Евгений Прошкин - Смертники
— Ну, студент! Ну, удружил! Держите меня четверо! — предупредил Митрич и принялся распутывать веревку.
— Нас трос, — напомнил Олег.
— И у меня руки заняты, — добавил Михаил, делая очередной выстрел. Еще одна собака, грудью поймав пулю, резко приземлилась на локти и склонила морду, будто заснула.
— Плевать. Главное, держите. — Митрич взвесил веревку в руке и покачал головой. — Нет, так не дотянуться. Придется башкой нырять.
— Да погоди ты, — сказал Бодун. — Сейчас наш снайпер отстреляется, спустимся не спеша и все соберем.
— Снизу тоже не достать, — возразил Митрич. — Там восходящий поток. Я, главное, его почувствовал, а вверх посмотреть не догадался. А она — видишь как — воспарила.
Затянув двойную петлю вокруг лодыжек, сталкер лег животом на широкий ствол и начал медленно соскальзывать головой вперед. Свободный конец веревки Бодун обмотал вокруг вертикально торчащей ветки и для надежности уперся в нее ногой. Олег тоже взялся за веревку, хоть его помощь и не особенно требовалась.
— Нормалек, — доложил Митрич, повиснув вниз головой, как летучая мышь. — Теперь трави помалу.
— Смотри сам не потравись, — проворчал Бодун. — Маску-то надень!
Когда Митрича спустили метра на три, его голова оказалась на одном уровне с двумя светящимися сферами, одна из которых была вчетверо больше второй. Сферы то ли парили в воздухе, то ли каким-то образом зацепились за голые ветви соснодуба. Сталкер отцепил от пояса цилиндр, похожий на обычный туристический термос, отвинтил крышку и стал ею загонять светящиеся сферы внутрь контейнера. Противогаз Митрича был снабжен переговорным устройством, и время от времени до слуха Гарина доносилось невнятное бормотание: «Давай, давай, родная!», «Ну еще самую чуточку!». Загнав добычу, сталкер закрутил крышку на цилиндре и показал Бодуну большой палец.
Минуту спустя Митрич уже сидел в «гнезде», краснолицый и счастливый, как Дед Мороз, которому впервые в жизни сделали подарок. Он так крепко прижимал к груди цилиндр, будто боялся, что контейнер улетит.
— Что там у вас? — не отрывая взгляда от прицела, поинтересовался Столяров.
Улыбка Митрича стала опасно широка.
— Помнишь, как ты сказал про меня, мол, душу из любого вытащит? Так это она и есть — «душа».
— А-а…
— Что бы ты понимал! — обиделся сталкер. — Хорошую «душу» за
пять штук продать можно.
— Хорошую… — Михаил задержал дыхание, выжал спусковой крючок и закончил: — Можно и дороже.
«Душа», — думал Олег. — Восстанавливает здоровье, заживляет раны. Только медленно, в час по чайной ложке. В боевой обстановке куда полезнее обычная аптечка. А «душа» ценится скорее за приятный внешний вид».
Вслед за «душой» всплыло в памяти название второго артефакта, который Гарин до сих пор хранил под курткой. «Ломоть мяса».
— Спасибо за «мясо», — сказал Олег и протянул Бодуну артефакт, немного стесняясь, словно возвращал владельцу носовой платок, в который только что высморкался. Артефакт, изначально неказистый, после использования покрылся какой-то мутной и липкой пленкой. — Оставь себе, — усмехнулся Бодун. — Только за пазухой не храни.
— А то волосы на груди расти не будут, — добавил Митрич и, против обыкновения, не захихикал. То есть не исключено, что говорил серьезно. — Мы ведь обещали хабаром поделиться.
— Носи в рюкзаке. А если угодишь в газировку или еще в какую химию, перекладывай в подсумок, — посоветовал Бодун. — И прими что-нибудь от радиации. Ладони небось горят?
— Спасибо, — невпопад ответил Гарин. — Я помню, теперь я помню. Горят немного.
— Аптечка в рюкзаке, — напомнил Столяров.
— Да мне бы лучше водочки, — неуверенно сказал Олег.
Бодун хмыкнул и достал из нагрудного кармана небольшую, граммов на сто пятьдесят, плоскую фляжку.
— Ну держи.
Гарин открутил крышку и понюхал горлышко. Впервые в жизни сивушный запах не вызывал у него отвращения. «Что ж, за перемены», — подумал Олег.
— Ты же ее вроде не любишь? — спросил Михаил.
— Полюбил, — ответил Олег и, сделав три больших глотка, занюхал ломтем «мяса».
— Опять поумнел студент! — одобрительно заметил Митрич. — Кстати, в виде аванса, можно мне еще коньяку?
