Агент Терранской Империи - Андерсон Пол Уильям
Так, значит, шотланы переняли технологию у какой-то иной расы, возможно, у других варваров. Знакомая картина. Фландри легко мог это себе представить. Космические корабли приземляются в первобытном мире, первоначальный священный трепет туземцев уступает место осознанию того, что люди, явившиеся с неба, в конечном счете мало чем отличаются от них самих — их так же можно убить; торговцы, студенты, наемные рабочие и воины отправляются в более развитые миры и, возвращаясь, привозят с собой новые научные знания и технологии; строятся фабрики, появляются машины, затем какой-нибудь местный царек решает воспользоваться новым могуществом, чтобы подчинить себе всю планету; затем, чтобы как-то объединить своих беспокойных подданных, он обращает их внимание на звезды, суля славу и богатую добычу…
Шотланы лишь добились большего, чем все остальные. К тому же, находясь вдали от имперской границы, они смогли достичь страшного могущества, не привлекая к этому факту внимания самодовольной, одержимой политикой Империи. Настанет их день, и тогда…
Vae victis!
2
— Давайте поговорим начистоту, — сказал вождь варваров. — Вы пленник на военном корабле, который уже находится на задворках Империи, на расстоянии многих световых лет от Ллинатавра, и держит курс прямо на Шотлу. Шансов на то, что вас спасут, — никаких, снисхождение вы можете заслужить лишь собственным поведением. Сделайте из этого выводы.
— Можно спросить, почему вы выбрали именно меня? — в голосе Фландри не было и тени враждебности.
— Вы благородного происхождения и являетесь офицером высокого ранга в имперской службе разведки. Это придает вам некоторую ценность в качестве заложника. Но в первую очередь нас интересует информация.
— Но я же…
— Я знаю, — в ответе прозвучало отвращение. — Вы типичный представитель своей опустившейся расы. Я достаточно долго следил за деградацией Империи, чтобы понимать это. Вы просто испорченный маменькин сынок, которого посадили на тепленькое местечко, где можно носить пижонскую униформу и играть в войну. Полное ничтожество.
Фландри позволил себе вспыхнуть, якобы от гнева.
— Послушайте, вы…
— Все совершенно очевидно, — сказал варвар. — Вы приезжаете на Ллинатавр с целью выследить опасных заговорщиков. И в такой-то ситуации вы регистрируетесь в крупнейшем отеле Катавраянниса как капитан Доминик Фландри из имперской службы разведки и отправляетесь шляться в своей дорогой униформе, бросая туманные намеки о своих интересах и роде своих занятий — которые состоят из выпивки, азартных игр, амурных похождений ночью и мертвого сна днем! — Голубые глаза смотрели на него с холодной иронией. — Хотя, может быть, вы рассчитываете на то, что враги Империи надорвут себе животы от смеха, наблюдая все это, и подохнут?
— Если все это так, — неуверенно начал Фландри, — тогда почему…
— Ну, что-нибудь вы все-таки должны знать. Вращаясь в определенных кругах, вы даже помимо своей воли могли набраться всякой случайной информации. Несомненно, вы знакомы с организацией и характером деятельности собственного ведомства, что нам совсем не помешает знать. Мы выжмем из вас все, что вам известно! Затем вы нам понадобитесь для других целей — для контакта с людьми из Империи, перевода документов, для различных поручений, а в конечном итоге у вас даже есть шанс выйти на свободу, — варвар потряс огромным кулаком. — А если вам вздумается что-то скрывать, то помните — заплечных дел мастера с Шотлы знают свое ремесло.
— Обойдемся без мелодраматических угроз, — угрюмо произнес Фландри.
Просвистел кулак, и Фландри упал на пол, успев почувствовать только, как потемнело в глазах. С трудом поднявшись на четвереньки, размазывая по полу капавшую с лица кровь, он словно в тумане услышал голос:
— С этой минуты, убожество, ты будешь обращаться ко мне, как подобает обращаться рабу к наследному принцу Шотлы.
Терранин неуверенно встал на ноги. На какое-то мгновение кулаки его непроизвольно сжались. Принц ухмыльнулся и новым ударом сбил его с ног. Подняв глаза, Фландри увидел мускулистые руки на прикладах бластеров — никаких шансов, абсолютно никаких. Кроме того, принц вряд ли был садистом. Такого рода жестокость среди варваров была в порядке вещей — если подумать, в пределах Империи с рабами обращаются скорее всего так же.
