Анатолий Спесивцев - 5. Настоящий потоп .Редакционное название "Есаул из будущего. Казачий Потоп"
- Ни за что не поверю, что у правителя Кабарды, Шо…Шове… чёрт бы побрал эти черкесские имена! Так у него наверняка несколько сот уорков для помощи нам найти можно. За ним ведь должок за помощь в борьбе с кабардинскими князьями имеется.
- Если христианства не примут, так в ад точно попадут! - поддержал попаданца Трясило. - Только ведь бесленеевцы ближайшие родичи кабардинцев, они не в такие уж давние времена из Кабарды переселились. Пойди правитель на них войной, у него под боком опять гиль (мятеж) начнётся.
- Однако натухаевцы-то ему не родичи?
- Натухаевцы? Хм… не близкие… кх!… кх!… уж точно.
- Тогда срочно пошлите к нему за помощью против натухаевцев. Пусть не только верных уорков, но прежде мятежных сюда шлёт.
- Зачем-то, гилёвцев (мятежников)? - удивился один из молодых атаманов, до этого почтительно молчавший.
- Гиль они в Кабарде против своего князя затевали, а здесь им все чужие. Однако в поход на Польшу из нашей помощи Шевенугко они не пошли. А пограбить-то хочется наверняка! Думаю, большинство с радостью согласится помочь, враждебные нам аулы на дуван пустить. А там сами не заметят, как с бесленеевцами сцепятся. Те ведь нашим врагам помогать в бою будут. И очень важно привлечь на свою сторону те аулы, которые ещё сомневаются. Закупками у них зерна и мяса, приглашением вместе пограбить соседей, для черкесов это дело привычное.
- В спину не ударят? - засомневался осторожный Кошелев.
- Могут и ударить, если неосторожно задом к ним повернёмся. Придётся с ними быть особенно осторожными. Однако если удастся их привлечь, то следующим летом в уничтожении бесленеевцев будут и кабардинцы участвовать. А гнобить бесленеевцев придётся, иначе они нас вырежут. И другим наука будет, десять раз подумают, прежде чем на казацкие сёла нападать.
* * *
Молодая жена знаменитого колдуна фурора в донской столице не произвела. Многие были разочарованы её "солидным" возрастом.
- Девка-перестарок! - возмущались одни. - Непонятно, куда он смотрел, когда её выбирал? Или спьяну предложение сделал, а потом отступиться побоялся, всё же родичка Хмеля.
- Действительно! - поддакивали другие. - При его-то достатке и знакомствах мог бы на двенадцатилетней юнице жениться. А он в дом старуху ввёл.
- И на рожу совсем не красавица! - поддерживали неприятие представителей сильного пола местные красавицы. - Да и фигура… не туда и не сюда. Не юная девица, не зрелая женщина. Здесь каждая вторая не хуже, а остальные - много лучше! Может, заколдовала она его? И на старуху бывает проруха, и на колдуна, наверное, имеется особое колдовство.
- Чем это, интересно, ему наши казачки не угодили, что он со шляхтянкой связался? - возмущались третьи. - Наши-то девки правильные, уважительные, своё место в доме знают, на улице мужчинам дорогу уступают. А эта… ходит, задрав нос, да с охранником впереди. Ей богу, нарочно бы перешёл дорогу и вышел этой чванливой бабе навстречу, да с охранниками колдуна связываться неохота. Мигом голову задом наперёд свернут и скажут, что так и было!
- Ясное дело, у них с простыми людьми разговор короткий! - поддерживали их четвёртые. - Только если уж захотелось ему знатной жены, то чего он себе черкесскую княжну, магнатскую или даже султанскую дочку не взял? Ведь все знают, что по ночам филином оборачивается и куда хочет может залететь, что захочет взять.
- Не… это не он в филина превращается, другой характерник. А его по ночам чёрт в любое место по желанию носит, причём невидимым. Откуда, думаете, у него такое богатство?
- Да зачем ему на чёрте летать, если он волшебное слово знает, любые клады, самые что ни на есть глубоко зарытые, может отыскать. А чёрт ему помогает их безнаказанно взять, на себя проклятья принимает!
В общем, понести может не только отдельно взятого Остапа, но и сплетников целого города, а потом и края. Причём, распространяясь, слухи разрастались и мутировали похлеще, чем крысы в неумело написанной постапокалиптике, принимая совсем удивительные и причудливые формы. После их расползания и мечты о незаметности для Аркадия остались в прошлом.
Зазванный в гости Трясило внимательно выслушал советы об употреблении кумыса и мёда, пообещал обратиться к знахарям для консультаций по поводу его хворей. Однако неожиданно сильно возмутился, когда заметивший потребность старого атамана вертеть в руках трубку попаданец посоветовал ему завести чётки.
