Евгения Лифантьева - Орк-лекарь
Они появились из-за холма внезапно. Два зверя, чуть мельче Мани, темно-рыжей масти, и семь орков. Они не понравились мне уже издалека. Какие-то неправильные орки. И псы у них неправильные…
Когда маленький отряд приблизился, я понял, в чем дело.
Во-первых, одеты орки в такие лохмотья, что сложно определить, как эти тряпки назывались до того, как пришли в полную негодность. Но при этом отдельные детали туалета — новые, богато расшитые узорами. У одного — шапка в бисерной россыпи, у другого из-под замызганного халата торчат голенища крепких сапог. Псы тоже выглядели весьма уныло. Один хромал, у второго — рана на шее, над запекшейся кровью кружит облако мух. Пес дергает головой, нервничает, из-за него все время вынужден останавливаться погонщик. Но ни один из этих уродов не подумал, что нужно хотя бы перевязать рану.
Я видел, как обихаживают волков в нашем поселке. Уважающий себя орк сам не поест, а своего зверя покормит. Если же тот случайно поранится, будет досаждать женщинам с просьбами дать то мази, то клейких листьев. Оно и понятно: ездовые звери дороги, много сил и мяса тратится на то, чтобы вырастить и воспитать щенка. Потому-то князь никак не решался избавиться от моего отморозка Мани. А если бы Гырбаш увидел у кого-нибудь «транспортное средство» в таком состоянии, как эти, отхлестал бы хозяина плеткой, не разбирая, из какого тот клана и кем у себя числится…
Удивительно — про Красных Псов в городке говорили хорошо. Дескать, небольшой клан, но гордый, традиции блюдут, в беде соседям помогают. Значит…
Я поднялся, всматриваясь в приближающихся путников.
Значит, эти оборванцы — не Красные Псы. Хотя звери у них похожи на тех, на которых приезжали в городок соседи.
В общем, меня даже не удивило, когда один из орков показал рукой в мою сторону:
— Ха! А вот и этот… нужный… кажись, тот.
И так он это произнес, что мне стало не по себе. Очень захотелось куда-нибудь подальше. Но бежать — бессмысленно. У четверых из семи в руках луки. Рощица крохотная, а в степи я буду как мишень в тире. Поэтому я свистнул погромче и с напускным спокойствием стал ждать орков.
Теперь все зависит от того, как далеко удрал Маня. Услышать он меня наверняка услышал, но вот как быстро подоспеет?
А орки между тем медленно приближались. Двое грамотно начали обходить меня, чтобы оказаться за спиной и отрезать путь к бегству. У этих и еще у троих на поясе сабли. У вожака, занявшего позицию по центру, еще и щит, и шлем. Двое, которые с псами, вооружены лишь дубинками. Эти остались сзади.
Время словно замедлилось. Мысли проносились в голове со сверхсветовой скоростью…
Я прикидывал мои шансы не получить по морде. Я один против семерых, и Маня один против двоих. Псы хоть и мелкие по сравнению с ним, но тоже те еще зверюги. По рассказам орков, в бою главная сила не наездник, а такая вот клыкастая образина. Хорошо хоть на этих рыжих нет утыканных шипами щитков — ударяя грудью, волк или пес сшибает с ног даже быка, а шипы наносят глубокие раны…
И тут у меня возникла идея, как изменить расклад сил. Псы явно не горели желанием бросаться в бой за жизнь своих хозяев. Да и хозяева ли это? Почему никто не едет верхом, только тюки на зверей навесили? А потому что боятся, что эти милые собачки их скинут. Кажется, единственное, что не дает им наброситься на погонщиков, — магия обряда подчинения. Проведенного, кстати, не так давно. Оба пса — почти щенки… ничейные еще. Обычно со щенками проводят обряд подчинения и лишь потом — обряд единения с наездником. Взрослый волк рвет того, на кого укажет наездник, и четко определяет, где свои, а где враги…
Не знаю, что мне помогло — то ли то, что я привык разговаривать с Маней, угадывая его мысли, то ли врачебный опыт, то ли начали проявляться какие-то колдовские способности, но я читал в головах зверей, словно там было написано русскими буквами. Наложенные обрядом оковы боролись с мутившей разум злостью… Что ж, песики, погодите… Конечно, у орков такие шутки считаются преступлением, но я как-то не хочу оставаться без вещей и с битой физиономией…
Я зашептал формулу разрушения оков. В основе многих недугов — заклятие, наложенное на разум или на тело больного. Так что очистить пациента от чужой магии — первая задача лекаря… Должно сработать и с оковами…
— Что ты там бормочешь, дед? — насмешливо спросил вожак шайки. — Богам, что ли, молишься? Ну, молись, молись, скоро свидишься…
Остальные заржали.
— Пусть халат скинет, нечего хорошую одежу кровью марать, — хозяйственно добавил второй.
И тут только до меня дошло, что ограблением я вряд ли отделаюсь.
