Хищная планета (СИ) - Малеенок Светлана
Из-за моей спины шагнула стройная фигурка, затянутая в облегающий черный комбинезон, как нельзя лучше подчеркивающий все изгибы девичьего тела. Я невольно сглотнул, не ко времени вспомнив, что у меня уже три года не было женщины. С трудом оторвав взгляд от ее груди, вздрогнул, на меня с вызовом смотрели огромные синие глаза. Аккуратный носик молодой женщины был упрямо вздернут, а губы недовольно поджаты, коротко стриженные светло-соломенные волосы непокорно топорщились в разные стороны, копируя характер своей хозяйки.
Заметив, что пауза затянулась, а я слишком долго разглядываю незнакомку, хрипло выдавил из себя:
— Почему вы летите с нами? Молодая жизнь наскучила?
Женщина вопросительно взглянула на командора, а он в ответ кивнул. Синеглазка снова с вызовом посмотрела на меня и заговорила:
— Я дочь того ученого, пропавшего на Хищной планете, а еще космобиолог, поэтому я полечу с вами!
— Детка, давай ты из своей песочницы будешь следить за работой опытных дядей? — подобный сарказм обычно мне не свойственен, но сейчас меня словно дернуло сказать что-то едкое, настолько абсурдным мне показалось детское желание этой девчонки самоубиться.
— Ставрос! Не кипятись! — командор шагнул вперед, задвигая девушку с таким странным именем себе за спину. — Есть еще одна причина, по которой я не оспариваю право Лерой на участие в спасательной экспедиции.
— Я уже понял, там ее отец!
— Не только. Семья Лерой Доуни спонсирует наше задание! Начиная от полной экипировки и оружия, заканчивая челноком и, собственно, шаттлом, — Тилбот замолчал, сверля меня взглядом и ожидая, пока я переварю полученную информацию. Но, так как я все еще молчал, добавил для стимулирования правильного ответа: — Тебе решать, Ставрос, экспедиция на наших условиях и свобода или еще пятнадцать лет в этом металлическом мешке?
— Сколько у меня времени на «подумать»?
— Здесь и сейчас! И сразу вылетаем.
Глава 2. В пути
Седьмой день быстроходный шаттл нес нас к точке назначения, то и дело, ныряя сквозь «червоточины», значительно сокращающие наш путь. Предоставленный семьей дочери ученого, корабль больше годился бы для развлекательной прогулки небольшой компании, чем для спасательной экспедиции. Его внутреннее убранство прямо-таки подавляло роскошью интерьера, и у каждого из нас была своя комфортабельная каюта и даже отдельный санузел с ионным душем. Но привыкшие к спартанским условиям и тесноте стражи предпочитали большую часть времени проводить в кают-компании и тренажерном зале, возвращаясь в свои шикарные каюты лишь на время сна.
Моя встреча с бывшей командой не была радостной. Хотя времени с той нехорошей истории прошло достаточно, но, в отличие от ребят, я, волей-неволей, вспоминал о причине моего попадания в бронированную тюрьму чуть ли не ежедневно. Да и что мне еще оставалось делать в одиночной камере, чтобы не сойти с ума? Лишь вспоминать и анализировать, почему получилось именно так, и могло ли все закончиться иначе?
Вспоминал я и предыдущие операции, также анализируя наши действия и пытаясь просчитать другие возможные варианты и их эффективность. И каждый раз я убеждался в том, что моя интуиция и в тот раз была права, вот только наш командор, словно в пику мне, всегда настаивал на своем решении, что зачастую ставило наши экспедиции под угрозу срыва. И теперь мне было не ясно, с чего это вдруг ему позарез понадобилась моя интуиция именно сейчас? Поэтому, прежде чем дать ответ на «выгодное» предложение Тилбота, я поставил свое условие. А именно, что этой операцией командовать буду я! Да, я осознавал, что он может не согласиться, и тогда я останусь в этом титановом мешке еще на пятнадцать лет, но все же рискнул.
