Андрей Круз - Холод, пиво, дробовик
Впрочем, отлынивать от работы следователь не стал. Сначала прошелся по комнатам, отмечая в блокноте некие детали, потом отослал Дмитрия делать кофе, а сам начал опрашивать меня и заполнять протокол, время от времени перемежевывая стандартные вопросы каверзными подначками. Затем дознаватель переговорил с телохранителем кондуктора и попросил нас подписать протоколы и заявление о пропаже человека.
А там уже вернулись отправленные на обход соседей дружинники.
— Ничего, — ожидаемо сообщили они.
Тогда Могилевский поинтересовался у Дмитрия любовницами работодателя, переписал на отдельный лист их имена и адреса, допил кофе и отправился восвояси.
— Будем на связи, — небрежно бросил он на прощанье.
Я поднялся следом, натянул на голову вязаную шапочку и принялся застегивать куртку.
— Собирайся, — поторопил Дмитрия. — Надо в Центральный участок ехать. Поставим Платона в стоп-лист, чтобы из Форта не вывезли.
— Только машину переставлю…
Пока телохранитель кондуктора перегонял «эксплорер» во двор, я открыл бар и внимательно изучил настоящую батарею бутылок с солидными этикетками дорогого алкоголя. Остановил свой выбор на французском коньяке, специально какую-то марку не выбирал, ориентировался исключительно на буковки V.S.O.P. Убирая бутылки в пакеты, перехватил недоуменный взгляд вернувшегося в дом Дмитрия и пояснил:
— Не подмажешь — не поедешь. Двинули!
Как в воду глядел. Если сержант на входе пропустил меня без каких-либо проволочек, то дежурного колдуна звонок начальника службы собственной безопасности нисколько не впечатлил. С этими вольнонаемными одни проблемы.
— Ну не знаю… — протянул молодой носатый парень, откладывая на край стола книгу с «суперобложкой» из склеенной скотчем газеты. — Носитель в хранилище, дверь опечатана. Санкция руководства нужна, письменная.
— Человека похитили. Надо спасать.
— Порядок есть порядок.
— Завтра все будет. Владимир Михайлович все организует, — уверил я гимназиста и выставил на стол пакет с бутылкой.
— Ну, если Виктор Михайлович… — вновь протянул колдун и заглянул в пакет. — А что во втором, позвольте поинтересоваться?
Я показал.
— А дайте лучше «Реми Мартан», — решил гимназист. — «Камю» жесткий до безобразия, знаете ли.
Мы обменялись пакетами, и колдун отправился в хранилище. Провозился там минут десять и вернулся с неброским стеклянным шариком. Но мне его не отдал, запечатал в конверт и предупредил:
— Из рук в руки, ясно? Распишитесь.
Я поставил подписи во всех нужных местах и поспешил на выход, нисколько не сомневаясь, что на Юго-восточных воротах ситуация повторится. Но нет — дежурный колдун там без проволочек прямо при мне считал из стекляшки ауру Платона и загрузил ее в систему.
Пропускной пункт вообще показался филиалом почты или даже банка. Просторный операционный зал, ряды окошек, вывески: «Оплата пошлины», «Оформление разрешений», «Служебные помещения». Операторы и контролеры, мониторы и магические шары. Разве что стенд во всю стену «Внимание, розыск!» в общую картину не вписывался.
— Все, теперь не выедет, — успокоил меня гимназист и даже пообещал самостоятельно отправить носитель в хранилище. — От нас машина вечером пойдет.
— Скажите, — осторожно спросил я, — а стоп-лист распространяется и на служебные ворота тоже?
— Нет, только на наш пропускной пункт.
— А можно на всякий случай и на остальных продублировать?
— У меня нет таких полномочий.
Я вздохнул и выставил на стойку пакет с коньяком.
В итоге вопрос был решен за пять минут. Говорят, в советские времена второй валютой в стране была «поллитра». В Форте водка котировалась не столь высоко, но качественный импортный алкоголь и в самом деле был способен творить чудеса.
Взятка? Вовсе нет! Так… средство мотивации и повышения производительности труда.
Выйдя на улицу, я вытер шапочкой вспотевшее лицо и забрался в УАЗ.
— Удачно? — спросил Дмитрий.
— Сделал, — подтвердил я. — Но это не поможет, если его уже вывезли из Форта.
— А нельзя узнать наверняка, вывезли или нет?
— Нельзя, без вариантов.
Мы помолчали.
— Думаешь, дружинники что-нибудь выяснят? — поинтересовался Дмитрий некоторое время спустя.
— Сомневаюсь, — признался я. — Вряд ли. Зацепок нет.
