Игорь Пронин - Исход
— Ух, легче стало! — Кунгуров утер пот с красного лица и спокойно открыл еще бутылку воды. — Не смотрите на меня так. Очень уж обидно будет умереть не попивши, а шансов на это много. Думаю, если прорвемся, простит нам майор несколько бутылок. Зато у меня перед глазами радуга раскачиваться перестанет, а то я уже стрелять не могу!
Кунгур всегда был самым дисциплинированным, поэтому пристыдить его оказалось некому. Толик и Максим вмиг освободились от бесполезной защиты, и им действительно стало легче. Только Марья Петровна, поглаживая забинтованную ногу, осталась в чем была. Ей, кажется, просто было уже все равно, и смерть Даши стала последней каплей. Она достала откуда-то из внутреннего кармана бумажник и, прячась от всех, стала что-то рассматривать в нем.
— Фотографии, наверное! — шепнул Толик Максиму, передавая бутылку. — У нее дети есть, не знаешь?
— Если были, то уже были, — пожал плечами Макс. — У нас у всех кто-то был, не заводи патефон.
Теперь, сбросив лишнее, оказалось куда удобнее распихать патроны по карманам, так что бойцы разобрали весь боезапас. Выходило, что на один серьезный бой хватит, а вот потом, чем бы бой ни кончился, им снова придется взяться за факелы, которые всем хороши, кроме одного: зомбака ими не убьешь. Разве только полить предварительно бензином? Но ведь он стоять не будет и, пока поливаешь, обгложет тебя до костей.
Получив предупреждение от Белоглазова, все трое собрались за кабиной, вглядываясь вперед. Уже остался справа не так давно построенный стадион «Спартак», теперь они приближались к каналу имени Москвы. Машины, вставшие на шоссе, пока еще мешали видеть далеко вперед, но, располагаясь выше, стрелки первыми заметили движение по сторонам на эстакаде впереди. Зомбаки, по одному и группами, выскакивали снизу — откуда-то от невидимого канала, от воды, и собирались над дорогой, по которой должен был проехать МАЗ.
— Юрий Семенович, там они! — первым заорал Кунгур. — Видим, собираются!
— Сколько их?!
— Десятки, но мы не всех видим — наверное, за сотню уже! Внизу ведь наверняка тоже ждут!
Максим чуть не рассмеялся. Если отсюда, издалека, они уже видели десятки зомбаков, то логичнее предположить, что впереди все перекрыто толпой, в которой их может быть и тысяча, и две. Они слышат двигатель, и они понимают: приближается свежее мясо, которое они так любят! Инстинкт гонит зомбаков на звук, а Спец, как нарочно, замешкался, объезжая столкнувшиеся мусоровоз и автобус.
— Смотри, не загони нас в тупик на выезде! — попросил Белоглазов. — Прикидывай прямо сейчас, как развернуться, если что! Чтобы не зажали на мосту!
— Да помню, помню я! Только нет тут никакого моста, тоннели одни, да эстакада, я вообще не помню, чтобы я этот чертов канал видел!
Спец, вырвавшись на свободное пространство, нажал на педаль, и мотор взревел. Теперь и майор видел: да, их ждали, ждали с нетерпением. Зомбаки легко, одним движением впрыгивали на крыши легковых машин и алчно смотрели на приближавшийся грузовик. Десятки, если не сотни, свесились с эстакады, выжидая. Не выдержав, Белоглазов вылез на подножку, чтобы лучше оценить ситуацию.
— Не проехать, майор! Не проскочим! — кричали из кузова.
Он не слушал их, но, всмотревшись, все увидел сам. Впереди их ждал не мост, а тоннель, перед которым собралась огромная толпа, и она все увеличивалась — из тоннеля бежали навстречу МАЗу сотни мокрых зомбаков. Подкрепление шло и с обеих сторон, и даже сверху: нетерпеливые зомбаки сыпались вниз с эстакады. Белоглазов вернулся в кабину, зло хлопнув дверью.
— Уходим вбок! Давай, крути баранку!
— Рано теперь! — Спец продолжал гнать вперед. — Под этой эстакадой придется проскочить, а уж перед тоннелем я на газон выверну и прорвемся как-нибудь!
— Как-нибудь?!
Белоглазов добавил крепкое словцо, но время разговоров прошло. Они въехали под эстакаду, и сверху просто посыпались зомбаки. В кузове загрохотали выстрелы, но, как ни быстро проехал грузовик, надо было полагать, что так просто с «десантом» не справиться. На капот в этот раз никто не прыгнул, за двери тоже зацепиться не смогли, и майор совсем было собрался повторить каскадерский номер с перелезанием в кузов на всем ходу, но тут Спец заложил крутой поворот. Высоко подпрыгнув передними колесами, МАЗ влетел на газон, оставляя на нем глубокие рытвины, и, опасно накренившись, свернул налево перед самым носом у ждавшей поживы толпы зомбаков. Они ответили на этот маневр дружным ревом и кинулись вдогонку. Майор, которого на повороте едва не выбросило из грузовика, порадовался, что не успел открыть дверь.
