Андрей Буровский - «Прогрессоры» Сталина и Гитлера. Даешь Шамбалу!
Настоятель храма Пантелеймона Целителя сам привез Бадмаева в Аничков дворец, где он впервые встретился с будущим крестным отцом — наследником престола, будущим Александром III Александровичем. Как говаривал с улыбкой сам император, «потомок Рюрика окрестил потомка Чингисхана».
Имя Бадмаев выбрал в честь своего русского кумира — Петра I. Отчество традиционно давалось по имени крестного отца. Жамсаран (Сультим? Цультим?) Бадма стал Петром Александровичем Бадмаевым. Похоже, что переход в православие был искренним: Бадмаев сохранял очень близкие отношения с отцом Иоанном Кронштадтским, для всех серьезных дел просил его благословения.
Иоанн Кронштадтский лично приезжал освящать знаменитый петербургский дом Бадмаева на Ярославском шоссе, под номером 65. Когда отец Иоанн получил несколько ударов ножом, именно Бадмаев лечил знаменитого русского священника.
Что характерно, и к буддизму Бадмаев относится покровительственно. У него постоянно бывают монголы и буряты, они свободно исполняют в его доме свои религиозные обряды. Когда в Петербурге закладывают буддийский храм, дацан, Бадмаев дает денег на строительство.
Православный Петр Бадмаев то ли начинает (если он — не Сультим), то ли продолжает (если он Сультим) лечить тибетскими методами. Диплома у него нет, он диплома не взял — и все равно у него есть своя частная практика.
Европейский врач должен осматривать больного, выслушивать, ощупывать, посылать на анализы, на рентген. Иначе он не может и не должен ставить диагноза. Тибетская медицина учит расспрашивать больного об его ощущениях после еды, его настроении, наклонностях, а самое главное — учит измерениям пульса. Даже многих «пульсов» одновременно: этих «пульсов», измеряемых в разных местах, тибетская медицина знает множество, и каждый отдельный пульс изучается по нескольким параметрам.
Для опытного тибетского врача достаточно взглянуть на больного, взять его за запястье, а потом за предплечье, чтобы по цвету кожи, выражению глаз, голосу, пульсации поставить диагноз. Европейский врач может диагностировать воспаление аппендикса, увеличение печени, появление опухоли, только когда аппендикс воспалится, печень увеличится, опухоль начнет развиваться, и от этого набухнут лимфатические узлы.
А хороший тибетский врач может предсказать появление этой болезни за год, а то и за два. Если пациент поверит врачу, изменит образ жизни, даже образ мыслей, он сможет предотвратить развитие болезни, даже ее появление.
Если пациент начинал с изложения своих жалоб, Петр Бадмаев встречал его фразой: «Подождите! Вначале я попробую определить то, чем вы страдаете, а если ошибусь, поправьте меня…» Он всматривался в лицо пациента, слушал его голос, прощупывал все пульсы и сам начинал говорить, чем страдает больной. Чаще всего пациент бывал поражен точностью диагноза. Приходили к нему и люди, изначально сомневавшиеся в полезности тибетской медицины. Но к концу приема такой чаще всего уже начинал безоговорочно верить в доктора. А ведь вера во врача и безусловное послушание врачу — важнейшие требования в медицине Тибета. Иначе не будет излечения!
Лечил Бадмаев травами, порошками собственного изготовления. Часть трав привозили ему из Монголии и Тибета. Часть он выращивал сам, на своей земле — на участке на Поклонной горе… Вот справка: на месте, которое именовалось Поклонной горой, сейчас находится железнодорожная станция Удельная.
Тибетские лекарства отличаются тем, что они не имеют противопоказаний и не вызывают никаких побочных явлений. Они полностью исключают применение химикатов. В их состав входят главным образом травы, произрастающие в Агинской степи Монголии, Тибете, а также плоды деревьев, минералы. Назначение этих лекарств состоит не в том, чтобы убить какие-то вредоносные микробы, а в том, чтобы помочь организму самому перебороть болезнь.
«Интересно, — задумался Петя, — а верил ли Бадмаев в само существование микробов? Считал же профессор Пфеффенкофферн, что микробов выдумал французик Пастер специально, чтобы вредить немцам… Так и умер уже в 1899-м или 1900-м году, свято уверенный — никаких микробов не существует!»
Бадмаев никогда не сказал ни слова ни в пользу, ни против существования микробов. И не пытался истребить каких-то забравшихся в человека врагов. Петр Бадмаев считал: лекарствами могут быть и яблоко, и стакан чистой воды. Больше того: лекарством служит само окружающее нас пространство… нужно только уметь в нем правильно расположиться. Сиди, стой, лежи там, где надо, — станешь здоров.
