Андрей Левицкий - Песчаный блюз
— Не знаю, наверное. Другие что-то про всеобщую войну с использованием каких-то тяжелых ракет рассказывают. Третьи про странных существ, которые вроде как из ниоткуда появились и уничтожили технику предков…
— Ага, так может, эти существа на платформах и летают? — Эви замолчала, когда я поднял руку, показывая вперед. Оглянулась и вскочила, схватившись за пистолет.
С верхней части трубы свешивался слизистый сгусток. Толстый, влажно поблескивающий в свете фары. На нем медленно вспухали и лопались темные пузыри.
— Ой, ё! — Эви подняла «шершень». — Это что за пакость? Инстинкты мне говорят: вроде кто нагадил и прилепил это дело к потолку.
— В тоннелях не бывает потолка, в них своды.
— Да какая разница!
— Не вздумай стрелять в него, — я втянул носом воздух. — Слышишь? Опусти ствол! Оно и так пахнет, а если пуля попадет, вообще развоняется… И неизвестно, что оттуда полезет.
— Полезет? Ты че, думаешь, там внутри есть что-то? Или кто-то?
— Я думаю, это кокон. Главное, чтоб крыша рубки его не зацепила.
Это и не понадобилось — кокон зашевелился сам собой, на конце его лопнул большой пузырь, а потом он раскрылся, будто цветок.
Эви бросилась к рубке, закрыв голову руками. Из кокона выплеснулся темный поток.
Захлопало, зашуршало, и я разглядел сотни черных тел размером с мизинец. Летучие мыши, суматошно взмахивая перепончатыми крыльцами, рванулись во все стороны, некоторые стремительно падали к палубе и тут же взлетали, другие неслись вплотную к верхней части туннеля. Эви заскочила рубку, пригнулась, глядя в переднее окно. Я присел. Несколько мышей влетели внутрь, одна метнулась к цыганке, ударилась о голову — если б не бандана, запуталась бы в волосах — шмякнулась о стенку и с тонким, едва уловимым писком вылетела наружу. Другая бросилась мне в лицо, я упал на бок, перекатился, сорвал с крюка на стене шляпу и нахлобучил на голову.
— Ах ты тварюка! — заорала Эви, размахивая «шершнем». — Укусила меня, паскудина перепончатая!
Неуправляемый «Зеб» ехал дальше, все новые мыши влетали в рубку. Одна метнулась ко мне — взмахнув рукой, я случайно перехватил ее в воздухе. Тугой горячий комок забился в кулаке, я разглядел крошечную злобную мордочку, черные глаза-бусинки и присоску вместо рта. Она раскрылась, из центра вылезли клыки-иглы. Я сжал мышь, хрустнув косточками, раздавил и отбросил.
— В шкаф! — заорала Эви и бросилась туда, стреляя на ходу.
Когда я влетел внутрь, цыганка рукоятью пистолета сбила с моей спины мышь и захлопнула дверцу. Прикрученный к стене рубки оружейный шкаф был высоким и узким. Поместились мы в нем с трудом — стояли в темноте плечом к плечу, прижавшись спинами к задней стенке, дверцы оказались так близко, что мы почти касались их носами, и за дверцами этими бесновались мыши. Писк, хлопанье, стук… Шкаф дрожал, когда твари бились в него.
— Самоход едет? — громко прошептала Эви.
— Едет. Я даже штурвал не успел зафиксировать.
— Так надо наружу как-то… Что же делать?
— А что тебе говорят твои инстинкты?
Она помолчала.
— Говорят: стой здесь и не рыпайся, дуреха. Не вздумай наружу лезть, а то мы ничего не гарантируем. А тебе что говорят твои думы?
— Примерно то же самое. Только более умно это излагают.
— А если я по стволу в каждую руку возьму и стану стрелять? — предложила она. — Дверь распахиваем, ты к штурвалу своему бежишь, я в мышей палю, ты его фиксируешь — и сразу назад. Как вбегаешь, я дверь прикрываю… Инстинкты мне вот такое подсказали.
— А давай наоборот? — предложил я. — Мои думы так мне советуют.
— Ага, а то что я к твоему фиксатору ни разу не прикасалась и могу не так его повернуть как-то — на этот счет они молчат?
— Молчат, потому что там обычная защелка. Ее даже пылевой сурок не сможет как-нибудь «не так» повернуть.
Шум не смолкал, шкаф дрожал, дверцы перед лицом дергались. Одна стала приоткрываться, внутрь просунулась сморщенная мордочка, и звуки снаружи стали громче. Эви ткнула в мышь стволом, а я дернул дверь на себя, закрыл плотнее.
Она сказала:
— Не, Музыкант, это ж твой самоход, твой штурвал, твой фиксатор. Кто я такая, чтобы тут распоряжаться? Я ж в гостях здесь. Инстинкты мне не велят так нагло себя вести на чужом самоходе. Если кому наружу и лезть, так тебе. Я понимаю, ты хочешь женщину вперед пропустить, но сейчас не время для вежливости.