Глава седьмая
Первого зомби Олег с Михаилом повстречали на подходе к Янову, неподалеку от бывшего цементного завода. Это был белобрысый паренек лет семнадцати. Он сидел на водительском месте в «запорожце» с насквозь прогнившей крышей и ржавыми номерами «а 48 43 К1». При виде людей паренек оживился и попытался открыть дверь, но, видимо, ручка с внутренней стороны в машине отсутствовала, так же как отсутствовали и все четыре колеса. Тогда он высунул голову в боковое окно, в котором не было стекла, и громко зашептал, присвистывая на отдельных согласных:
— Прыгайте на заднее с-шиденье. С-шкоро выброс-ш!
— Так ведь только что был, — осторожно ответил Гарин. — Не каждый же час.
— Прыгайте! — настаивал белобрысый. — Если накрытьс-ша плащом, то можно переж-шдать.
С виду это был обычный парень, разве что слегка неадекватный. Опытных сталкеров, способных пролить свет на причину неадекватности, рядом не было. Как и в прошлый раз, вскоре после того, как был допит коньяк, Митрич и Бодун получили срочный приказ и отбыли в неизвестном направлении, тем более что до Янова, по их словам, было рукой подать.
Некоторое время Олег поддерживал бессмысленный разговор, терпеливо объясняя, что нет, выброс не переждать в ржавом кабриолете, и нет, кровососов навряд ли отпугнет запах бензина, и опять-таки нет, им не встречался на пути сталкер Лютый. Беседа прекратилась, когда Столяров, не принимавший в ней участия, шагнул к пареньку и бесцеремонно задрал ему челку, до этого закрывавшую пол-лица.
— Зря стараешься, — обернулся он к Гарину, который только и смог в ответ выдавить:
— М-мать!
В выпученных глазах паренька не было ни зрачков, ни радужки. Белков, строго говоря, тоже не было. Сплошные красные прожилки и черные сгустки запекшейся крови.
— Почему он разговаривает? — понизив голос, спросил Олег. — Разве он должен разговаривать? Почему он не стреляет в нас?
— Может, это новенький? — предположил Михаил. — До него еще не дошло, что случилось. Выброс же был. Наверное, дурачок искал укрытие в дырявом тарантасе. Вот его и накрыло. А не стреляет, потому что автомат посеял.
— С-што такое? — спросил зомбированный. — О ч-шем это вы?
— Что с ним делать? — спросил Гарин. Столяров пожал плечами.
— Оттуда не возвращаются.
— Он же совершенно нормальный. Если бы только не глаза…
— Тогда давай я. — Михаил достал пистолет и приставил дуло к виску паренька, который поднял на него кровавые бельма и просвистел — С-што за с-шутки?
— Хотя погоди… — Столяров опустил пистолет и посмотрел на Олега. — Давай лучше ты.
— Что я?! — отшатнулся тот.
— Попробуй его… — Михаил поиграл бровями. — «Венцом».
— Как это?
— Хрен его знает. Просто надень «венец». Может, что-то почувствуешь.
— Ты псих! — Гарин помотал головой.
— Это он — псих. — Столяров дернул за челку, и голова зомби клацнула челюстью. Между окровавленными зубами мелькнул темно-фиолетовый язык, распухший и как будто изжеванный. — А ты — парень с повышенной пси-чувствительностью, иначе черта лысого бы «венец» у тебя активировался. Так что кончай выкобениваться и напяливай корону. Давай, давай, Олсжка, — закончил он вполне дружеским тоном, протягивая артефакт.
Олег со вздохом принял «венец», надел на голову и одарил Михаила скептическим взглядом.
— И с-што? — спросил он.
— Что, уже торкнуло? — удивился Столяров, приближаясь к Гарину странной пляшущей походкой. Говорил и двигался Михаил непривычно быстро и как будто рывками. Его лицо стало черно-белым, словно у персонажа дешевых комиксов. Да и весь окружающий мир стремительно терял цвета.
— С-што с-шо мной? — спросил Олег и сглотнул, борясь с подступающей тошнотой, когда губы зомби зашевелились в такт его словам.
Зомбированного звали Витя, и он пришел в Зону за романтикой.
Ему повезло, иногда везет и новичкам, хотя в Зоне это правило срабатывает в тысячу раз реже, чем в казино. Кордон Витя миновал примерно как мультяшный суслик, который ночью возвращался домой от хомяка: он не знал, чего следует бояться, и потому никого не встретил. Через канаву с притаившимся на дне «трамплином» Витя перемахнул, не заметив. Поросль «ржавых волос» отогнал от лица палкой, точно безобидную лесную паутину, а невидимка-кровосос, в которого юный сталкер швырнул ромашкой с оборванными лепестками, только пощелкал горлом, ошалев от человеческой наглости. На Затоне Вите посчастливилось споткнуться о дощатый настил, маскировавший чей-то схрон. В результате паренек разжился аптечкой и новеньким «Абаканом» в дополнение к украденному из отцовского сейфа «Вальтеру». На полпути между Затоном и Яновым его везение оборвалось, хотя самому Вите еще некоторое время казалось, что оно только-только набирает силу.
