"Фантастика 2024-17". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Белобородов Владимир Михайлович
За два квартала до дома мне как-то резко поплохело. Перед глазами пошла рябь, волной нахлынула тошнота. Я остановился, а вот дальше память воспроизводила лишь обрывки… Лицо Михалыча с всклокоченными волосами, мигалки «скорой», человек в белом халате, человек в серой хламиде… Стоп. Дальше пробел.
Ничего внятного, проясняющего мое положение, не запомнил. И все-таки, где я? В больнице? Довольно странная «медсестра» для медицинского учреждения. В монастыре? Да какого ляда меня сюда поместили? А о том, что именно поместили, связанные руки и ноги говорили более чем красноречиво. Яснее от анализа произошедшего не стало. Подожду развития событий. Хотя выбора у меня все равно нет: либо бежать, либо ждать. Можно было бы попытать «послушника», но, судя по изначальным лингвистическим экспериментам, ни он меня, ни я его не понимаем, что только добавляет вопросов. Так что ждем, Сергей Валерьевич. Не паникуем.
Спустя четверть часа в «келью» (по-другому называть данную комнату язык не поворачивается) вошли две довольно колоритные личности. Первый, и явно превосходящий по должности – что неумолимо чувствовалось во всем: стати, взгляде, непонятных ощущениях и, самое главное, очень-очень низком поклоне «послушника», – представлял собой высокого худощавого мужчину лет сорока (хотя, может, и больше, я плохо умею определять возраст человека старше себя). Одежда главного представляла собой халат до колен из ярко-оранжевой ткани, окантованной по подолу и воротнику рисунком, напоминающим чукотские мотивы. Халат был перепоясан алым поясом на японский манер, то есть почти до груди. На шее висел огромный золотой медальон с темно-красным камнем. Человек оглянулся вокруг, обстановка явно пришлась ему не по вкусу. Возраст второго посетителя определению не поддавался вообще, по причине его старости и бороды а-ля Гэндальф, с той лишь разницей, что он оказался жгучим брюнетом. Одежда тоже была под стать сказочному герою, правда, серого цвета. Главный что-то спросил у «послушника», тот, не поднимая головы, ответил. Следующий вопрос адресовался мне. Я покачал головой:
– Не понимаю.
Главный задал вопрос еще раз, но язык был явно другим. Я снова покачал головой. Ситуация начинала накаляться. Данная процедура повторилась раза четыре. Потом главный бросил какую-то фразу Гэндальфу, развернулся и быстрым шагом ушел. Гэндальф еле избежал столкновения, успев при этом слегка поклониться. Впрочем, старец тоже долго не задержался, дал какие-то распоряжения «послушнику» и показал спину. То есть? А я? Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?
В кабинете магистра находились трое. Верховные маги лекарского и ментального отделений сидели в креслах. Магистр медленно вышагивал напротив них:
– Подведем итог. При пересаживании души сыну купца.… Кстати, как его зовут?
– Рамос, – маг ментального факультета Ярул эль Варух сверлил взглядом дыру в полу.
– Не купца, отпрыска, – магистр замер.
– Норман.
– Норману, – продолжил магистр, одновременно возобновив ходьбу, – каким-то неведомым образом перешли воспоминания… Так?
– Да.
– То есть мы, вернее, вы, Ярул, при переносе души выдернули ее из живого человека?
– Ну, теоретически…
– Какая, к Некросу, теория? Это прямая некромантия! Да если об этом узнает хоть кто-нибудь… Нас, вернее, вас, Ярул, в лучшем случае четвертуют братья! Вы это понимаете?
– Да. – Менталист, казалось, сложился пополам, настолько низко опустилась его голова.
– А авторитет нашей академии, создаваемый столетиями, полетит в выгребную яму. Так?!
Маги обреченно молчали.
– Каковы идеи? Как мы будем выкарабкиваться из этого навоза? – Магистр вопросительно замолчал и остановился напротив кресел.
– Предлагаю не лить помои на площадь, – включился в разговор Алессон. – Думаю, в данном случае более целесообразно умолчать о возникшей… – маг на некоторое время задумался, подбирая выражение, – несуразности. Сотрем парню память, и пусть наслаждается жизнью. Был дураком – стал беспамятным.
– Не выйдет. Я об этом думал, – выдавил Ярул. – Мы потом круг, а может, и два, будем обучать его как маленького ребенка – есть, пить, ходить. Да он, собственно, и станет как новорожденный в умственном развитии – под себя делать будет. Даже если увеличим эликсирами скорость обучения, это займет не менее полукруга, и то сомнительно. Отдать же его отцу беспамятным… подобное вызовет кучу подозрений. К нам привезли – хоть что-то соображал, а заберут вообще беспомощного… Отец обратится к магу, и даже ученик сможет определить, что память удалена. Если же будем тянуть время с обучением, купец подождет десятину-две после того, как минут назначенные для лечения шесть десятин, и забегает по канцеляриям. Все-таки купец, опыт обращения с писцами у него есть, да и знакомства наверняка остались. Пусть он сейчас стеснен в средствах, но проверку организует запросто. К тому же мы обещали ему дать возможность видеть сына раз в десятину, а он не особо доверяет лекарям, уже шестнадцатый круг пытается вылечить сына, насмотрелся всякого. А если не разрешим видеться с отпрыском, возникнут дополнительные подозрения. Ну и в качестве последнего довода могу высказать сомнения в жизнеспособности пациента после полного стирания памяти – каким-то образом душа связана с воспоминаниями, а она и так в нем еле держится.
