Дмитриев Сергеевич - Книга Half-Life (переработанное и дополненное произведение Глеба Тимошука)
Тем временем поезд Гордона уже повернул в новый сектор. Приятный голос продолжал восхвалить систему безопасности "Черной Мессы", как это делал всегда. Руководство комплекса считало, что такие речи действуют на работников успокаивающе. Однако молодому ученому было не до покоя.. В такой день, день, когда решается судьба всего проекта, да и его собственная судьба тоже, в такой день – опоздать на работу!
Фриман клял на чем свет стоит сломавшийся будильник, который, вместо того, чтобы прозвонить в шесть, зазвонил в семь тридцать две, охранника, долго и придирчиво проверявшего его пропуск, поезд, плетущийся со скоростью черепахи. А началось все с того, что ему всю ночь снились его учения в тренировочном корпусе. Они проходили месяц назад. Набирали команду для работы с какими-то аномальными минералами. Но в последний момент гордона заменили каким-то Доггинзом Скоттом. Гордон тогда очень сильно переживал – ведь работа, которую он вел, она всегда вдохновляла его перспективой исследования новых веществ. И этот сон разбудил его давно утихшие эмоции. Этот сон захлестнул его. Он удерживал его. И Гордон проспал. И еще этот будильник! И это в тот день, когда производился важнейший эксперимент. Прорыв в науке, как ему сказали. На Землю будет доставлен аномальный кристалл, и именно Гордону, как лучшему работнику месяца, поручили выполнять практическую часть эксперимента – разложение части кристалла на составляющие. Как он умудрился проспать в такой день, он и сам не понимал. И вот теперь он метался, как лев в клетке, по пустому поезду. Фриман быстро взял себя в руки и попытался успокоиться – сказывался его пожизненный оптимизм, которым так восторгались его старшие коллеги.
Автоматический поезд, в котором ехал Фриман, не спеша, двигался вдоль монорельсовой железной дороги. Мимо проплывали различные помещения и сооружения огромного лабораторного комплекса корпорации "Черная Месса". Фриман, не привыкший сидеть без дела, встал и начал ходить по поезду, рассматривая окружающий мир. Вот два ученых, бегущих к другому поезду… Эх, не успели, бедняги. Поезд уже ушел, а они остались стоять на платформе, крича и махая руками ему вслед, надеясь, что тот все-таки вернется и заберет их.
Фриман невольно скосил глаза в проезжающий мимо поезд. Ученый обратил внимание на стоящего в нем человека – худощавого, высокого, в синем костюме. "Важная шишка, – подумал Гордон, – Что-то зачастили к нам из администрации". Человек держал в руке небольшой чемоданчик с логотипом комплекса – черной столовой горой на фоне ночного неба. Казалось, его не волновало все вокруг. Он смотрел вперед холодным, властным взглядом. Гордон, не привыкший приседать перед начальством, дерзко поглядел ему в глаза. И отвернулся. Этот взгляд, казалось, расплавил бы и гранит.
Вскоре поезд ехал мимо различных кранов, сварочных и погрузочных аппаратов, потом дорога прошла через большое помещение с баллистической ракетой на специальной подставке, затем начал опускаться и вскоре ехал по горной пещере, а еще через метров сто выехал из пещеры и медленно поехал над ущельем, дно которого было оборудовано под вертолетную площадку. Луч солнечного света, проникший через ущелье, осветил поезд, и Фриман на мгновение почувствовал какое-то облегчение от бесконечной работы в подвалах лабораторий. Но это чувство было быстро прервано, когда поезд опять скрылся в очередной пещере. Опять поплыли различные технические прелести: электрогенераторы, роботы-погрузчики, перетаскивающие тяжелые ящики, резервуары с токсичными и радиоактивными отходами. Все это Гордон видел каждый день, когда ездил на работу, и все это действовало на него угнетающе. Фриман мечтал работать где-нибудь на морском побережье или около гор, чтобы в свободную минуту можно был полюбоваться красивыми пейзажами, подышать свежим воздухом. Но это были мечты, а сам он оставался простым ученым среди груд металла, стекла и пластика.
Наконец, после долгого и даже нудного пути, Гордон увидел платформу, где ему надо было сходить. Поезд начал постепенно снижать скорость и вскоре остановился прямо напротив платформы. Стихло гудение двигателя, а вместо него из динамика раздался знакомый женский голос: "Пожалуйста, отойдите от автоматической двери, дождитесь контролера, который проверит ваши документы". Но Гордон все же подошел к двери и увидел охранника, неторопливо идущего по направлению к поезду. "Ну быстрее, быстрее", – мысленно подгонял его Фриман, но тот продолжал идти к поезду черепашьим шагом. Фриману показалось, что прошла целая вечность, пока, наконец, охранник добрался до двери и сказал:
– Доброе утро, мистер Фриман! Кажется, вы немного опоздали, – после чего начал вводить код для открытия двери.
– Кто сказал, что оно доброе? – с раздражением спросил Фриман.
– Вот тут вы правы, – согласился охранник, – сегодня все утро одни неприятности. То полетела компьютерная сеть, то сломалась панель на главной двери. Хорошо еще, что сегодня я дежурю и смог починить ее, а иначе вы бы так и не попали на работу.