Эти гады собираются меня убить. Убить по-настоящему, до смерти, а не просто начистить морду и ограбить.
По спине пробежал холодок. Почему именно я им нужен — об этом подумаем потом. Но идея нарушить орочьи законы и снять оковы подчинения с псов перестала казаться мне некрасивой. Все-таки моя жизнь гораздо дороже, чем все традиции этих зеленых обезьян…
— Сейчас, сейчас, — угодливо закивал я и начал медленно разматывать кушак, проверяя незаметно, как быстро я могу дотянуться до рукояти ятагана.
Орки опять довольно заржали. Они ждали в полной уверенности, что я никуда не денусь.
И тут одновременно произошло несколько событий.
Из-за деревьев выскользнул Маня.
Я пробормотал последнюю фразу заговора, выхватил ятаган и резко крикнул: «Свободны!»
Псы взвились на дыбы. Один из погонщиков попытался огреть своего зверя палицей и моментально лишился руки. Второй зверь, не дожидаясь, пока на него замахнутся, вцепился в глотку ближайшему орку.
Маня одним прыжком оказался у меня за спиной, там тоже кто-то истошно заорал.
Мне удалось блокировать первый удар вожака. Второй я пропустил мимо себя, крутанувшись и присев. Под пальцами левой руки оказался посох, о котором я от волнения забыл. Я схватил его и тычком ударил в лицо набегающего слева бугая. Обратным движением подставил посох под саблю вожака. Та звякнула и отскочила. Ах, какой я молодец! Не зря вымачивал деревяшку в заговоренных отварах! Палочка-то теперь будет покрепче той дерьмовой стали, из которой сделаны клинки у этих уродов!
Рванувшись вперед, я полоснул вожака по шее ятаганом и, развернувшись, ударил посохом еще одного орка, того, что стоял справа…
И — все. На этом, собственно, все закончилось. Остальное доделали Маня и псы, так что, когда я перевел дух, у меня уже не было возможности выяснить: а что, собственно, эти ребята против меня имели? И почему вожак сказал, что я им нужен? Причем с таким выражением, что, происходи дело на Земле, я бы подумал, что меня «заказали».
Осмотревшись, я тяжело вздохнул. Все происходящее мне очень не нравилось. За пять минут я нарушил пару местных законов, причем и в том, и в другом случае наказание одно — смерть. Но, с другой стороны, кто поверит, что один старик уложил семерых крепких мужиков?
От вида разорванных тел мне стало как-то нехорошо. Нет, крови я не боюсь, жертвы автомобильных аварий выглядят не лучше. Но вот последствия… Впрочем, меня может оправдать то, что орки из этой шайки сами вели себя неправильно.
Как ни странно, в степи чтут закон. Да, могут угнать у соседей отару овец, но убивать кого-то считается последним делом. А эти набросились на беззащитного старика, у которого имущества всего — халат, шапка да пара пригоршней сушеной травы… Сомнительно, что парни эти были из такого уважаемого клана, как Красные Псы. Значит, и своих зверей они тоже, видать, украли. Орки не продают их на сторону…
Эта мысль вернула меня к реальности. Надо было что-то сделать со щенками. Бросить в степи — так они ж не смогут сами освободиться от мешающих охотиться тюков и подохнут от голода или от ран. Я сделал несколько шагов по направлению к ближайшему псу, но тот попятился, не подпуская.
— Маня! — подозвал я волка. — Ты можешь объяснить этим оболтусам, что я их не обижу?
Зверь кивнул, одним прыжком оказался рядом с псом и толкнул того головой в мою сторону. Пес недоверчиво посмотрел на меня, но все ж подошел. Я перерезал упряжь, скинул тюки на землю. Второй зверь, видимо, сам сообразил, что я им не враг, потому что подошел сам и смирно стоял, пока я вожусь с ремнями.
У этого была рана на шее. Я мельком взглянул на нее — из-под слипшейся шерсти виднелась полоска голого мяса, а вокруг уже ползали личинки каких-то летучих тварей.
— Маня, — снова я обратился к своему волку. — Надо бы полечить немного. Вылижи болячку, а?
И для наглядности я лизнул свою руку.
Все-таки я — точно любимчик судьбы. Иначе как объяснить, что мой зверь не только все понимает, но соображает порой лучше меня? Маня обхватил рыжего пса лапами, аккуратно заставил лечь и сам уселся рядом, придерживая «пациента» лапами. Язык у волка — что моя ладонь, да еще шершавый, а слюна — антисептик. Так что в несколько мгновений пострадавшее место было вылизано, и я уже посыпал рану заговоренным порошком фрах. Теперь несколько клейких листьев сверху, еще один заговор — и отпущенный Маней пес недоверчиво крутит шеей. К счастью, чей-то клинок (рана определенно нанесена саблей) не повредил крупных сосудов, но рассек одну из мощных мышц, идущих к голове. Теперь зверю наверняка стало полегче, фрах не только заживляет раны, но и обезболивает.