Раздался приглушенный скрежет, и я сморщился.
— Что это? — спросила Эви.
— «3еб» бортом по бетону скребет.
— Плохо дело.
— Ага.
— А вот если…
Самоход качнулся — и скорость увеличилась.
— А это что такое? — удивилась она.
— Не знаю.
— Может, мыши на газ нажали?
— Ага, и рукоятку скоростей повернули. Умные мыши попались, толковые.
— Так на то и мутафаги… слушай, а палец болит у меня сильно.
— Какой палец?
— За который укусили, — в темноте раздался шорох, стукнул о стенку пистолет, и цыганка добавила: — Э, да он опухает! То есть уже опух! Как сосиска… И горячий!
— Плохо, — сказал я. — Это значит, у них в зубах яд какой-то.
Хлопанье крыльев и стук начали стихать, — а «Зеб» поехал еще быстрее.
— Как — яд? — заволновалась она. — Так если я теперь…
— Туннель в уклон пошел, — перебил я. — Вот почему скорость больше. Но зато мышей вроде меньше стало.
— Палец, мой палец… — причитала Эви, не слушая.
Хлопанье крыльев почти стихло, дверцы шкафа больше не тряслись от ударов.
— В клыках у этой гадины яд, точно, и она мне в любимый безымянный палец левой руки своими клыками засандалила…
«Зеб» поехал еще быстрее, и в щель между дверцами проник свет. Мигнул, когда сквозь него пронеслись быстрые тени. Последние мыши покинули кабину.
— Теперь, может, всю руку придется отнимать. А вдруг я вообще умру… Что это такое?
Распахнув дверцу, я шагнул наружу.
Глава 8
ЧУЖОЕ ОРУЖИЕ
Мы окинули взглядом зал. Очень большой — помещений таких размеров я еще, пожалуй, не видел — и весь из бетона.
— Ну и высокий потолок здесь, — сказала Эви. — Наверное, летающая крепость Гильдии поместится.
— Что за летающая крепость? — спросил я.
— У, это наше секретное оружие новое. Никому не говори, что от меня про него слышал, а то придется тебя убить. Меха-Корп нам как раз с ним помогал, потому небоходы такие любезные сейчас с Арзамасом, послали даже меня разузнать, не нужна ли помощь против омеговцев. Во… отпух мой палец обратно и шевелится уже почти как нормальный.
Я достал пистолет. Наши голоса эхо разносило по залу. В дальней его стене были раздвижные железные ворота, за которыми виднелся второй зал. Там что-то белело — нечто высокое, размером этак с трехэтажный дом, очертаниями смутно напоминающее человеческую фигуру.
Стена справа была скошена под приличным углом наружу; вдоль скоса от пола до квадратного проема в далеком потолке тянулась толстая рельса-направляющая. Внизу к стене примыкала укрепленная железными уголками бетонная плита, которая, как я понял, могла двигаться вдоль рельсы. На подъемник вел пологий пандус, такой широкий, что по нему въехал бы даже «Зеб», а на плите виднелась стойка с пультом управления. Сбоку лежала толстая бухта кабеля.
Сложив руки на груди, Эви сказала:
— Если на эту платформу самоход твой поставить на кнопочку там какую-нибудь нажать, так он вверх подымется, а там проход, видишь? Так и вернемся на поверхность.
— Ага, только подъемник наверняка давным-давно обесточен, — возразил я. — Силовой кабель вон лежит, но подключить его теперь некуда.
Мы повернули головы влево, и Эви добавила:
— Что это за штуковина такая, а? Похожа на летательный аппарат, но в Гильдии таких нет.
— Ни у одной только Гильдии леталки имеются.
— Да ну? И у кого ж ты еще их видал?
— Например, у одного перевозчика знакомого. Доставщика.
— Авиетка у доставщика? — удивилась Эви. — Я думала, вы все только на машинах разъезжаете.
— Нет, он на дирижабле летает. И даже не на дирижабле, а на термоплане.
— А! — она кивнула. — Ставро?
— Другой. Карлик, Чаком зовут. Он мне говорил, что его как раз Ставро научил, как термоплан сделать. Но, конечно, эта штука на «Каботажник» Чака совсем непохожа.
Слева в потолке зала был пролом, сквозь который сюда и упал летающий аппарат. Выглядел он как вытянутая серебристая капля примерно в половину меньше «Зеба», с круглым фасетчатым колпаком фонаря в носовой части. Аппарат лежал под стеной, сложенной из огромных бетонных плит. Он неприятно напоминал насекомое, хотя понять чем именно я не мог — с виду ничего такого насекомьего в нем не было.
— Вот же штука какая удивительная, — пробормотала Эви. — Ясно, что после Погибели никто такое не… Неужто предки подобное делать могли?