Статья в энциклопедии Брокгауза и Ефрона, вышедшая в 1891 году, утверждала, что Петр Бадмаев родился в 1849 году. Она рассказывала, что он «лечит все болезни какими-то особыми, им самим изготовленными порошками, а также травами; несмотря на насмешки врачей, к Бадмаеву стекается огромное количество больных». Причем с обеспеченных людей Бадмаев за лечение брал довольно значительные по тем временам суммы, от 5 до 25 рублей, с бедняков же брал копейки, а иногда не брал и ничего.
По отзывам пациентов, половине больных от бадмаевского лечения становилось лучше, половине — хуже.
По мере того как росла его слава, Бадмаева стали приглашать во дворец, обычно к одной из великих княжон, дочерей царя. Иногда во время посещения доктора появлялся император Николай II, которого Петр Александрович знал еще в юном возрасте. Он пользовал членов царской семьи, министров, а позже — большевистских комиссаров. Лечил он и цесаревича Алексея, а вот с Григорием Распутиным все время ссорился.
Гонораров с царской семьи Бадмаев не брал, но получил в подарок от царицы икону Казанской Божией Матери в окладе с бриллиантами.
Смелый человек, Бадмаев считал возможным обращаться с письмами и к Николаю II. В частности, он жаловался царю на притеснения бурят при министре внутренних дел Плеве: министр запретил бурятам вести кочевой образ жизни. И отстоял право бурят кочевать по Агинской степи! Отстоял, несмотря на то что Плеве ругался и грозил выслать его в Архангельск. По свидетельству секретаря Бадмаева, некого Вишневского, Петр Александрович в ответ на эту угрозу отослал министру письмо, в котором была фраза: «Что касается Архангельска, то я поеду туда лишь вместе с Вами». Вообще, по отзывам тех, кто лично знал Бадмаева, он был очень смелый, крайне независимый человек.
В 1916 году он поссорился даже с всесильным (и психически неуравновешенным) министром внутренних дел Александром Дмитриевичем Протопоповым. Бадмаев выгнал его из своего дома на Поклонной. Но вскоре узнал, что Протопопов болен тяжелой наследственной болезнью, от него отказались европейские врачи. И на другой день послал к Протопопову жену со словами: «Передайте мои извинения моему пациенту. Может снова приехать. Министра я могу ругать, а больного — не вправе…»
Эта часть жизни Бадмаева, жизнь врача, хорошо документирована, тут все понятно…
Параллельно с медициной Бадмаев создал торговый дом «П. А. Бадмаев и К°», действовавший в 1893–1897 годах в Забайкалье. Целью торгового дома была торговля с бурятами. В здании торгового дома «П. А. Бадмаев и К°» в Чите в 1895 году издавалась первая частная газета Забайкалья «Жизнь на восточной окраине».
Газета издавалась на монгольском и русском языках без контроля цензуры. Благодаря покупке в Читу торговым домом Бадмаева чистокровных английских скаковых лошадей была улучшена местная порода лошадей. В 1909 году Бадмаев организовал «Первое Забайкальское горно-промышленное товарищество» по разработке золотых приисков.
И тут все ясно: русский интеллигент бурятского происхождения сделал карьеру, а сделав, развивал, как мог, свой народ и ту часть Российской империи, которую считал своей родиной, страной людей его крови.
Но была еще третья часть жизни Бадмаева, и с ней все обстояло не так просто…
Не успев выйти из университета, Бадмаев поступает на службу в Азиатский департамент министерства иностранных дел с 8-м чином по Табели о рангах: чином коллежского асессора. Вскоре он отправляется в двухлетнюю экспедицию на Восток…
Официально о целях экспедиции мало что известно. Неофициально говорили, что целью Бадмаева было добыть подлинные рукописи книги «Жуд-Ши» — главного руководства по изучению врачебной науки Тибета. У него позже и впрямь были удивительные древние манускрипты, которые следовало читать на тибетском языке сверху вниз. Трактат «Жуд-Ши» Бадмаев перевел, за что удостоился новых научных степеней.
Вот только вопрос — а где он эту книгу взял?
И второй вопрос: в одной ли «Жуд-Ши» тут дело?
Можно задать и третий вопрос, думал Петя, почему толком ничего не известно, где бывал Бадмаев в Монголии и Тибете? Где бывал в Китае, известно… но стоит ему попасть в Центральную Азию, и тут же Бадмаев исчезает. Никаких документов. Нет даже свидетельств очевидцев. Где был и что делал — неведомо.
