Владимир Ильин - Реальный противник (Пока молчат оракулы)
— Начну с конца, — сказал я. — Контузия у меня действительно имеется. На память о Пандухе, чтобы не забывать о нем. Это раз. Если бы я начал излагать генералу про параллельные миры, он бы счел, что я свихнулся от эмоционального перенапряжения — тем более, что мои предыдущие действия убедительно это подтверждали. Это два. Что же касается твоих первых двух вопросов, мне ничего не приходит в голову, кроме того, что, в сущности…
— Не следует умножать число сущностей, — прервал меня Брилер. — Это не я сказал, это старина Оккам с его бритвой… Сначала следует рассматривать самые простые версии.
— Ну, и какова же твоя простая версия в нашем деле?
В этот момент вернулся Дефорски и протянул мне медальон. При этом Роберт сиял, как пряжка ремня милитара-первогодка.
— Результаты научной экспертизы, — сказал он, — свидетельствуют о том, что носитель сего подвергался сильному энергетическому воздействию. Мощность энергопотока составляла свыше ста кильманов, — (Брилер почему-то присвистнул), — характер его не установлен, но, скорее всего, речь идет о биоэнергетике…
— Понял, Ян? — торжествующе вскричал Брилер. — Вот тебе и простое объяснение!.. А мы-то ломали голову, какого черта на стационарной орбите, прямехонько над районом учений, висел некий спутник без опознавательных знаков!..
Ты зря думаешь, что мы послали тебя совсем вслепую, успокоившись немного, продолжал Николь Брилер. Кое-какая информация о странном поведении милитаров во время и после учений у нас к тому времени имелась. Достаточно вспомнить и синдром Вюгге, при котором людям кажется, будто они проливали чужую кровь, и эффект «ложной памяти», когда бывшие милитары «узнавали» абсолютно не знакомых им людей, и, наконец, пресловутый «милитарный психоз», который выражается в приступах беспричинной агрессивности по отношению к окружающим…
Одним словом, говорил Брилер, были все основания полагать, что руководство Объединенных вооруженных сил Сообщества втайне применяет какие-то новейшие средства психогенного воздействия на военнослужащих. И мы как организация, ведущая борьбу против милитаризации человечества, за «юниверсал пис», не могли оставаться безучастными наблюдателями… Но чтобы выступить открыто против поползновений милитаристов на контроль над сознанием людей, нам нужны были доказательства. И поэтому мы послали тебя…
— Снабдив специальной аппаратурой, спрятанной в твоем медальоне, Ян, — добавил Дефорски.
— И ни слова не сказав мне о том, что меня ждет, — в тон ему сказал я.
— Извини, — сказал Брилер. — Нам важны были свидетельства неосведомленного человека. И потом, мы же не предполагали, что воздействие на психику окажется таким мощным!
— Ладно, прощаю вас, негодяев. Но и у меня есть к вам вопросы.
— Валяй, — добродушно ответствовал шеф.
— Зачем им это все понадобилось? И неужели субкоммандант ломал комедию, прекрасно зная, чем обусловлено мое буйствование в ЦУОРБе?!. И уж совсем не могу поверить в то, что меня разыгрывала вся группа лейтенанта Бикоффа!
— Все очень просто, Ян, — сказал Брилер. — Об этой затее наверняка знали лишь члены самого высшего командования — возможно, даже Ченстохович не входил в их число… А что касается рядовых милитаров — не исключено, что в ходе воздействия им «стирали» память о внушенных картинках и создавали нечто другое: будто бы они действительно участвовали в учениях, не более того… Впоследствии, однако, наиболее сильные переживания, отложившиеся на уровне подсознания, могли всплывать на поверхность у самых неуравновешенных личностей. Таких, я думаю, оперативно упекали в психушки — если они не успевали покончить с собой под влиянием комплекса неосознанной вины. Другие же были обречены мучиться кошмарами… Вообще-то, ты молодец, что свалил все на свою контузию. В противном случае Ченстохович мог сообщить о тебе по команде, а соответствующие армейские боссы сделали бы весьма неприятные оргвыводы…
— Это как? — не понял я.
— Ну, существует масса вариантов, — с любопытством глядя в чашку с остывшим кофе, сказал Брилер. — Не мне тебе объяснять… Ты вполне мог бы утонуть в болоте. Как Одессит… Или неосторожно обращался бы с оружием…
— Или у тебя не раскрылся парашют — якобы еще в момент десантирования группы, — вставил свое слово Дефорски.
