Джеймс Камбиас - Темное море
Группа останавливается лагерем на руинах поселения – очередной иссякший источник с уже привычной путаницей занесенных илом построек, обломков трубопровода и домашнего мусора. На всем толстый слой грязи, и Широкохвост рад получить новые подтверждения своей теории о связи между толщиной илового слоя, языком надписей и стилем обнаруженных под ним артефактов.
Своими помощниками он доволен. Остроголов – один из арендаторов Долгощупа, привык охотиться в холодных водах и знает множество историй об опасных созданиях и нападениях бандитов. Коротконожка – молодая особь, еще растет, едва умеет читать и вязать узлы. Но она вполне способна управлять тягачом, привязывать его ниже по течению от лагеря на стоянках, готовить простые блюда и нести за Широкохвостом смотки для записей, когда он занят исследованиями.
Коротконожка стучит по камню – зовет к столу. Она смешивает свежую икру тягача с нарезанными желеперьями и остатками вываренных в горячей воде молок. Когда подплывает Широкохвост, Остроголов уже ест: в таких вещах они не соблюдают порядок старшинства.
– Икра и молоки, – вздыхает Остроголов. – Неужели мяса не осталось?
– А ты кого-нибудь поймал? – тут же спрашивает Коротконожка. – Если мясо и есть, я его не чую.
Добыча – обязанность охотника, поэтому он благоразумно замолкает.
– Поселение небольшое, – замечает Широкохвост. – Но я помню, как ты говоришь о большем в нескольких кабельтовых отсюда?
– Точно, – подтверждает Остроголов. – Огромное селение, точнее, его развалины. Три или четыре старых источника – один до сих пор испускает чуть теплую воду.
– Там, должно быть, хорошо охотиться?
– О да! Я помню, как ловлю там спинорота – размером с двух тебя! А еще…
– Отлично! – обрывает Широкохвост очередную охотничью байку. – Я думаю, мы переберемся туда, как поспим. Надеюсь найти много старых предметов и пополнить заметки, а ты в это время добудешь для нас еды.
* * *– Я думаю, мы должны сообщить им сейчас, – сказал Гишора, когда Тижос вернулась в комнату.
После долгого плавания в холодной воде она была голодна, как никогда в жизни, и жадно глотала комки высококалорийной пищи, едва репликатор успевал их выпускать. Чтобы ускорить процесс, Тижос отключила настройки текстуры, вкуса и психоактиваторов, поглощая чистые калории, как делают люди.
– По всей вероятности, они разозлятся, – сказала она между глотками.
– Знаю. Я предполагаю, что они будут злы вне зависимости от того, когда мы им скажем.
– Тогда, вероятно, стоит все сделать как можно позднее.
– Я не уверен, что это мудрое решение. Тижос, ты много знаешь о человеческой психологии и культуре. Опиши их отношение к обману.
– В большей или меньшей степени он порицается во всех культурах Земли.
– Исходя из этого объясни, как могут отреагировать люди.
– Теперь я поняла! Ты полагаешь, что выжидание может быть воспринято как намеренный обман и вызвать неблагоприятную реакцию. Хорошо, давай скажем им побыстрее.
– Пусть они сперва отдохнут и примут пищу. Скажи, приходилось ли тебе служить Стражем?
– В юности я работала лесником.
– Нам может грозить насилие. Дай мне знать, готова ли ты к этому.
– Готова, – сказала Тижос, хотя на самом деле готова не была.
* * *Вернувшись после долгого плавания с шоленкой, Роб и Алисия слой за слоем стянули гидрокостюмы и, объединив ежедневные квоты горячей воды, приняли душ вместе. К тому времени, когда они оделись и добрались до столовой, большинство обитателей станции уже поели, так что они разогрели все, что осталось, приправив огромной кучей картофельного пюре.
– Я бы убил за капельку масла, – вздохнул Роб. – Настоящего масла и, может, немного сливок.
– Не упоминай при мне эти слова! И потом, неужели тебе не нравится синтетический жир?
– Я бы предпочел, чтобы у него был хоть какой-то вкус. Когда шолены будут отваливать, давай попробуем спереть их репликатор! Ведь он может создавать что угодно – не только чистые жиры и углеводы.
– Любопытный способ самоубийства.
– Да ну! Они едят нормальную еду, так? Не какие-нибудь хлористые соединения?
– О… ну их ДНК отличается от нашей, но она все равно распадется в твоем пищеварительном тракте. Дело не в этом. Я имела в виду токсины и аллергию. Большая часть вкусовых добавок – на самом деле яды, которые растения вырабатывают, чтоб защититься. Мы к некоторым приспособились, но это касается только земных растений.
– Что ж, можем готовить на нем диетическую пищу. Никаких ядовитых специй!
