан, – ответил ему младший лейтенант, танкист, стоявший возле своего бронеавтомобиля и державший в руках тангенту рации.
– Что за батальон, почему двигаетесь сюда?

– Вышли из окружения, направляемся к штабу армии для получения нового назначения.

– Кто командир батальона?

– Лейтенант Прохоров.

– Лейтенант?!. – Симонян на несколько мгновений завис… Чтобы батальоном командовал лейтенант? Наконец осмыслив сказанное, он решил: – Давай сюда своего лейтенанта, пока все не выясним, останетесь здесь.

Давать разрешение на пропуск неизвестной колонны в расположение штаба армии он не собирался. Младший лейтенант тут же кого-то вызвал по рации, и спустя несколько минут к ним подъехала «эмка», из которой вышел молодой лейтенант.

– Лейтенант Прохоров, командир сводного механизированного батальона, товарищ капитан. Вышли из окружения, прибыли в штаб армии за назначением.

– Состав батальона.

– Состав сформирован на базе остатков энского полка в составе двух механизированных батальонов, роты бронеавтомобилей, усиленных пятью трофейными танками, артиллерийского дивизиона УСВ, противотанкового дивизиона, дивизиона тяжелых гаубиц, минометного дивизиона, роты разведки и комендантской роты. Общая численность 1524 человека, имеется 116 трофейных бронетранспортеров разных модификаций, 17 наших бронеавтомобилей, из них 13 БА-10 и 4 БА-20, а также 157 машин, наших и трофейных, и 21 мотоцикл с коляской.

Слушая доклад этого лейтенанта, капитан Симонян потихоньку дурел: такая сила и под командованием простого лейтенанта, и вышла из окружения так, что об этом никто не знает. Наконец приняв решение, он произнес:

– Значит так, лейтенант, разрешить вам двигаться дальше без полной проверки я не могу, пока останетесь здесь, а сам едешь со мной в штаб армии.

– Хорошо, товарищ капитан, только распоряжусь своим встать вон в том леске на дневку.

– Почему там?

Услышав это, я поразился умственным способностям капитана. Сейчас утро, пускай и раннее, но рупь за сто, раньше полудня штабные не примут решения, а оставлять открыто и на дороге такую массу техники я не собирался.

– Во-первых, чтобы не демаскировать перед противником наши силы, во-вторых, чтобы избежать ненужных потерь от его авиации, и в-третьих, чтобы не занимать дорогу и не создавать ненужное препятствие движению. Заодно и мои бойцы отдохнут, всю ночь двигались, а до этого был бой.

Поняв, что лейтенант во всем прав, Симонян не стал этому препятствовать, а лейтенант, подойдя к бронеавтомобилю, по рации отдал приказ.

Вдали послышался звук запускаемых двигателей, и почти сразу колонна на дороге, которая издали и в предрассветном полумраке казалась нескончаемой гусеницей, пришла в движение и двинулась к недалекому лесу, в котором скоро и пропала, рассосавшись под деревьями.

– Садитесь, товарищ капитан.

Это лейтенант пригласил Симоняна в свою машину. Сюда Симонян приехал в кабине полуторки, но раз его приглашают в легковую машину, то зачем отказываться. Только залезая в нее, он заметил, что она несколько отличается от обычной «эмки», и не только цветом. Вместо обычного черного эта машина была покрашена в защитный цвет, это можно уже разобрать в предрассветных сумерках, и только садясь, Симонян понял, она выше обычной «эмки». Слишком высоко сидел ее кузов, чему он и удивился, так как еще ни разу не видел полноприводных М1. Первой, показывая дорогу, поехала полуторка с его бойцами, а следом за ней и автомобиль лейтенанта. До штаба армии доехали быстро, а там он вместе с лейтенантом отправился на доклад к дежурному по штабу.

Майор Степанов, дежурный по штабу, все это время не находил себе места, эта неизвестность убивала. Успокаивало его только одно, по-прежнему было тихо, никаких звуков начавшегося боя не было и в помине. Обострившимся слухом он услышал, как к штабу подъехала полуторка и вскоре послышались шаги. Не став ждать, он сам пошел навстречу и вскоре увидел вернувшегося капитана Симоняна с неизвестным лейтенантом.