— Предупреждать надо!
— А я предупреждал! — пробурчал Спец. — Эх, тут уж плевать, на какую улицу, лишь бы оторваться!
— Держись широких дорог, иначе воткнемся где-нибудь в тупик и не выскочим!
— Да поздно уже смотреть, гнать надо! Смотри, что в кузове!
Матерясь, Белоглазов попытался открыть дверь и не смог — какой-то гад все же уцепился за подножку и волочился по земле рядом с грузовиком, пытаясь забраться вверх. Чтобы не перезаряжать двустволку, майор высунулся в окошко и выстрелил в голову навязчивому мерзавцу из пистолета. Именно в этот момент из кузова раздался истошный визг и пахнуло жареным мясом. Запах горящего бензина он ощутил уже потом.
Проехать под эстакадой было скверной идеей, и насколько именно скверной — Максим понял в тот момент, когда зомбаки посыпались сверху, как горох в пустое ведро. По счастью, все они откатились к заднему борту, а бойцы заранее собрались у кабины, так что в начале боя потерь они не понесли. На таком расстоянии против трех стволов не устояла бы толпа людей и побольше. Но перед ними были зомбаки, невероятно живучие, подвижные и упрямые существа, которых можно было с гарантией успокоить только точным попаданием в голову. И некоторые из них были не совсем тупыми: Максим был готов поклясться, что видел, как длинноволосая девица, голая и мокрая, пряталась за товарищей, спасаясь от картечи. Она и прыгнула на него сразу же, как только кончились патроны. Максиму удалось попасть прикладом прямо по зубам твари, но едва она отступила, как какой-то здоровяк так схватил Макса за плечи, что показалось — вырвет мышцы. Зомбак тянулся окровавленной пастью с прореженными зубами прямо к горлу, стрелок упирался прикладом ему в грудь. Кто-то, наверное, та самая девица, хватала его за ноги, пытаясь добраться до плоти, но ей мешал здоровяк.
Справа Толик расстреливал последние патроны из «макарова», рядом с ним хрипел Кунгур, но Максим ничего не видел, заслоненный широкими плечами зомбака. Пасть его была все ближе, появилась даже предательская мысль перевалиться через борт и попытаться ударить врага о быстро пролетающий под колесами асфальт… Но эта мысль вела к смерти, и Максим боролся дальше, чувствуя, как тают последние силы. Кунгур крикнул что-то вроде «Лезут через борт!», и стало ясно, что надеяться больше не на что. Но умирать, разрываемым на части?! Этого разум Максима не мог вынести, и, крича что-то нечленораздельное, он лбом ударил зомбака в зубы. Не помогло, тварь прижала его к себе еще крепче.
Никто из них не видел в этот момент Марию Петровну. Несчастная женщина в самом начале боя повалилась на днище, зажав уши. Когда те зомбаки, что уцелели, пошли в атаку, они не заметили ее. И лишь один, почти мертвый, с выбитыми глазами и разорванным брюхом, на ощупь схватил ее за икру. Мария Петровна, которую в прошлой, совсем недавней жизни, так называли только на работе, в ужасе попыталась вырваться, отползти, но зомбак держал крепко. Под руками у Марии оказалась канистра, и она в отчаянии и ужасе принялась отвинчивать крышку. Бензин полился на нее, на зомбака, на трупы, валявшиеся в кузове, а еще он полился под ноги тем тварям, что успели зацепиться за борта и теперь влезали в грузовик. Газовая зажигалка всегда лежала у Марии в нагрудном кармане, она отвечала за факелы. Крича от боли, обливаясь слезами, чувствуя, как кровожадные монстры рвут ее ноги, она чиркнула кремнем.
Пламя вспыхнуло, стремительно побежало по кузову, и его жар сразу почувствовали все. Обиженно рыкнув, зомбак отскочил от Максима — прямо в лужу горящего бензина. С воплем он кинулся через борт, мелькнув горящими подошвами. А потом огонь, перекинувшись на все еще бегущую струйку бензина, нырнул в канистру, и раздался взрыв. Маленькое огненное облако жадно лизнуло всех, кто находился в кузове. Миг — и в кузове не осталось тварей, выпрыгнувших на полном ходу. Перед скорчившимися у кабины обожженными людьми плясало пламя, в котором страшно кричали двое, но кто из них был Марией Петровной, а кто зомбаком, разобрать уже было нельзя.
Максим, одной рукой стиснув карабин, попытался перелезть на подножку, но там стоял Белоглазов. Лицо майора впервые за время их знакомства выражало полную растерянность.
