Дмитрий Манасыпов - Кремль 2222. Восток
Автомат постреливал одиночными, чуть не сбив еще двоих мутантов, прежде чем пластуну пришлось перевести режим огня на очереди. Чертовы твари угадывали направление выстрела, уходили с траектории полета пуль. Да и слишком уж быстрыми оказались противники, не говоря про количество темных крыльев, разрезающих воздух. В голове Дуная шел счет, не дающий забыть про приближающуюся к устью приемника пружину магазина. Патроны-то заканчивались, до угла перекрестка еще далеко, да и вряд ли там рукокрылы отстанут. Если только преследователям навстречу не поднимется другая стая, постоянно делящая с ними охотничью территорию. На это Дунай и рассчитывал, помятуя про соседей нападавших, в свое время загнавших его на территорию академии, туда и бежал. Тут боек сухо щелкнул, ударив вхолостую. Ближайший рукокрыл завопил, перевернувшись в полете, ринулся на ставшего беззащитным человека. И завопил еще сильнее, правда тут же заткнувшись.
Пасюк скакнул с места, не разбегаясь, вцепился мутанту в глотку, завалив на землю. Тварь не успела даже хрипнуть, когда пасть крысопса щелкнула по шее, почти отделив голову от тела. Дунай тем временем успел отбить прикладом следующего нападавшего и вставить новый магазин. Дернул на себя затвор, полив веером перед собой. Рукокрылы завопили дико, на пределе слуха, завертели адский хоровод, готовясь нападать с разных сторон. Крылья со свистом рассекали воздух, не давая Дунаю следить за черной каруселью, разгоняя своих хозяев с все более увеличивающейся скоростью. Тут-то путь пластуна и закончился бы… наверное. Но расчет на тупость и дикую ярость сородичей летающих черных дьяволов не подвел. Помощь пришла, как говорится, откуда ее и не ждали. Вернее, ждал Дунай, вжавшись в стену, твердым ребром врезавшуюся в спину. Гед валялся у его ног, пыхтел что-то через кляп, Пасюк подпрыгивал и клацал клыками.
Соседняя стая свалилась на преследователей молча, верещать вновь прибывшие стали позже. Расчет оказался верным, свежие и полные сил мутанты ринулись защищать свою территорию. Преследователи Дуная, потрепанные стрельбой и залетевшие далеко за границы собственных охотничьих земель, подались назад, стараясь просто выжить. Пластуну, пленнику и Пасюку осталось только бежать что есть сил. Что они и сделали, стараясь оторваться от рвущих друг друга крылатых. В погоню бросился было один тощий рукокрыл, но далеко преследовать не стал, заголосил, видно звал сородичей. Понял, что подмоги не дождаться, и махнул назад, в самую драку. Судя по дикому ору, смещавшемуся к Хитровке, «академные» мутанты погнали «залетных», чему Дунай порадовался еще больше. Не станут маркитанты соваться к разъяренному зверью, себе дороже.
Гед споткнулся, мелко заперебирал ногами, едва не упав. Дунай подхватил его, наподдал пинка для скорости и побежал дальше. В легких горело, мышцы уже не стонали, а просто орали от усталости. Давненько не доводилось таким-то вот образом бегать, да еще и решать сложные задачи. Хорошо хоть до берлоги осталось совсем ничего. Жаль, что не завяжешь Геду глаза, иначе убьется в каком нибудь из ходов. А дальше видно будет, чего с ним делать-то. До круглой поросли живых наполовину деревьев осталось совсем немного. Дунай не повел бы врага с собой, но рядом не было ни одного безопасного места, чтобы поговорить с тем по душам. Ну а то, что Гед узнает про убежище пластуна… Так мертвые-то и не болтают.
– Ф-у-у-у… – Дунай шлепнулся на расстеленную шкуру, оперся спиной о стену.– Наконец-то…
Маркитант, брошенный им посредине пола, натужно захрипел, садясь. Пасюк, лежащий у разведенного костерка, лениво покосился в его сторону, но даже не вздумал шевельнуться. Гед задергался, заблестел выпученными голубыми глазами, закосил на перешибленный в давней драке нос и даже чуть покраснел.
– Чего тебе, дружище? – Пластун подошел к нему, сел на корточки.– А-а-а, сопли у тебя, болезный. Кляп, что ли, вытащить? Да? Ну сейчас, потерпи немного.
– Ты охренел?!! – завопил торговец сразу же, как деревяшка, обшитая кожей, покинула его рот.– Чего творишь, я тя спрашиваю?!! Какого хера!!!
Дунай сел напротив, предварительно пододвинув шкуру и свернув ее валиком. Стянул сапоги, аккуратно размотав портянки. Накрутил их на голенища, подставив под самый нос маркитанта. Гед орал, брызгая слюной и грозя всяческими карами сбрендившему кремлевскому, пластун внимательно его слушал.
– Скотина дремучая, ты понял, че сделал ваще, нет? Да тебя теперь на куски порвут, поймают, ремни из спины резать начнут. Вот тогда я на тебя посмотрю, как ты скалиться будешь. Чево молчишь, урод бородатый?!!
