Александр Мазин - Время перемен
Когда он, окровавленный, оглохший, выбрался из кустов, то увидел неровный, словно бы обкусанный край периметра с обрывками колючей проволоки и вырванные с корнем стальные ворота, засевшие в кроне здоровенного дерева. Микрофон за ухом молчал: то ли отказала техника, то ли слух Гривы. Полоса отчуждения была засыпана покореженными обломками, фрагментами конструкций, осколками бетона. За периметром что-то горело, извергая желто-зеленый дым. Чисто автоматически, на рефлексе, вбитом еще в кадетские годы, Грива принялся искать свое оружие. Он точно помнил, что в момент взрыва держал его в руке…
Импульсника Артём не нашел, зато обнаружил застрявшую в кустарнике обгоревшую кисть человеческой руки, на которой недоставало среднего и безымянного пальцев,– все, что осталось от капитана Маккаби Шкаликова.
Гриве повезло: большая часть взрывной мощи была направлена внутрь, а не наружу. Юаровские саперы, закладывавшие самоликвидационный заряд, в первую очередь заботились о том, чтобы разрушить сам объект. Дело свое они знали. Специалистам «Алладина» досталась груда бетонной трухи и оплавленного металла, по которой было совершенно невозможно определить не только какие именно исследования велись внутри периметра, но и велись ли там вообще какие-либо работы.
Представители ЮАР в Мировом Сообществе попытались «повесить» уничтожение объекта на «Алладин», но из этого ничего не вышло.
«Если бы этим занимались мы, то никаких взрывов не было бы, а вот неприятности у вашего правительства были бы наверняка»,– заявил на сессии Мирового Сообщества представитель Комитета.
И порекомендовал переадресовать претензии израильтянам. Учитывая, что ЮАР и Израиль последние десять лет находились практически в состоянии войны, это была шутка.
На похоронах Маккаби Шкаликова (вернее, того, что от него осталось) Артём не присутствовал. Руководство сочло участие Гривы в церемонии нежелательным.
И зачет Артёму тоже пришлось пересдавать, так что полевым офицером «Алладина» Грива стал только через полгода, а в личном деле его появилась отметка: «рекомендуется использовать в паре со специалистом по активным контактам».
Психологи «Алладина» сделали такой вывод на основании того, что Грива позволил отстранить себя от участия в штурме. И Грива стал напарником Юджина О'Тулла.
Правда, из того, что Артём, единственный из атаковавших объект, сумел уцелеть, психологи тоже сделали соответствующие выводы, и в паре «Грива-О'Тулл» именно Грива был назначен старшим.
Разумеется, и сам Артём тоже сделал выводы из своей неудачной стажировки и больше никогда не упускал из виду возможности того, что кто-то из его «подопечных» может нажать красную кнопку.
С тех пор прошло шесть лет. Артём с Юджином участвовали в тридцати трех акциях «зачистки и санирования», причем в шестнадцати были группой проникновения – и все операции, кроме последней, были признаны успешными. А последняя… Ну кто, кроме свихнувшихся на галосериалах, мог предположить существование «трехглазого пессимиста»?
Глава одиннадцатая
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ДЕЛО
Музыкальный клуб «Орфей» располагался на высоте сорока метров. Ровную колонну, опоясанную полотнищами рекламных гало, венчала гигантская чаша, из которой вниз, на пешеходную часть набережной Обводного канала, выплескивались сияющие водопады света.
Когда Грива служил в Управлении контроля внештатных ситуаций и большую часть времени обитал в Санкт-Петербурге, «Орфей» был его любимым заведением. Артём знал половину посетителей и сам считался завсегдатаем. В нынешнем «Орфее» Артём не углядел ни одного знакомого лица: ни среди гостей, ни среди персонала. Он удивился, но не особенно. Все-таки восемь лет прошло. Хорошо хоть интерьер остался прежним: трехъярусная зала с танцевальной площадкой внизу, стилизованные под цветы столы и табуреты. Потолок – галоимитация звездного неба.
Посетителей было немного, и группировались они в основном внизу, поближе к площадке. Танцующих тоже было немного, и танцевали они, судя по рисункам движений, под индивидуальную музыку: мода, пришедшая из Европы лет шесть назад. Гриве это увлечение казалось странным. Но в нем был свой плюс: вместо популярных нынче на трех континентах латиноамериканских ритмов чашу «Орфея» наполняли приглушенные вокализы на темы Грига.
Артём занял столик для двоих на третьем ярусе.
