Некомбатант 2 (СИ) - Лысак Сергей Васильевич
Началось все с ожидаемого визита «гостей». Первыми пожаловали французы. Мой старый «друг» и собутыльник по тулонскому арсеналу Анри появился в Петербурге уже в марте 1852 года. И был вынужден сразу огорошить меня известием о гибели Шарлотты. Что, разумеется, меня очень «огорчило». Пришлось даже пару дней изображать «вселенскую скорбь». В планы француза длительная меланхолия агента не входила, поэтому он стал всячески стараться меня расшевелить. И ему это в конце-концов «удалось». Но наш гость из прекрасной Франции не учел «российских реалий», когда я пригласил его в баньку вместе с девицами. Где мы и устроили веселую групповушку. Как любят говорить ханжи, любой роман должен быть написан так, чтобы его можно было дать почитать невинной девушке. А то, что мы творили, в сюжет подобного романа никак не вписывалось.
Поначалу француз охренел, но быстро адаптировался к «российским реалиям», и мероприятие прошло на ура. После баньки переместились в гостиницу всей веселой компанией, причем француз уже мало что соображал. Очнулся он лишь на следующее утро в роскошном номере в объятиях голой красотки. Я находился в соседнем номере, и поднялся чуть раньше, поэтому сразу же пришлось заняться оказанием медицинской помощи народными средствами французу, не рассчитавшему свои силы при встрече с российской действительностью. В чем мне энергично помогали Лиззи и Мимми (в миру Агриппина и Евдокия), прекрасно сыгравшие роль элитных куртизанок. Ну а то, что дамочки являются агентами серьезного ведомства, и их прислал Бенкендорф, «дорогому другу» из прекрасной Франции знать совершенно не нужно. Дальнейшие наши встречи проходили хоть и не столь бурно, но весьма увлекательно. Правда, упрекнуть французов было не в чем. Ничего особого они от меня не требовали, поскольку понимали, что ни к каким государственным секретам я не допущен. Поэтому могу быть полезен только в качестве агента влияния, отстаивающего интересы Франции в России. И та информация, что передавалась Анри, вполне устраивала французов. Разумеется, это делалось под строгим контролем жандармов, и мы вдвоем с Бенкендорфом тщательно фильтровали все, что должно уйти «за бугор». А поскольку сам Анри больше никуда не лез и работал только со мной, то никаких проблем он не создавал и его не трогали. Совсем по-другому вышло с англичанами, которые появились гораздо позже. И вот здесь нам пришлось провести операцию прикрытия, чтобы не только удержать ситуацию под контролем, но и продолжить водить «островитян» за нос. Во всяком случае, какое-то время.
Началось все с появления Артура «Ивановича». Причем прибыл он в Петербург не один, а с целой командой «инвесторов» из восьми человек, на которых разве что не было написано «хочу отжать бизнес». Поначалу гости вели себя прилично. Познакомились с моим отцом и озвучили «радужные» перспективы. Но папенька, прекрасно понимающий суть дела, и обладающий необходимой информацией, гостей из Туманного Альбиона сразу же приземлил с их «выгодными» предложениями, и согласился лишь на инвестирование с выплатой доли прибыли. И даже меня при них резко на место поставил, когда я попытался было открыть рот. В общем, премьеру спектакля мы с папенькой отыграли блестяще, нужно было ждать следующего хода противника. Сделав вид, что не настаивают на своих первоначальных предложениях, а хотят лишь вложиться своим капиталом в производство без перехватывания управления, англичане затаились. В приватной беседе с мистером Смитом я развел руками. Дескать, сделал все, что мог! Но папенька отличается редкостным упрямством, мое мнение в грош не ставит, и творит, что хочет. После чего меня заверили, что беспокоиться не о чем, и данная проблема будет решена без моего участия.
Кто бы сомневался... Трое из «инвесторов», как вскоре выяснилось, к финансовым делам никакого отношения не имели. А прибыли для выполнения силовых акций, если таковые понадобятся. Но джентльмены не учли, что противостоит им не обычный русский фабрикант с продажным сынком, мечтающим занять его место, а контр-адмирал Космофлота из Отдела специальных операций. Который в этой кухне разбирается лучше их всех, вместе взятых.