– Его жизнь – я думаю, это все присутствующие понимают – не то, о чем сейчас необходимо заботиться. Твои предложения? – Магистр прожег взглядом мага.
– Ну… Предлагаю в ближайшую десятину обучить его хотя бы азам языка, чтобы памяти потом было за что зацепиться. Далее блокируем его воспоминания, но не полностью, а так, чтобы он мог пользоваться при необходимости простыми навыками – ходить, пить. Ну а дальше увеличим его обучаемость эликсирами и закрепим элементарные знания, благо у сына купца других не было. А попутно убедим парня, что он Норман. Пригласим отца, пока больной не в состоянии говорить, это визуально закрепит его связь с семьей. Если даже и вспомнит что-то в дальнейшем, спишут на былое сумасшествие. Раз, два посмеются, а там сам начнет воспринимать все как бред.
– Почему сразу не блокировать память?
– Человек, который умеет говорить, учит новый язык, связывая изучаемые слова со словами родного языка, а младенец – с картинками, действиями. Поэтому выучить второй язык проще, чем первый. Хотя… можно и сразу блокировать, не нам же его потом учить.
Магистр обыгрывал предложение в голове, ища недостатки, но на настоящий момент не находил их.
«Обвинения в некромантии снимем, хотя бы на первое время. Сына купца вроде как излечили. Авторитет академии только вырастет. Опять же не придется возвращать купцу сорок тысяч золотых, сумма немаленькая и академии сейчас ой как нужна. Конечно, можно устроить смертельный исход, но опять же деньги и репутация. И так после экспериментов с ментальными ударами трупы телегами сжигают. Проклятый Ярул, надо же было позволить ему уговорить себя взяться лечить этого идиота!»
– Хорошо. Риск, конечно, есть, но… – Магистр выплыл из раздумий. – Ярул, обеспечь парню увеличение восприятия знаний. Надо быстро впихнуть в него наш язык. Поработай с ним лично, извлеки максимум из памяти. Интересно, кто он такой. Внуши через ментальный контакт, что он сын купца. Лишним не будет, если из-за блокировки памяти впоследствии выползет данная информация. Алессон, с тебя физическое здоровье и обучение языку. Не надо морщиться, в одном обозе идем. Никого лишнего не подключать – слишком щепетильное дело. Слугу потом отошли подальше. Отца десятину-две к сыну не пускать, сошлетесь на сложность магических плетений ну или еще что-то придумаете.
Магистр на некоторое время замолк, прошло ударов тридцать сердца, прежде чем он продолжил:
– На этом сегодняшний импровизированный совет закончим.
Профессор Ярул эль Варух шел по коридорам академии в смешанных чувствах. Сам факт вызова к магистру был, конечно, неприятен, но, с другой стороны, вина полностью лежала на нем самом. Во-первых, отца данного сумасшедшего в академию привел именно он. Во-вторых, с отца он получил не большой, а просто огромный откат в десять тысяч золотых. В-третьих, он как верховный маг ментального факультета прекрасно понимал: исправление души невозможно. Душа – основа человека. От нее зависит все: ум, воля, внешность. Она – суть, и изменение души есть рождение нового человека. Предложение вылечить душу сына богатого купца изначально исходило от него и сразу носило характер аферы. Пациента нельзя излечить, так как сама душа исковеркана. Но ему попалась книга с описанием ритуала исцеления путем слияния. Поскольку книга была написана до разделения магии на темную и светлую, то есть не была темной, удалось заинтересовать магистра, страдающего пристрастием к старым плетениям. Конечно, он как маг-менталист сразу предполагал уничтожение души больного и подселение донорской души, но говорить об этом магистру не стал, преподнес это как подсадку души, уже ушедшей из жизни. При проведении ритуала душа раба, предназначенного для донорства, сорвалась быстрее, чем он успел ее захватить. В округе, как назло, не было ни одного умирающего. Вернее, были, но по каким-то причинам ни одна из свободных душ не пожелала захватываться. Поэтому для увеличения радиуса действия пришлось повысить поток силы в поисковом плетении. И когда казалось, что уже нет шансов, тело безумного умирало, одна душа откликнулась. Оставалось еще чуть-чуть качнуть силы, и все получилось. Потом целую ночь пришлось удерживать душу в теле – ни в какую не хотела приживаться. Кто же знал, что она окажется душой живого человека и перенесет вместе с собой память (что даже теоретически невозможно). Ну а когда все выплыло, таиться стало бесполезно. Ладно, хоть в тайную службу или, что еще хуже, в Светлое братство не сдали. Выход, предложенный магистру, был рационален. Единственное, чего не озвучил маг, это феномен изменения тела под душу. Любая душа подстраивала тело под себя, то есть через круг-полтора внешность купеческого сына начнет изменяться, и к этому времени во избежание лишних вопросов этот парень должен отправиться в царство мертвых. Как бы глупо это ни выглядело, но купец отдал все свое состояние за смерть сына, пусть и отложенную во времени.
