Алекс Орлов - Рекс
– Ну наконец-то, а то даже обидно. Одни моим именем детей пугают, а другие вовсе не узнают.
– Но я слышал…
– Нет, меня в той машине не было, – покачал головой Камерон и пригубил свое шампанское. У него было розовое. – А вы как, обрадовались этой новости?
– Нет.
– Но не загрустили же, Гарсель? – начал выспрашивать Камерон, заглядывая Полю в глаза. Тот почувствовал странное смятение, будто это змея приближается к нему, выбирая место, чтобы ужалить.
– Мы с вами давно не пересекались, поэтому мне было как-то все равно. Да, я бы не стал плакать, если бы узнал, что вы были в этой машине, но радоваться… – Гарсель пожал плечами. – Может быть, потом, вернувшись к воспоминаниям и жалея себя молодого, неприкаянного. Подумал бы, вот был такой-сякой мистер Камерон, а теперь его нет.
– А что, вполне правдоподобное объяснение, мистер Гарсель, – похвалил Камерон. Гарсель повернулся в сторону проходившего неподалеку официанта и показал ему пустой бокал, но тот робко застыл на месте. Лишь получив от кого-то разрешающий знак, он подошел к Гарселю, и тот сменил бокал.
– Спасибо за шампанское, мистер Камерон.
– Ну-ну, Гарсель, не нужно ерничать. Если бы по вашим машинам палили из ракетных установок, вы бы тоже страховались.
– Да, извините, – кивнул Поль. – А что касается того, что я вас не узнал сразу, то это потому, что увидел слишком близко. Зато возле офиса «Сервис суперлогистик» опознал за полмгновения.
– Да, я заметил.
– Вы видели меня? – удивился Гарсель.
– Мне сообщили, что вы за оцеплением, вот и все. Я не слежу за вами, если вы об этом, но чем и как вы занимаетесь – знаю.
– А это зачем? Все думаете когда-нибудь отомстить?
На лице Камерона появилась принужденная улыбка. Он был похож на взрослого, который должен разъяснять ребенку очевидные вещи.
– Месть, мистер Гарсель, должна быть соразмерной. Вот если бы тогда мои ребята прихлопнули вас на квартире, это была бы соразмерная месть. Я был начинающим бизнесменом, который иногда шел не в ногу с законом, а вы тоже невесть что, человечек, готовый писать о чем угодно, только бы прославиться и получить свой бутерброд. Сейчас все сильно переменилось, я занимаюсь крупными делами, вожу дружбу с солидными людьми, не называю полицейских копами и даже плачу налоги. Вы тоже процветаете, у вас замечательный коллекционный автомобиль, даже я такой захотел в свою коллекцию. Так что мы давно уже не враги, мы стали мудрее, и это правильно. А вон и Густав. Заметьте, мистер Гарсель, у нас с вами образуется общий круг знакомых.
«Только не млей, Поль, только не растворяйся в этом желудочном соке! – мысленно прикрикнул на себя Гарсель. – Эти слова – приманка!»
Но до чего же приятно было слышать эти слова от такого опасного и значимого человека, как Джон Камерон. Он почти что предлагал дружбу, он намекал, что они не так уж далеки!
В сопровождении двух джентльменов к Камерону и Гарселю подошел Стоккер.
– Здравствуйте, мистер Гарсель, я привел вам двух клиентов – это Ланкастер Блейк, а это Рик Вануччи, им просто не терпится услышать о новинках вашего бизнеса, прошу вас!
– Благодарю, сэр, – картинно поклонился Гарсель, принимая правила игры. – Идемте поближе к шампанскому, господа, где я буду очень красноречив!
Когда эти трое ушли, Стоккер шагнул к Камерону и они обменялись рукопожатиями.
– Надеюсь, я пожимаю руку Джону Камерону, а не какому-то призраку?
– Это не мне решать, Густав, – в тон хозяину ответил Камерон, и они посмеялись.
– Что там было, кто в тебя стрелял? – спросил Стоккер, поворачиваясь к публике и поглядывая на гостей.
– Стреляли не в меня, а в пустую машину. Мои люди уже работают над этим, кое-какие направления уже нащупали.
– Если что-то понадобится, обращайся. Мне нравится, как мы сотрудничаем, и мне бы не хотелось, чтобы это сотрудничество прервалось столь трагически.
– Спасибо, Густав. Я рад слышать это от тебя, но сейчас я приехал не за помощью.
– Еще одно дело?
– Да, и очень интересное. Ты, конечно, слышал о подпольной игровой зоне на западном побережье?
– Слышал, – кивнул Стоккер, продолжая присматривать за гостями. – Время от времени к нам поступают запросы и жалобы на несоблюдение закона о запрете игр.
