Виталий Забирко - Операция Карантин
На столике стояли три чашечки.
— Буду, — кивнул Никита, сел и пригубил кофе.
— Что ж, закончим с одним делом и примемся за другое, — сказал Дерезницкий и выразительно посмотрел на Алексея.
Алексей поднял кейс, положил на колени и приоткрыл.
— Давайте сюда ваши документы, — сказал он Полынову.
Никита безропотно выложил на столик паспорт и удостоверение санитара российского Красного Креста. Алексей убрал документы в кейс и вместо них выдал новые.
Полынов взял паспорт, полистал. Все данные в паспорте остались прежние, за исключением прописки. Вместо мифической новгородской стоял штемпель московской.
Алексей, словно угадав его мысли, протянул связку ключей.
— От квартиры.
— Прописка временная? — спросил Никита.
— Все в нашем мире временно, — пошутил Дерезницкий. — Пользуйтесь, пока живы. А если не будете консулам морды бить, надеюсь, проживете долго.
— Спасибо на добром слове, — не преминул съязвить Никита.
— Премиальные, — продолжил Алексей и выложил на стол пачку долларов. — Пять тысяч. Остальные тридцать за работу будут перечислены сегодня на ваш личный счет в Проминвестбанке.
Никита сунул деньги в карман и, наконец, взяв со стола новое удостоверение, раскрыл его. «Руководитель оперативной бригады службы биологического контроля МЧС».
— Липа?
Он поднял глаза на Дерезницкого.
— Помилуйте, Никита Артемович, вы у меня когда-нибудь работали по фальшивым документам?
— Понятно, — кивнул Полынов. — Расту на глазах… От санитара сразу до руководителя опербригады. Значит, обещанный отпуск мне не светит, а предстоит самая, что ни на есть, гнилая работа. Уж слишком мягко стелите да сладко кормите. Куда теперь после Африки? В тундру?
— Не угадали, — натянуто улыбнулся Дерезницкий. — Место жаркое, но, надеюсь, так будет только в смысле климата. Алеша, обрисуйте ситуацию.
Алексей открыл лежащую на столике папку, достал сложенную карту, развернул и положил перед Никитой.
— Это карта Каменной степи. Ваш объект — поселок Пионер-5. Приблизительно две недели назад здесь зарегистрированы случаи массового каннибализма.
— Не понял?!.. — ошарашено вскинул брови Полынов. — Что значит массового?
— Алеша не оговорился, — вмешался Дерезницкий. — Это действительно что-то страшное и необъяснимое. Похожее на всеобщий психоз, когда люди превращаются в хищных зверей и начинают поедать друг друга. Причем, простите за натурализм, так сказать, в сыром виде. Алеша, покажите фотографии.
Алексей извлек из папки черный пакет и вытащил из него пачку цветных фотографий весьма сомнительного качества. Снимал явно не профессионал — фотографии получились нечеткие, кое-где размытые. К тому же фотосъемка, скорее всего, производилась с вертолета, причем с большой высоты, отчего заснятая местность смотрелась на них как планиметрия.
— Общий вид поселка, — прокомментировал Алексей первую фотографию.
Рыжую плоскость степи прочерчивала зеленоватая асфальтовая дорога, по обочинам которой четким пунктиром расположились одинаковые по размеру серенькие крыши домов. Лишь там, где дорога заканчивалась асфальтовым пятачком, крыши домов были побольше, и там же находились непонятные в этой проекции сооружения, а чуть в стороне — круглое зеленоватое пятно.
— Жилые дома, — давал пояснения Алексей, водя карандашом по снимку. — Иридиевый рудник, обогатительная фабрика, полигон с отвалами породы.
Пока Полынов рассматривал первый снимок, Алексей перебрал всю пачку.
— Это не интересно, это тоже… Ага, вот и вот.
Из всей пачки он оставил только две фотографии и одну из них протянул Полынову.
— Здесь, похоже, лежит труп.
Половину фотографии занимал фрагмент серой крыши дома, вторую половину — рыжая кремнистая земля. Обрез черепичной крыши словно рассекал распростертого на земле человека вдоль — из-под крыши виднелись скрюченная рука, колено и половина затылка. Ничто не указывало Полынову, что это труп. Ну лежит себе человек, что с того? В джинсах, а что рука по плечо голая, так сейчас лето, может, он в майке. Поскользнулся человек, упал, а его в этот момент и засняли. Либо «перебрал» сверх меры да прилег отдохнуть. В поселке все-таки вытрезвителей нет.