Он воткнул карточку в щель, прижал большой палец к сенсору – вспыхнул экран визора: клиент опознан и может сделать заказ. Грива заказал рыбу по-славянски, салат с оливками и бутылку белого немецкого вина. Заказ отправился на кухню, а голосовая калька – в службу безопасности Россобанка. Интересно, если голос не будет идентифицирован, как скоро у его стола появятся ребята из Департамента информационных сетей? Через пять минут или через десять? Артём вызвал на экран городские новости, тщательнейшим образом изучил раздел «Культура и развлечения» и остановился на студенческом фестивале флейтистов в Летнем саду. Помимо музыки в программе присутствовало факельное шествие и призовой заплыв через Неву к Петропавловской крепости. Начинался фестиваль ровно в полночь, так что можно было не торопиться. С одной стороны. А с другой – Артёму не помешала бы прекрасная спутница. И найти ее можно здесь, в «Орфее».
Грива огляделся.
Внизу, на первом и втором ярусах, отдыхали компаниями. Девушек там было достаточно, но сами компании Гриве не очень понравились. Слишком шумные. Похоже, класс клуба за эти восемь лет существенно снизился. Впрочем, через пару пустых столиков от Артёма сосредоточенно изучала экран переносного модуля вполне привлекательная кореяночка неопределенно юного возраста. Поскольку на ее бархатном красном берете не было студенческого значка, Артём предположил, что девушка приехала поступать. Но до самых первых экзаменов оставалось еще две недели, а необременительные развлечения учебе не во вред.
Итак, Артём мысленно распланировал и вечер, и ночь, поэтому мог без спешки смаковать фирменное блюдо «Орфея», запивать его легким вином и предвкушать ночные переливы флейт, переливчатый смех девушки в красном берете (разумеется, она не откажется стать его спутницей), факельное шествие и еще многое, не менее приятное, но… Планы его были грубо нарушены.
Снизу, ловко перемахнув через ограждение, на ярус запрыгнул высокий мускулистый парень лет на десять моложе Гривы. Спину парня обтягивала майка, на которой довольно реалистично был изображен окровавленный бердыш – эмблема, ничего Артёму не говорящая.
Плюхнувшись на стул напротив облюбованной Гривой кореяночки, парень громогласно осведомился:
– А что это мы читаем?
Девушка не отреагировала. Согласно традициям, в которых воспитывался Артём Грива, парню следовало извиниться и исчезнуть. Но «бердыша» воспитывали в других традициях.
Положив лапы на экран модуля, парень перегнулся через круглый столик.
– Сворачивайся, детка,– сказал он.– Хорош глазки портить. Счас я тебя пивком угощу.
– Спасибо, я не хочу,– нежным голоском, почти без акцента ответила кореяночка.– Уберите, пожалуйста, руки.
– Да брось ты! – Парень не желал понимать, что ему отказано.– Сказал: пойдем, значит, пойдем! Давай! Тебе понравится! – и схватил ее за запястье.
Схватил и тут же отпустил, вскрикнув, уставился на свою руку. На тыльной стороне кисти – алая капелька, след булавочного укола.
– Ах ты погань нерусская! – зашипел парень.– Ты что сделала, сука косоглазая?
Тут он увидел Артёма.
«На младшего брата Сережки Буркина похож,– подумал Артём.– Такой же нахальный и белобрысый».
– Извинись и уходи,– жестко произнес Грива.
Мгновением раньше он поднялся из-за своего стола и сейчас стоял над грубияном.
– А это еще что за винт с бороздкой? – прорычал парень.– Ты откуда взялся, дурашка? Не мешай. У нас интимный разговор!
– Извинись и уходи,– повторил Артём.– Совсем уходи.
Похоже, этот дурно воспитанный юноша был намного глупее Буркина-младшего и не сообразил, с кем имеет дело. Если бы инцидент имел место где-нибудь в Запад-Европе, Грива скрутил бы наглеца и сдал полиции, но поступить так с земляком, да еще в первый день отпуска, Артёму не хотелось. Ладно, Грива даст ему шанс уйти без последствий, хотя этот дуралей уже наболтал минимум на год исправительных лагерей.
Дуралей оказался не просто дуралеем, а клиническим идиотом. Он вообще ничего не понял.
Парень медленно, картинно поднялся (он был на голову выше Гривы), прислонил ладонь козырьком ко лбу.
– Что-то я тебя раньше тут не видел…– насмешливо протянул он.– Что-то ты мелковат, дурашка, для серьезного толковища…– и рявнул, выкатив глаза: – А ну пошел отсюда!
Артём усмехнулся. Нет, вызывать полицию он все равно не станет.
– Считаю до двух,– спокойно произнес Грива.– Раз…
Девушка встала.