Чтобы решать некоторые щекотливые вопросы не совсем законными методами, и не впутывать в это дело жандармов, я по возвращению домой сразу же начал в тайне от всех создавать свой «спецназ», если его так можно назвать. Попадали туда разные люди. Были отставные солдаты, прошедшие Кавказскую войну, и вышедшие в отставку по ранению, или болезни. Были люди с криминальным прошлым. В основном мальчишки, которых я успел выхватить из трясины криминала еще до того, как он полностью завладел их душами. Были вполне добропорядочные люди, не замешанные ни в чем противозаконном. Но которые столкнулись с жуткой несправедливостью, и не могли решить проблему самостоятельно. Вот из такого контингента я и начал создавать то, что впоследствии назовут мафия. Для всех членов которой до конца жизни остаются незыблемыми две вещи. Железная дисциплина и омерта — обет молчания.
Начало положил ротмистр Игнатов, уже давно сообразивший, что его работодатель не так прост, как кажется. И что в нашей затее со службой безопасности папенька играет далеко не главную роль. Но поскольку ничем противозаконным отставному офицеру заниматься не приходилось, на все прочее он был готов закрыть глаза. Поэтому, когда я спросил его о надежных людях, согласных рисковать за хорошее вознаграждение, и умеющих держать язык за зубами, но имеющих серьезные проблемы, он назвал мне двух человек, с которыми воевал. Проблема была в том, что со здоровьем у них было неважно. Один заразился какой-то местной лихорадкой и чуть не умер, а второй получил серьезное ранение руки, поэтому к строевой службе обоих признали непригодными. А поскольку они выслужили уже порядочный срок и были георгиевскими кавалерами, то их уволили в отставку с назначением пенсиона. Игнатов обоих с радостью взял бы в свою команду, но увы... Доктора вырвали солдат из лап смерти, однако полностью излечить не смогли. Поняв, что это шанс получить верных «самураев», я предложил Игнатову своего рода сделку. Он подыскивает мне толковых людей с нужными талантами и не задает лишних вопросов. За это его жалованье увеличивается вдвое. Надо ли говорить, что господин отставной ротмистр раздумывал недолго...
Названных людей я нашел довольно быстро. Жили они неподалеку от Петербурга, и кое-как сводили концы с концами. Родственникам отставные воины и здоровые-то были не нужны, а уж хворые и подавно. Но ветераны не сдавались. Вахмистр Ерофеев, получивший серьезное ранение правой руки, научился все делать левой, и ставить на себе крест не собирался. А младший унтер-офицер Сосновский хоть и был в состоянии «ветром шатает», но все равно отчаянно цеплялся за жизнь. Как раз тот контингент, что мне нужен. Поэтому, пригласив ветеранов в трактир, сделал им предложение, от которого трудно отказаться.
- В общем так, братцы. Хочу предложить вам службу. Довольно опасную, но и очень денежную. Вас мне рекомендовал ваш командир — ротмистр Игнатов. Сказал, что вы люди надежные, в воинском деле умелые, за языком следите, и даже во хмелю голову не теряете. Пока все верно?
- Верно, Ваше благородие. Но зачем мы Вам нужны? Какой с нас сейчас толк?
- Нужно ваше воинское умение и верность. Заниматься тем же самым, чем вы занимались на Кавказе. Но при этом не носить военный мундир, не задавать лишних вопросов и получать хорошее жалованье. Такое предложение я делаю людям один раз. И обратной дороги не будет. Согласны?
- Шутить изволите, Ваше благородие? На что мы сейчас годны?
- Такими вещами не шутят. Теперь о сути дела. Я доставляю вас в Петербург и передаю в руки хорошего доктора, у которого своя секретная метода лечения. Секретная потому, что распространяться о ней он не хочет. Почему — не знаю. Вроде бы что-то не поделил со столичными коновалами с громкими именами, и они начали его травлю. Но это только слухи. А что там произошло на самом деле, один господь ведает. Работает доктор только по рекомендации серьезных людей, которых хорошо знает, и за очень большие деньги. Именно поэтому его лица вы не увидите. Лечение будет проходить во сне. Сюда вы уже не вернетесь, поскольку никто из знакомых не должен вас видеть после излечения. Иначе слухи по всей округе поползут, а мне это не надо. Доктор ставит вас на ноги, после чего вы становитесь моими помощниками в решении разного рода вопросов, иногда выходящих за рамки писаного закона. За весьма достойное жалованье. Уточняю — именно помощниками, вольными людьми, а не холопами. Никто о наших деловых отношениях знать не будет. Никаких подписей на бумаге и клятв на крови мне не надо. Достаточно вашего слова. Но если кто меня подведет, причем не случайно, а по злому умыслу, то не взыщите. Достану, где угодно. Согласны?