— Забрали Платона от дома, — решил телохранитель кондуктора. — Во двор он зайти не успел. Значит, ждали.
— Но никто ничего не видел.
— Не видел.
Я завел двигатель, но трогаться с места не стал, протер запотевшее из-за теплого дыхания боковое окошко и бездумно посмотрел на площадь перед пропускным пунктом. Машин там сейчас почти не было, разве что проехали от ворот груженные товаром сани. Скорее всего, торговцы с Пятачка решили пораньше закрыться.
Дмитрий проследил за моим взглядом и задумчиво произнес:
— Не так-то просто вывезти человека за стену, если он этого не хочет.
— Особенно сейчас, когда мало кто в дорогу отправляется.
— Вечером или ночью они бы не рискнули, — кивнул телохранитель кондуктора. — Остается утро.
— Жди, — решил я, заглушил двигатель и вернулся на пропускной пункт.
К дежурному колдуну на этот раз обращаться не стал и заглянул в тесную комнатушку начальника смены.
— Вячеслав Хмелев, резерв Патруля, — представился упитанному дядечке, доставая удостоверение. — Отвлеку на пару минут?
— Валяй, — зевнул тот.
— Мы разыскиваем коллегу, подозреваем, его могли вывезти из Форта, — сообщил я, выложив на стол фотокарточку Сергея. — Можно поговорить с теми, кто дежурил этим утром? У них ведь смена еще не закончилась?
Начальник смены подтянул к себе фотоснимок и пожал плечами.
— Поговорим, почему нет? — Он грузно поднялся из-за стола и снял с вешалки форменный полушубок. — Именно вывезли? Не в самоволку ушел?
— Вывезли.
— Я почему спрашиваю — лицо знакомым кажется.
— Все верно, — подтвердил я, вслед за начальником смены выходя за дверь, — он торговлей занимается и машины перегоняет.
— Точно! Патонов, да? — прищелкнул тот пальцами. — Или Платонов?
— Платонов.
— Он у нас примелькался, его бы запомнили.
И точно — утренняя смена кондуктора уверенно опознала, но никто его сегодня не видел.
— Да с утра вообще людей немного было, — сообщил один из контролеров. — Жилинские разве что сорвались куда-то, но мы всегда их на предмет контрабанды шерстим, не было у них ничего криминального с собой.
— Тут еще какое дело, — потянул меня начальник смены к арке ворот и указал на вмурованные в землю высоченные металлические штыри, поверхность которых покрывала затейливая вязь магических символов. Штыри едва слышно жужжали. — Мы весь транспорт сканируем. Спрятаться в багажнике или фальшивом бензобаке нереально, пока машина едет через отстойник, колдуны сверяют, сколько пропусков выписано и сколько человек реально едет. У нас все четко.
— А на других воротах?
— Там порядки еще строже. И они только ведомственный транспорт пропускают.
— Благодарю за консультацию! — Я пожал на прощание пухлую ладонь начальника смены, развернулся и зашагал к «буханке».
Итак, Платон где-то в Форте. Но где, черт его дери?!
Я забрался за руль, вновь завел двигатель и тронулся с места.
— Куда едем? — спросил Дмитрий.
— Сначала в «Ширли-Муры», потом домой. Надо узнать, когда Гордеев вернуться обещал.
— А в клубе что?
— Фотографию Платона отдам. Лишним не будет.
Дмитрий кивнул.
— Не будет, — без особой уверенности произнес он и задумчиво уставился в окно.
Я его сомнений развеивать не стал. Если уж на то пошло, у меня и самого не было особой надежды на то, что Гамлет сотоварищи бросят пьянствовать и кинутся на розыски моего пропавшего компаньона. Более того — я в столь невероятное развитие событий нисколько не верил. Но озадачить нужных людей Гамлет не преминет, а иногда переломить ситуацию способна и такая малость.
Фотографию передал через охранника, даже не проходя в клуб. Поступил так совершенно сознательно — шагнуть через порог «Ширли-Муры» было равнозначно добровольному вычеркиванию двух или трех часов жизни. Застолье, поддатый Денис Селин, водка — ну его на фиг. Отказаться от выпивки не получится, а нам еще работать сегодня.
Загнав УАЗ на парковку перед особняком, который делил с Николаем Гордеевым, мы первым делом заглянули в оружейный магазин, но застали там лишь оставленного на хозяйстве Саню.
— Не возвращался, — разочаровал он нас.
Я в сердцах выругался и спросил:
— Куда он сорвался-то?
Чародей пожал плечами.
— Не сказал. Сказал, вернется либо к вечеру, либо уже завтра.
— Блин! — вновь не сдержался я. — Как же не вовремя!