– Вот-вот, я как раз об этом. Закон о запрете азартных игр на побережье существует больше двадцати лет, но подпольные дельцы успешно обходят его, покупают инспекторов по надзору и полицию. Одним словом, бизнес не останавливается, хотя не приносит тех доходов, которые мог бы приносить…
– Понимаю. Чего ты хочешь от меня?
– Нужно отменить старый закон о запрете игр, тогда бизнес, который сейчас стоит около десяти миллиардов, будет стоить сто пятьдесят миллиардов.
– О! Мне нравится этот масштаб! – заметил Стоккер, и собеседники засмеялись. – Но как мы туда внедримся?
– Я уже начал этот процесс, поскольку у местных образовались какие-то разногласия. Глупо было бы упускать такую возможность, так что к тому моменту, как ты, я надеюсь, протолкнешь этот закон, треть зоны я сумею подмять под себя, ну а потом наступит второй этап. Он будет более мягок, но не менее эффективен.
– И я получу свою долю?
– Разумеется. Твои двадцать процентов, как всегда.
– Теперь двадцать пять, Джон, политическая ситуация изменилась.
– Хорошо, я верю тебе. Если ты говоришь двадцать пять, значит, у тебя на то есть веские основания.
34
Хуже нет, чем работать в жару, когда даже в тени тошно. Обычный человек, одинокий мужчина, может сидеть под зонтиком на пляже и, попивая сок, смотреть на девушек в бикини. Но если он на работе, причем за хорошие деньги, то вместо тени под зонтиком приходится сидеть в сарае спасателей, на бухтах измочаленных веревок, и крутить настройки бинокля.
И так третий день подряд – с утра до вечера.
– Бирч, ты их видишь? – спросил Галардес по рации, чтобы хоть как-то развлечься.
– А то ты их не видишь, – недовольно отозвался Бирч, позиция у которого была не намного лучше, чем у коллеги. Бирч работал под прикрытием – торговал мороженым и при желании мог съесть порцию-другую замороженного сока. Но он не любил фрукты и даже в такую жару предпочитал жареное мясо. А еще половину своего жалованья он оставлял в заведениях для мужчин, поэтому дежурство на пляже, среди десятков, а то и сотен красоток в бикини казалось ему сущей пыткой и никакое мороженое при двойном перегреве не помогало.
– Я вижу только одного, а второй отошел к раздевалке с какой-то блондинкой в желтом купальнике. Ох, у нее и задница…
– Где? – тотчас заинтересовался Бирч.
– Ну я же сказал, не вижу его, но ты должен видеть.
– Ага… Вижу. Да он ее лапает!
– Не ори, Бирч, а то они сейчас оборачиваться станут.
– С лимонным соком закончилось, но виноградное тоже очень вкусное…
– Чего?
– Это я не тебе, это я мальчику мороженое посоветовал.
– Ушел мальчик?
– Ушел. А куда эта парочка подевалась?
– Вернулись на место, где кудрявый загорает.
– А… Точно, вижу.
Повод для разговора иссяк, и обливающийся потом Галардес с тоской посмотрел на часы. Половина второго, судя по тому, как вели себя те, за кем им с Бирчем велено было приглядывать, в этой дощатой печке ему предстояло сидеть еще часа четыре. И это при том, что четыре большие мухи, которые оказались запертыми вместе с ним в сарае, уже валялись бездыханные у стены, а он еще держался. Правда, у мух не было воды, а у него оставалось целых три литра. Но какой толк в воде, если она теплая?
– Могу вам предложить вот это – оно смородиновое… Да… Ну или так, да… А как вас зовут? Джесика? Очень приятно. А меня – Рудольф…
– Это ты опять с мальчиком разговаривал? – поинтересовался Галардес.
– Нет, не с мальчиком, – угрюмо отозвался Бирч.
– А почему Рудольф, ты же все время Марком представлялся?
– На Марка не очень клевали, – признался Бирч и вздохнул.
– А на Рудольфа?
– Тоже не очень. Она сказала, что Рудольф – лошадиное имя. Представляешь?
– Ну, вообще-то, да, – улыбаясь, произнес Галардес.
– Что значит «да»? Где ты видел, чтобы лошадь звали Рудольф?
– Про большую лошадь не скажу, но у нашего соседа был пони, так его звали Рудольф.
Бирч не ответил.
«Переживает», – догадался Галардес и вытер лицо майкой. Затем снова поднес к глазам бинокль. Эти двое – Кудрявый и Мордастый – оставались на месте, а в полукилометре от пляжа у выносного мола стояли яхты, и в одной из них сидел начальник Галардеса – Ремезов. Он тоже следил за Кудрявым и Мордастым, причем сидя в кондиционированной каюте, однако считалось, что одного наблюдателя недостаточно, поэтому на пляже страдали еще двое.
Но и этого было мало, помимо своих кадров, телефоны Кудрявого и Мордастого слушали местные копы, а за их машинами таскались кадры из наемного агентства, и все это для того, чтобы узнать, когда этих двоих вызовет на службу один из местных мафиози.