— А это самый удачный снимок, — продолжил Алексей и показал последнюю фотографию.
Посреди асфальтовой дороги, раскинув руки и ноги, лицом вверх лежал еще один человек в камуфляжной форме. Изображение было сильно смазано, размыто, и черты лица лежащего не поддавались детализации. Над ним то ли склонился, то ли стоял на коленях голый, надо понимать, каннибал. Пространственной перспективы в снимке не было никакой, поэтому вообразить, что голый человек выедает у лежащего внутренности, никакого труда не составляло. Тем более что на месте горла лежащего алело красное пятно. Более темные багрово-черные пятна на асфальте окружали его голову и плечи.
— Аэрофотосъемка? — спросил Полынов.
— Изображение получено со спутника с последующей компьютерной обработкой.
— Не верю, — поморщился Никита. — Похоже на фальшивку. Я видел снимок копейки на ладони, сделанный из космоса с расстояния девяноста километров. Четкость на порядок выше.
Алексей снисходительно улыбнулся.
— Не путайте образцово-показательную фотографию, сделанную при идеальном состоянии атмосферы, с этой. Летом в полдень над каменистым плато толща атмосферы по своим температурным характеристикам напоминает слоистый пирог. Отсюда разность плотности слоев и их оптических характеристик и как результат — размытость изображения.
— Все равно не убедительно. Погрешность компьютерной компиляции, наверное, около двадцати процентов?
— Пятнадцать.
— Ну вот, видите… Перекушенное горло, как вы его себе представляете, может оказаться на самом деле шейным платком. А склонившийся над упавшим от солнечного удара человеком вероятностный каннибал — не голым, а в майке телесного цвета. К тому же и не каннибал он вовсе, а сердобольный самаритянин, оказывающий пострадавшему посильную помощь.
— Были еще показания очевидца, — опять вмешался в объяснения Дерезницкий. — Местного жителя, в панике сбежавшего из поселка, когда на него набросились два каннибала.
— Почему — были?
— Потому, что очевидец на второй день бесследно исчез.
— Даже так… — Никита в задумчивости поскреб затылок. — А не мог свидетель быть обыкновенным сумасшедшим, сбежавшим из дурдома? Знаете, сколько сейчас таких без вести пропавших?
Дерезницкий глубоко вздохнул.
— Послушайте, Никита Артемович, вам дают вводную для вашей работы, а не просят оценить достоверность информации. Поверьте пока на слово, что основания для расследования весьма веские. Ну, например, почему министерство обороны в срочном и особо секретном порядке окружило поселок пятидесятикилометровым кордоном своих спецподразделений? Почему ФСБ отказывается предоставить даже минимальную информацию о событиях в поселке?
— Действительно, почему? — согласился Полынов.
— Единственное объяснение, которое я получил, воспользовавшись оставшимися связями в Совете Безопасности, так это то, что вот здесь, — Дерезницкий указал пальцем на карте, — к югу от поселка, находился особо секретный объект министерства обороны. Что же касается других косвенных доказательств массового каннибализма в поселке Пионер-5, то, поверьте, в этой папке их предостаточно.
— А какое отношение все это имеет ко мне? Я не являюсь специалистом в области каннибализма.
— Зато вы, Никита Артемович, насколько мне известно, изучали результаты закрытых исследований в областях генной инженерии, биологической трансмутации, а также воздействия СВЧ-излучения на мутагенность живой клетки.
— Вы полагаете…
— Именно это вам и предстоит выяснить, — твердо сказал Дерезницкий, глядя в глаза Полынову. — Поэтому мы сделаем так. Сейчас Алеша отвезет вас на квартиру, вы отдохнете и напишите подробный отчет о пребывании в Центральной Африке. А вечером внимательно проштудируете все эти документы.
Дерезницкий передал Полынову папку.
— За один вечер? — с сомнением покачал головой Никита, взвешивая на руке увесистый фолиант.
— Да. За один вечер. — Дерезницкий был непреклонен и необычно строг. — Потому что завтра в десять утра вас будут ждать в министерстве по чрезвычайным ситуациям.
— Кто?
— Министр МЧС Александр Васильевич Шуйбо.
Глава четвертая
Квартиру Полынову Дерезницкий купил в Гольяново, в панельной девятиэтажке семидесятых годов. Обыкновенная двухкомнатная квартира, отремонтированная без претензий на европейский класс, чистенькая, аккуратненькая, с мебелью. Более того, с посудой, постельными принадлежностями и, что совсем уж понравилось Никите, неплохим гардеробом, где все вещи соответствовали его размерам.