– Остается проблема хиральности сахаров, получения нужных аминокислот, витаминов…
– Вредина! – сдался Роб. – Я лишь хотел помечтать, как эта штука сделает мне чизкейк. Настоящий, без горы странных фруктов и шоколада. Или большой сочный стейк… Слушай, может, нам удастся его перенастроить и заставить делать что хотим мы?
– Ты разбираешься в настройке шоленского оборудования? Хоть кто-нибудь разбирается?
– Я читал, что их системы не настолько круче наших. Просто другой путь развития технологии: они предпочитают создавать сложные однофункциональные аналоговые системы, вместо того чтобы пихать цифровые процессоры во все подряд, как делаем мы. Можем пробраться в их комнату и поглядеть.
– Ну-ка, подожди, – сказала Алисия. – Когда все перестало быть шуткой?
– Когда я задумался о чизкейке, – признался Роб. – Думаю, сейчас я убил бы за чизкейк.
– Тебе нужно отвлечься, – Алисия опустила руку на его бедро и мягко погладила: – Помогает?
– Пока нет. Я все еще думаю о чизкейке.
– А так?
– Колеблюсь… Чизкейк – секс, секс – чизкейк… Непростой выбор.
– А если я сделаю так?
– Хм, вот теперь я однозначно отвлекся.
Правда, позднее, лежа на ее койке, Роб никак не мог заснуть. Идея прибрать к рукам шоленский репликатор оказалась слишком привлекательной. И дело было не в еде: Роба мучило любопытство. Промелькнула даже пара мыслишек насчет того, чтобы, разобравшись, как это действует, присоветовать кое-что разработчикам на Земле. Может, и патент получить. Интересно, можно ли запатентовать инопланетную технологию?! Пожалуй, нет.
Алисия крепко спала. Когда они ложились вместе, она всегда выбирала место у стенки. «Пусть лучше меня раздавят, – говорила она, – чем я свалюсь». Робу было проще простого соскользнуть с постели, нашарить свою одежду и выбраться в холл.
На полпути к каюте шоленов он вдруг понял, что ведет себя как идиот. Они же не спят, и у него нет шансов проскользнуть незамеченным: сколько бы времени ни было, инопланетчики бодры и свежи. А во время дневных вахт, когда каюта пустая, сам Роб должен таскаться за ними, записывая интервью. Алисия права: идея с самого начала была тупой.
Роб завернул в туалет – главным образом для того, чтобы иметь оправдание, ради чего поднялся. Потом почувствовал жажду и зашел в столовую, взглянуть, не осталось ли томатного сока. К его удивлению, комната была занята. Дики Грейвз, Осип Палашник, Пьер Адлер и Симеон Фушар сидели за столом и пили «Кровавую Мэри».
– Я помешал? Извините.
– Да нет, садись, – махнул ему Грейвз. – Мы как раз обсуждали проблему шоленов. Ты что думаешь?
– Я? Хм… Я бы хотел, чтобы они свалили, и все стало как было. И очень надеюсь, что они не поднимут шума из-за Анри.
– Ну еще бы! Они здесь только по одной причине: просто Сен ведет себя как тюфяк, – продолжил Дики начатый разговор. – У них нет никакого права ошиваться на станции, совать нос в наши дела и уж точно никакого права нас судить.
– Они проделали долгий путь. Будет невежливо сразу отправить их домой, – заметил Пьер.
– Заваливаться без приглашения тоже невежливо.
– И довольно затратно, – вмешался Осип. – Подсчитайте: чтобы добраться сюда так быстро, после того как мы отправили беспилотник…
– Они должны были нас подслушивать, – закончил Грейвз.
– Допустим, но это неважно. Мы тоже перехватываем их сообщения. Во всяком случае, я на это надеюсь… Нет, я имею в виду расходы на доставку корабля такого размера с Шалины, через гиммель-пространство и потом до орбиты Ильматар. Вы видели их траекторию после выхода? Фантастический расход топлива! И все путешествие должно было быть таким же. На одну эту миссию ушло больше топлива и ускорителей, чем на всю шоленскую космическую программу месяцев за шесть.
– Хотел бы я, чтобы у нас была возможность снаряжать такие миссии, – заметил Фушар. – Ненавижу долгие космические перелеты.
– Ты упускаешь главное. Исследовательские экспедиции так не путешествуют. Даже дипломаты не путешествуют. Это выглядит как военная операция.
Все задумались.
– И я опять скажу, что Сен не должен был вестись, – наконец нарушил молчание Дики. – Сказал бы: «Добрый день, ужасно жаль, но никаких экскурсий без предварительной записи».
– Стоит предположить, что у них достаточно возможностей сделать нас покладистыми, – возразил Осип.