– Ты бы рот-то прикрыл, упырь.– Дунай зевнул.– А то зубы повышибаю. Ну, чуешь, барышник, чем пахнет?
Гед заткнулся, покосившись на здоровый костистый кулак, возникший перед его носом и глазами. Пластун одобрительно похлопал его по плечу, встал и пошел к огню. В закромах у него валялось много чего, в том числе и небольшой металлический чайник. А травяного чая ему сейчас очень хотелось. Не обращая внимания на сопевшего и дергающегося, не иначе как пытавшегося развязаться маркитанта, Дунай набрал воды, продел в дужку пруток и подвесил чайник на рогульки, специально для того и вмурованные у огня. Обернулся к Геду, разом успокоившемуся.
– Ты, маркитант, зла-то на меня не держи, не из-за чего. Возьми лучше да расскажи, кому да куда вы девку нашу выкупили у мохнатых? Покайся, Гедушка, ослобони душу, глядишь, и попущение тебе сделаю, мучить точно не буду.
– Какую девку? – Маркитант скорчил удивленное лицо.– Ты о чем, Иванушка-дурачок?
– Вот не ври, а? – Дунай приоткрыл крышку чайника, глядя на начавшую закипать воду. Сыпанул горсть сухих трав и ягод, выращиваемых в Кремле. В подвальчике сразу же сладко запахло.– Один ваш тоже… молчал, потом врал, потом помер. Хочешь помереть, Гед?
– Белены объелся, ты, как там тебя… – Гед покраснел, злился. А ведь точно, Дунай-то ни разу ему имени своего и не называл. То так обзовется, то так, одни прозвища и догадки.– Не знаю ни про какую бабу.
– Да я тебя, голуба, про бабу и не пытаю, за бабой пусть ее муж бегает. Говорю же русским языком, что девку ищу. Молодую, высокую, статную и красивую. Коса русая, золотом отливает, длинная, с руку толщиной и до самого зада. Кличут Любавой, пропала третьего дня при штурме Кремля. А концы все к вам ведут, зуб даю, правда, не свой. Твой.
Маркитант засопел, молчал, видно собирался с мыслями. Дунай чуть не пропустил момент, когда вода совсем закипела, ладно хоть крышка застучала. Торопливо снял чайник с огня, подул на чуть обожженные пальцы, налил в кружки себе и маркитанту. Распутал узлы, освобождая руки. Тот начал морщиться, растирая побелевшие запястья. Неприятно, а то как же, все затекло, больно, как кровь возвращаться начала. Взял кружку, начал отхлебывать горячий, парящий сладостью заварки напиток. Бегал глазами туда-сюда, окончательно поняв, что влип.
– Ты это, Гед, не держи на меня зла, еще раз прошу.– Дунай с удовольствием ощутил теплую волну, начавшую подниматься изнутри после чудо-отвара.– Я ведь знаю, что вы тут замешаны. Вы много в чем замешаны, не только в этом.
– И в чем еще? – Маркитант улыбнулся.
– Нашел, чего у тебя Фенг просил? – Дунай прихлебнул. Улыбку Геда как сдуло.– Ну что ты, что? Как шило в мешке ни прячь, маркитант, конец все равно наружу вылезет. Не согласен? Так что, скажешь, где Любава?
– Ты… ты!!! – Торговца затрясло.– А не скажу, так что, ремни резать будешь?
– Не… – протянул Дунай.– Пасюка попрошу, так он тебя яйца отгрызет. Медленно.
Гед сглотнул, побелел:
– Нет ее в Хитровке уже около суток.
– Умница.– Пластун довольно кивнул.– На того, как его там… Тима, тоже подействовало. Да ты не боись, Пасюк ятра не откусывает, брезгует. Говорит – вонько больно.
– Говорит?..– Возможно ли побелеть больше, чем было… маркитант доказал, что возможно.– Кто говорит?
– Пасюк, не расслышал, что ли? Да ты не сбивайся, ври дальше, кто, куда и зачем, помнишь?
– Шайны это.
– Кто? – Вот тут пришел черед удивляться Дунаю.– Какие такие шайны?
– Такие вот.– Гед покопался в карманах, достал короткую просмоленную трубку. Дунай поморщился, поняв, чего сейчас будет. Табачное зелье, появившееся у маркитантов недавно, оказалось штуковиной зело смрадной. А маркитанты-то дымили вовсю да с завидным постоянством. Ну ничего, потерпит, раз для дела надо. Удобнее Геду так говорить, пусть дымит, дело его.
Маркитант долго приминал табак пальцем, раскуривал, окутавшись сизым дымом. Потом, пару раз глубоко затянувшись и закашлявшись, продолжил. А Дунай нежданно для себя понял, чего тот так задыхался и постоянно сплевывал при беге. Эвон чего, как отрава дымная на человека действует.
– Табак видишь, например? От них, от шайнов. Появились не так уж и давно, полгода не прошло. Припороли целым табором откуда-то с востока.
– С востока? – Дунай недоверчиво покачал головой.– Это же сколько идти-то надо?