Главной проблемой было все-таки выжить.
— Слушаюсь, сэр, — пробормотал он.
Принц повернулся и ушел.
Ему вернули одежду, правда, кто-то уже успел содрать с нее золотые галуны и ордена. Фландри посмотрел на испачканную и изодранную форму и вздохнул. Сшито на заказ!..
Во время бритья он обозревал себя в зеркале. Оттуда на него смотрело лицо с широкими скулами, прямым носом и квадратной челюстью, с тщательно уложенными рыжеватыми волосами и щегольскими усиками. «Пожалуй, даже слишком красив», — подумалось ему, но что делать — он был молод, когда пошел в косметический кабинет делать себе лицо. «Наверное, после того как весь этот бардак закончится, стоит придать себе слегка потрепанный вид в соответствии с возрастом». Ему ведь было как-никак за тридцать, — совсем большой мальчик, Доминик.
Кости черепа и лица были все-таки его собственными, как и глаза: большие и ясные, слегка раскосые, того странного серого цвета, который кажется то голубым или зеленым, то черным, то золотистым. И подтянутое, среднего роста тело было тоже дано ему от природы. Он ненавидел физические упражнения, но прилежно выполнял дневную норму, так как его работа требовала физической силы и ловкости. Ну и конечно, человек в хорошей физической форме всегда выделялся на фоне обычно хилых земных аристократов; благодаря своей фигуре он никогда не скучал во время отпуска.
«Ладно, хватит любоваться собой, старик». Он натянул рубашку, брюки и куртку поверх шелконового белья, надел сверкающие сапоги, нахлобучил офицерскую фуражку с тщательно рассчитанной небрежностью и отправился на встречу со своими новыми владельцами.
Шотланы, как он вскоре узнал, в сущности были не такими уж плохими ребятами. Большие, шумные, сильные дикари, жадные до приключений, добычи и воинской славы; ему понравилась их отвага, преданность и неожиданные проявления чувств. Но в то же время они могли впадать в буйную ярость, жестоко обращались со всеми, кто стоял у них на пути, и их интеллект, по мнению Фландри, оставлял желать лучшего. Да и мыться им не мешало бы почаще.
Этот военный корабль был одним из дюжины ему подобных, отправившихся под предводительством наследного принца Сердика в поход за добычей. Они опустошили немало городов, среди которых были даже официально подчинявшиеся Терранской Империи, а на обратном пути послали человека на Ллинатавр, чтобы выйти на связь с агентом Сердика. Узнав, что там появился специальный агент с Терры для какого-то расследования, Сердик приказал его похитить. Вот и вся история.
Теперь они держали путь домой, набив трюмы добычей, а головы — планами новых набегов. Может, этому и не стоит придавать особого значения, но — как бы это сказать — Сердик и его отец Пенда не были похожи на заурядных вождей, а Шотлания — на заурядное первобытное государство.
Неужели кто-то среди далеких звезд наконец собрал силу, способную сокрушить Империю? Неужели Долгая Ночь действительно стояла на пороге?
Фландри решительно выкинул из головы эту мысль. Не до того сейчас. Даже его работу на Ллинатавре, какой бы важной она ни была, сможет и будет выполнять кто-то другой — хоть и без присущего Фландри блеска, подумал он с грустью — а ему нужно решать свои неотложные проблемы здесь и сейчас. Он должен оценить могущество и амбиции шотланов; разузнать их планы и передать информацию на Терру, а может, даже попытаться каким-то образом расстроить их. А вот потом можно будет подумать и о спасении собственной шкуры.
По приказу Сердика его привели в капитанскую каюту. Это было типичное логово вождя дикарей, с головами диких животных на стенах и их же шкурами на полу. На почетном месте древние щиты и мечи, в углу сияла золотом ваза, украденная с какой-то планеты художников. Но были и бросающиеся в глаза современные детали: аппарат для чтения микрофильмов и множество книжных роликов из Империи, астрографические таблицы, компьютер и речевой принтер. Принц сидел в массивном резном кресле, небрежно набросив на плечи шелконовую мантию. Он кивнул довольно дружелюбно.