- Я что, иезуитский выкормыш?!! - резко выразил протест таким предложением Федорович. У него почему-то чётки однозначно ассоциировались именно с католичеством. - Я тебе не папист проклятый!
С немалым трудом и помощью ездивших на богомолье в православные монастыри казаков Аркадию удалось убедить престарелого пирата в полной православности чёток.
Война.
Апрель-май 1639 года от Р. Х.
Пока Аркадий пытался наладить семейную жизнь и продолжить двигать прогресс, почти со всех сторон бушевала война. Исключением был север, где Россия и Литва не воевали, а только готовились к битвам и осадам. Радзивиллам удалось пригасить восстания селян, но ненависть ограбленных и униженных людей никуда не делась и ждала только возможности выплеснуться.
Приезжавшее от Хмельницкого тайное посольство договорилось с магнатами о нейтралитете между Малой Русью и Литвой. Гетману не хотелось воевать на два фронта, Радзивиллам мечталось о независимости, впрочем, объявлять об отделении от Польши они не спешили, слишком уж шляхта против такого шага была настроена. Зато фактическое предательство своих польских собратьев устроило большинство, подставляться под набеги калмыков, казаков и черкесов желали ОЧЕНЬ немногие. Жаждавшие помахать саблей ехали выполнять свой долг перед королём в частном порядке. Армия Литвы сосредоточилась на востоке и юге государства для защиты страны от возможной агрессии. Приказы из Варшавы игнорировались.
Вернуть Смоленск было идеей фикс Михаила Романова, но пока он, несмотря на вдохновляющие речи монахов, юродивых и некоторых царедворцев, воздерживался от похода на Литву. Уж очень в плохом состоянии были финансы государства. Как это ни смешно звучит, но прекращение татарских набегов и возможность освоения плодородных чернозёмов только истощили казну. В новые земли приходилось нешуточно вкладываться, а отдача от них была пусть и ближней, но перспективой. Государь всей душой рвался на запад, на освобождение древних русских городов, однако был вынужден считаться с реалиями. Денег на войну в этом году собрать не удавалось, а налагать на и без того измученное податное население новые налоги означало заведомо подстрекать их к бунтам.
Однако инспирированное казацкой разведкой давление на него монахов продолжалось. Смерть одного за другим двух сыновей произвела на верующего и любящего семью человека очень тяжёлое впечатление. Шепотки, что бог требует вызволения из-под богомерзкой власти папёжников православного люда, оказывали всё большее влияние. Если бы не присущая ему ответственность, уже весной пошёл бы на ворога. Государь всё больше стал уделять времени молитвам и посещениям монастырей, старался чаще прикладываться к святым мощам. И ждал вестей о битве поляков с казаками.
Уход большей части калмыков из приволжских степей снял страшный пресс давления на яицких казаков. Хотя мелкие стычки с оставшимися там калмыцкими пастухами продолжались, да кочевавшие невдалеке казахи в белых и пушистых ягнят превращаться не спешили.
Гребенцы продолжали войну на уничтожение с кумыками и принявшими ислам окотами в союзе с другими окотскими племенами. Но уже не за существование, а на изгнание врагов прочь. Однако даже многочисленные победы и отсутствие единства среди них не делали эту задачу лёгкой. Уж что-что, а защищаться от более многочисленных и лучше вооружённых противников те, засев в горных селеньях, умели очень хорошо.
Активизация недругов в Черкессии не была для донских атаманов совсем уж неожиданной, но, тем не менее, размах военных действий застал их врасплох. Донцам пришлось поначалу вместе с союзными черкесами обороняться. И только атаки на проявившие враждебность натухаевские и мамелюкские селенья, для выдерживания артиллерийского обстрела малоприспособленные, изменили ход противостояния. Правда, о мире на этой земле в ближайшее время можно было только мечтать.
Грандиозное сражение произошло на юго-западе Анатолии. В смертельной схватке сошлись войска двух претендентов на султанский трон, Ислама Гирея и Ахмеда Халебского. В битве приняли участие около трёхсот тысяч воинов, дравшихся друг с другом с предельным ожесточением, невзирая на единоверие, родство и прежнюю дружбу. Долгое время её исход был неясен, однако к вечеру лучше подготовленные профессионально янычары и сувалери (конники оджака) сломили сопротивление армии Ахмеда. Причём первыми побежали, подставив спины под удары, мамелюки, согласившиеся драться под знаменем претендента из Халеба. Вслед за ними дрогнули и ополчения племён, были смяты, выброшены из тележного укрепления пехотинцы… настала пора лёгкой конницы Гирея. До темноты ногаи и крымские татары преследовали бегущих, помогая собрать смерти обильную жатву.