Глава 7

– Товарищ майор, – заторопился доложить дежурному по штабу капитан Симонян, как только его увидел, – тревога ложная, просто к штабу армии вышла колонна сводного механизированного батальона лейтенанта Прохорова. Они только что вышли из окружения и сразу направились к нам для получения нового назначения.

– Хорошо, капитан, свободен, а вас, товарищ лейтенант, я попрошу пройти со мной.

Успокоившийся майор Степанов направился в дежурку, где был и кабинет дежурного по штабу. Сам кабинет был маленьким, но шкаф, стол и пара стульев в нем помещались, вот и сейчас, заведя в него лейтенанта, сам Степанов уселся за стол и, разрешив сесть лейтенанту на другой стул, приступил к его расспросу:

– Я – майор Степанов, дежурный по штабу двадцать шестой армии. Давай, лейтенант, рассказывай, кто ты такой и откуда.

В бутылку лезть я не стал, тут вполне понятный интерес командования, что за перец к ним вышел, так что спокойно и подробно рассказал всю свою эпопею от попадания в это тело и это время. Разумеется, про попадание промолчал, я что, сам себе злобный Буратина – геморрой на свою задницу навлекать. Майор слушал внимательно, временами уточняя те или иные детали, кое-что записывая, и не пытался выставить меня лжецом или немецким агентом. Наконец, когда я закончил, как Шахерезада, свое повествование, он произнес:

– Значит так, я по тебе ничего решать не могу, сейчас, сам понимаешь, слишком рано, пока тебя еще особист опросит, положено так, а я, как только командующий армией прибудет, сразу доложу о тебе, а там уже он будет решать, что с тобой делать.

Вызванный майором боец отвел меня в кабинет особиста, того на месте не оказалось, но ждать пришлось недолго. Когда в кабинет зашел молодой лейтенант с дюжим бойцом, посыльный майора ушел, а затем началась вторая часть Марлезонского балета.

Можно подумать, что их клонируют, лейтенант ничем не отличался от капитана Щукина. Не знаю, какую сопроводиловку ему написал дежурный по штабу и читал ли ее лейтенант вообще.

– Предлагаю вам добровольно сознаться, когда и где вы были завербованы противником, какое получили задание, и советую не запираться, все равно мы все узнаем.

– Товарищ лейтенант…

Продолжить я не смог, так как лейтенант грубо прервал меня.

– Для тебя, сука, я не товарищ лейтенант, а гражданин лейтенант, и почему оружие не сдано… Федорцов! Немедленно разоружить подследственного!

Дюжий Федорцов попробовал меня разоружить, честное слово, только и я не собирался ждать продолжения, уже и так было ясно, что потом начнется выбивание нужных показаний кулаками. Как только Федорцов шагнул ко мне, так сразу и получил мой коронный удар в челюсть, от которого отлетел на несколько шагов назад и грохнулся на пол, где и остался лежать неподвижно. Лейтенант от увиденного остолбенел, а я, мгновенно приблизившись, заломил ему руку и, второй рукой ухватив его за голову, не сильно двинул особиста его тупой бестолковкой в стол.

– Вот интересно, из какого инкубатора вас, дегенератов, выпускают? Вы что, все как один такие тупые? Мне становится просто страшно за нашу контрразведку, если ее сотрудники такие, как ты и подобные тебе. Впрочем, об этом пускай болит голова у твоего начальства, а пока ты, недоносок, быстренько напишешь мне и признание в работе на немецкую разведку, и в организации покушения на товарища Сталина, и во всем остальном. Ты не думай, после полевого допроса все ломаются, ты у нас ведь правша, верно? Значит, правую руку не трогаем, это чтобы ты писать нормально мог, а вот левая тебе не нужна, как и пальцы на ней. И не думай, что легко отделаешься, ведь резать можно по фаланге, так намного дольше можно растянуть, а кроме этого, есть еще очень много всякого. Так что, сам все напишешь добровольно, или придется выбивать из тебя показания?