– Эх, лучше бы поезд сломался над вертолетной площадкой. Хоть позагорал бы немного на солнышке.
Охранник, наконец, справился с вводом кода, после чего раздался короткий гудок и дверь открылась. Фриман поспешил выйти из кабины, и вместе с охранником они направились ко входу в лабораторный комплекс. Охранник подошел к панели и начал вводить код. "Чтоб ты сломалась!", – мысленно изрекал проклятья Фриман, но панель все-таки проглотила код, и массивная металлическая дверь начала открываться. Гордон, тихо выругавшись, направился внутрь.
– Желаю удачного дня, мистер Фриман! – крикнул вслед охранник.
– Н-да, надеюсь, что день будет удачным, – пробормотал Фриман себе под нос, глядя на закрывающуюся дверь.
АномальныеМатериалы
После того, как дверь закрылась, с жутким грохотом и скрипом начала открываться противоположная. От мерзких звуков Фриман поморщился и очередной раз проклял тех, кто ее сделал, хотя вообще-то Гордон всегда любил "Черную Мессу". Ведь, если бы не работа здесь, он бы до сих пор не имел бы доступа к нормальному оборудованию, не получил бы докторскую степень, и, наверное, до сих пор бы запаивал пробирки в лаборантской какого-нибудь провинциального института.
Наконец дверь открылась, и Гордон вошел в главный холл, посреди которого стоял стол, за которым сидел охранник и что-то набивал на компьютере. Гордон хотел пройти мимо, но охранник, привстав, сказал:
– Подождите, мистер Фриман. У меня было для вас сообщение, но буквально десять минут назад во всем секторе С накрылась система вместе с сетью и я до сих пор не могу восстановить свои файлы, в том числе и ваше сообщение.
– А что хоть за сообщение? – поинтересовался Фриман.
– Не знаю, не читал. Помню только, что третий уровень секретности. Вероятно, что-нибудь важное. А еще кое-какие неприятности произошли в испытательной лаборатории, но там вроде как все обошлось. А за сообщение не беспокойтесь. Как только я восстановлю файлы, я вам сообщу.
"Да, неплохо начинается "удачный" рабочий день, ничего не скажешь", – подумал Фриман и направился в раздевалку, пройдя вдоль зеленой линии на стене, указывающей направление к ней. Торопливо здороваясь со встречными научными сотрудниками, он забежал в небольшой буфет возле персональных секций, где застал своих коллег, Айзека Кляйнера и Гарри Робинса, средних лет профессоров. Кляйнер уплетал гамбургер за столом, уткнувшись в газету. Робинс читал у него через плечо.
– Доброе утро, мистер Кляйнер, Гарри!
В рабочем коллективе "Черной Мессы" было условлено называть друг друга по именам, а не по фамилиям. Руководство ввело такой обычай, ссылаясь на то, что весь персонал комплекса – одна большая дружная команда. И начальство было отчасти право – вскоре этот обычай действительно подействовал на взаимоотношения между коллегами благотворно. Но к Айзеку Кляйнеру Гордон всегда обращался уважительно и на "вы". И на это имелись весомые причины. Начиная с того, что Кляйнер преподавал в МИТе, когда Гордон пришел туда еще студентом. Ученый почувствовал в Гордоне самородок и, так сказать, взял его под опеку, устроив лаборантом при своей лаборатории. Фриман рано для своих лет заинтересовался теоретической физикой, квантовой механикой и теорией относительности. После серии неудачных экспериментов по телепортацией проводимых в Институте экспериментальной физики в Инсбурге, Фриман стал одержим изучением эффекта телепортации. В конечном счёте, он был разочарован медленным темпом исследования телепортации в академии и, окончив МИТ, стал искать работу вне образовательных учреждений. Позднее, когда к Кляйнеру поступило приглашение на работу в "Черной Мессе", ученый не захотел разрывать связи с подающим большие надежды выпускником, и порекомендовал Фримана в "Черной Мессе". И, молодой двадцатидвухлетний кандидат в доктора наук, Гордон Фриман пять лет назад впервые появился здесь. Он принял предложение о работе, надеясь что, по крайней мере, часть финансирования пойдёт на гражданские дисциплины по астрофизике и квантовой обработке. Повышенный уровень секретности и особое географическое положение исследовательского комплекса Гордона настораживали лишь поначалу – ведь теперь в его распоряжении было самое современное оборудование для исследований. И, в результате этих работ Фриман защитил свою докторскую диссертацию с довольно простым названием: "Наблюдения парадокса ЭПР (переплетения Энштейна-Подольского-Розена) на супраквантовых структурах индукции через нелинейный трансуранный кристалл под сверхдлинной волной (СДВ) Импульса из Запирающегося Источника Массива". Говоря простым языком, это было нечто вроде "как телепортировать большие объекты радиоимпульсом, проходящим через кристалл из сверхтяжёлых элементов". Его работа произвела должный эффект. Гордона сразу заметили в высших кругах, воспользовались его исследованиями в проектировке опытных телепортеров и, конечно, приняли в проект. Пожилые коллеги Гордона, раньше ворчавшие что-то о "мальчике, решившем поиграть в науку", теперь были восхищены его талантом.