Командор, играя желваками, долго гипнотизировал меня прищуренным взглядом, но я прямо и спокойно смотрел ему в лицо, что убедило командора в твердости моего решения, и он согласился. Я чувствовал, что сделал он это, буквально «наступив себе на горло», но это значит, что слишком важна была эта операция, если Тилбот даже из тюрьмы меня вытащил. И, судя по всему, заоблачно большим было обещанное вознаграждение от семейки Лерой, которым со мной командор явно не был намерен делиться, ведь он даже о нем не обмолвился, посчитав, что свобода будет для меня достаточной наградой. Хотя я вообще не должен был попасть в тюрьму, но, видимо, у кого-то оказалась слишком короткая память на эту историю.
— Ставрос! Ты что там, уснул? Зову тебя, зову! — Шейн тяжело опустился рядом со мной на светлое кожаное сидение. От него ощутимо пахло потом, видимо, парень только что вернулся из тренажерного зала.
— Да вот задумался. Всё пытаюсь понять, отчего снимки одного и того же места, сделанные с интервалом всего в несколько дней, так разительно отличаются?
— Да ладно тебе! В одном месте трава выросла, в другом месте солнце её высушило! Разве это важно? — здоровяк расслабленно отмахнулся от моего замечания, а я лишь подумал, что время идет, а люди не меняются.
У Шейна развитая мускулатура и отменная реакция в бою, но крайне низкий интеллект. Он стопроцентный идеальный исполнитель, этакая машина для убийства, достаточно лишь командору отдать приказ. Пожалуй, лишь на него одного у меня не было обиды.
— Ладно, пошел я в душ! — Шейн также тяжело поднялся и вразвалочку отправился в свои апартаменты. А я лишь усмехнулся, вспоминая, насколько обманчиво первое впечатление об этом увальне, слепленном из горы мышц, и о том, насколько он стремителен в бою.
Ощущение сверлящего взгляда в затылок сбросило с меня ленивое созерцательное настроение. Уже не раз я замечал, как дочь пропавшего ученого внимательно смотрит на меня, словно изучая, но заговорить не решается.
— Что? — спросил я, не оборачиваясь. Сейчас мы с ней вдвоем находились в кают-компании, поэтому было совершенно очевидно, кому именно был задан вопрос. Но, несмотря на это, девушка молчала. Странно, там, в кабинете начальника тюрьмы, она мне показалась куда смелее.
В кают-компанию стремительно вошел Командор. Смерив нас подозрительным взглядом, остановил его на голоснимках предполагаемого места посадки.
— Что, все изучаешь?
— Изучаю.
— Лучше бы пошел в спортзал, размялся! Наверное, совсем обессилел за три года? — ухмыльнулся он, сверля меня колючим взглядом.
Странно, что раньше этот взгляд мне казался внимательным. Сейчас же больше всего он походил на прицеливающийся взгляд ядовитой змеи перед броском. Возможно, всему виной та история предательства, отчего я, теперь во всем вижу подвох. Хотя… Что он там говорил про мою интуицию?
— Да нет, не думаю, — вернул я ему назад усмешку.
— Ну-ну. Ну, так что ты там всё высматриваешь? А то Шейн волнуется, говорит, что ты зациклился здесь на чем-то.
Неприятно кольнула мысль, что теперь каждое мое слово тут же сообщают командору. Если все выгорит, и мы вернемся с планеты живыми, я уйду из команды, это я уже решил для себя однозначно. Того доверия, что раньше, уже не будет, во всяком случае с моей стороны. Предавший раз, предаст снова.
— Да вот, просматриваю снимки с дронов, сделанные с интервалом в два и четыре дня. Ничего странного не замечаешь? — я откинулся на спинку дивана, давая возможность Тилботу рассмотреть голоснимки ближе, и бросил взгляд через плечо. Девушка сидела в углу дивана, подобрав под себя ноги, и косилась в нашу сторону, делая вид, будто что-то изучает в персональном коме.
— Лерой, иди сюда! — неожиданно для себя позвал я девушку. — Раз ты космобиолог, возможно, у тебя есть предположение, что за хрень творится с растительностью на этой планетке?
Синие глаза девушки удивленно распахнулись, а затем она смущенно улыбнулась.
— Хорошо, иду!
Диван справа от меня немного просел под ее весом, и Лерой, смешно сопя, наклонилась к изучаемым командором голоснимкам. Прядь непокорных топорщащихся волос коснулась моего плеча, а до обоняния донесся нежный запах ее шампуня. Перед глазами мгновенно пронеслась максимально неприличная сцена с ее участием. Я стиснул зубы, досчитал до десяти и, взяв себя в руки, спросил.