— А что касается того, зачем им понадобилось такое воздействие, — продолжал Брилер, — то вспомни, на что сетовал субкоммандант во время твоей первой встречи с ним? Тогда, у штаба…
Я уже все понял. В моих ушах снова прозвучал хрипловатый голос Ченстоховича: «А вы попробуйте научить солдата воевать, если у него нет врагов!»… Вот они и учили воевать, создавая образ Врага. Существующего только в сознании молодых, переполненных чувством долга ребят. Что говорить о них, если даже такой старый карась, как я, клюнул на эту удочку!..
— Да, но почему они не стерли память у меня? — спросил я.
И Брилер, и Дефорски усмехнулись одновременно.
— Скажи спасибо своему хитрому медальону, Ян, — сказал Роберт.
— И своим предусмотрительным руководителям, — улыбаясь, добавил Николь…
Материалы, обнародованные ЮНПИСом, произвели в Сообществе эффект взрыва. Парламентом Евронаций было назначено специальное расследование. И хотя генералы и маршалы делали круглые глаза и заявляли, что подобные эксперименты над военнослужащими — бредни и происки «пацифистов», такое отпирательство только подливало масла в огонь возмущения общественности.
К тому же, через некоторое время сотрудникам ЮНПИСа удалось обнаружить сверхсекретный пункт управления тем самым спутником, о котором упомянул в беседе со мной Брилер. В результате блестящей операции по захвату этого объекта была добыта целая гора документов, неопровержимо свидетельствующих о причастности армейского руководства к этой афере. К сожалению, сам спутник заполучить не удалось: при спуске его с орбиты сработала система самоподрыва, и обломки бесследно канули в пасти Индийского океана…
Дело «о причинении физического и психического ущерба военнослужащим» рассматривал Гаагский Международный Трибунал. Процесс был закрытым, но ЮНПИС позаботился о том, чтобы наиболее красноречивые факты просочились в открытую печать. На суде я фигурировал в качестве свидетеля обвинения, следствием чего стал мой вынужденный уход с оперативной работы в ЮНПИСе: ведь когда наш агент «засвечен» на широкой публике, ничего не остается, кроме как использовать его на канцелярской работе в нашей «конторе». Что Брилер с Дефорски и сделали…
Несмотря на мощное противодействие со стороны военной верхушки, в ходе процесса были также заслушаны показания ряда «пострадавших» — в том числе и парней из группы лейтенанта Бикоффа. В один голос они вначале заявляли, что ничего особенного с ними не происходило. Они даже сумели с более-менее достаточными подробностями описать все свои действия при выполнении задания от начала до конца. Но, как выяснилось в результате применения спецсредств, позволяющих разблокировать подсознание, у ребят имелись и другие «картинки» в мозгу. И тогда они поведали то, что им всем в и д е л о с ь…
Суд принял строгое, но справедливое решение, и результаты не заставили себя долго ждать. В армии постепенно стал раскручиваться маховик массовых увольнений, дезертирств и отказов выполнять приказы… Все больше молодых людей пытались избежать службы в вооруженных силах… Один за другим закрывались призывные и вербовочные пункты… Тех, кто не хотел уволиться из армии по собственному желанию, попросту выкидывали за борт в ходе начавшейся ликвидации вооруженных сил, проходившей под вывеской «военной реформы»… Европарламент принял «историческое решение» о переходе от воинской обязанности к так называемой «милиционной системе». На практике это означало, что от военного ведомства оставалась лишь надежно законсервированная инфраструктура, включающая системы управления и связи, командные пункты, склады с техникой и вооружением, да горстка чиновников, отличающихся от прочих государственных служащих лишь мундирами… В случае агрессии извне — скажем, полезли бы на нас с бластерами наперевес некие инопланетные собратья по разуму — должна была бы осуществиться массовая мобилизация мужской части населения, причем в течение короткого срока мужчины расправились бы с супостатом, а затем вновь вернулись бы к благам мирной жизни… Подобные идеи, по данным историков, имели место еще в прошлом веке, но тогда человечество посчитало, что еще рановато претворять их в жизнь — нерешительными личностями были наши предки!..
Как известно, лес рубят — щепки летят, много горячих, запачканных кровью щепок…
Некоторые «бывшие» покончили с собой. Другие — пали жертвой инфарктов, скоропостижных инсультов и прочих недугов, возникающих на почве стресса… В газетах все чаще появлялись фамилии бывших генералов и старших офицеров в траурной рамочке. Однажды в такой рамке я увидел знакомое лицо: субкоммандант войск специального назначения Григ Ченстохович. Тоже бывший, конечно…
