Зеб Шилликот - Порошок жизни
Куда ни кинь взгляд, землю устилали трупы с вспоротыми животами, отрубленными головами, черепами, проломленными ударом дубины или разрубленными топором.
Джаг внимательно осмотрелся – эта долина, зажатая между склонами гор, представляла собой неплохое место для засады. Однако здесь можно было организовать и хорошую оборону: разделившись на две группы и взяв под защиту женщин и детей, мужчины имели прекрасную возможность успешно отбивать атаки или, по крайней мере, оказать серьезное сопротивление. Но, судя по печальной картине, открывавшейся его глазам, тут никто и не думал защищаться. Скорее всего, людьми овладела паника, они сбились в кучу и лишь облегчили задачу нападавшим.
Джаг вполголоса выругался. Какими нужно быть дураками, чтобы безропотно дать изрезать себя на куски?
Он чертыхнулся еще раз, но теперь уже досадуя на себя самого: стреляя в стервятников, он действовал необдуманно – грохот выстрелов выдавал его присутствие промышлявшим здесь грабителям. Конечно, он представлял собой не ахти какую ценную добычу, но тот, кто замахнулся на большее, вполне может довольствоваться и малым. Разумеется, без боя он не сдастся, но ему придется уступить превосходящим силам противника, а судя по разложившимся останкам, нападавших было немало.
Джаг решил, что ему не следует задерживаться в этих краях, и подошел к лошади. Первым делом он перезарядил винчестер, то и дело поглядывая на склоны близких гор. Затем, больше по привычке, чем по необходимости – ведь пока еще было не очень жарко, – он смочил губы Зака мокрой тряпкой и напился сам. Энджел не захотел пить, хотя Джаг и поднес горлышко фляги к его губам.
Джаг в последний раз обвел взглядом место бойни и, закрепив на груди сетку, оплетавшую ребенка, вскочил в седло.
Он сразу же пустил Зака в галоп. Располагая конем и оружием, – а именно это чаще всего и привлекает грабителей, – не стоило лишний раз испытывать судьбу.
Глава 2
Цокая языком, Джаг подбадривал коня, которому приходилось взбираться по крутой каменистой тропе. По таким кручам с трудом пробираются даже горные козы, хотя они по праву считаются признанными скалолазами.
Правда, на сей раз тропа оказалась слишком крутой. Карабкаться по ней – все равно, что взбираться на стену!
Джаг сам выбрал этот путь по гребням гор, вместо того, чтобы ехать по темным и холодным ущельям, где на каждом шагу могла подстерегать засада.
Перед его глазами все еще стояла картина страшной бойни: мужчины, женщины и дети были убиты без всякой цели, просто по чьей-то прихоти. Устилавшие землю трупы – вот все, что осталось от каравана пионеров. Джагу совсем не хотелось пополнить число жертв неизвестных убийц, поэтому он предпочел пусть трудную, но относительно безопасную дорогу.
То и дело из-под копыт коня срывались камни, и тогда Зак, испуганно заржав, начинал нервно перебирать ногами в поисках надежной опоры.
Однако им управляла твердая рука опытного наездника, и Зак, успокоившись, без устали шел вперед.
Постепенно склон становился все более пологим и подниматься стало легче.
По мере продвижения, окружающий воздух становился плотнее и тяжелее. У Джага возникло ощущение, будто они попали в жарко натопленную баню. Стояла такая невыносимая духота, что с него ручьями потек пот. Даже конь мгновенно вспотел, и только у мальчика кожа оставалась по-прежнему сухой и свежей.
– У тебя все не как у людей, – буркнул Джаг, обнаружив это новое отклонение от нормы. – До сих пор не могу понять, как ты устроен...
Окружающий пейзаж внезапно изменился: вместо покрытых лишайниками камней, впереди раскинулась поросшая вереском равнина. Насколько хватало взгляда просматривались поросшие мхом холмы. То там то сям виднелись высокие вересковые деревья. Их перекрученные ветви покрывала бахрома темной зелени, поэтому они издали напоминали ели.
Оставив позади холмистую равнину, Джаг углубился в заросли древовидных папоротников и дикорастущих фруктовых деревьев, перевитых зелеными и желтыми лианами, которые Джаг поначалу принял за огромных змей.
Скоро папоротники уступили место бамбуковой роще, и Джагу пришлось спешиться, чтобы прорубать себе дорогу с помощью мачете. Стволы бамбука смыкались высоко над головой, образуя почти сплошной зеленый свод, под сенью которого царили вечные сумерки.
Тропой, должно быть, уже давно не пользовались. Если она еще местами виднелась на мшистых участках, то здесь заросли бамбука скрыли ее полностью, и Джагу пришлось почти у самой земли рубить молодые побеги. Бамбук вырастает почти на метр в день, может вырасти метров на тридцать в течение двух месяцев, по этой причине трудно было бы сказать, когда последний раз люди проходили этим путем.
Джаг остервенело махал мачете и уже не чувствовал рук, когда бамбуковая роща, наконец, закончилась. С нескрываемым облегчением он вздохнул, вытирая со лба пот.
Однако радоваться было рано – перед ним простиралась мрачная болотистая равнина, над которой клубился густой туман, скрывавший небо. У Джага даже возникло ощущение, что он движется в каком-то огромном коконе.
В колеблющемся от движения коня тумане то тут, то там возникали призрачные тени. Временами на пути попадались поваленные деревья, покрытые зеленовато-оранжевым мхом, тонкие, словно древко копья, лобелии или шероховатые стволы древовидного крестовника, которые в белесой мгле можно было принять за часовых, охранявших мрачное болото.
Зак осторожно ставил ноги между частыми кочками, заросшими осокой, громко фыркал, и из его ноздрей шел пар.
От холода Джаг покрылся гусиной кожей, а конца болоту все еще не было видно. Чтобы окончательно не замерзнуть, он накинул на плечи руп – застегивающийся на груди плащ из плотной ткани, который он выменял несколько дней назад у пастухов-кочевников на полдюжины пикасов. Пикасы – заросшие густым мехом зверьки, похожие на кроликов, – весьма ценились любителями нежного мяса.
Джаг хотел укрыть и Энджела, но обнаружив, что тельце ребенка очень теплое, почти горячее, ворчливо произнес:
– Не надо было с тобой связываться. Я смотрю, ты и сам неплохо со всем справляешься! Только не вздумай заговорить со мной!
Чуть дальше в тумане появились разрывы, сквозь которые, словно светящиеся стрелы, впивались в болото солнечные лучи.
Наконец туман рассеялся, и Джаг выехал на залитую солнцем каменистую долину, покрытую коричневым мхом и черным лишайником.
Джаг решил немного передохнуть. В голубом небе не было ни одного облака, он снял плащ и, довольный тем, что ему удалось выбраться из мрачного болота, напился воды. Джаг опять предложил Энджелу попить, но мальчик вновь отказался, и тогда Джаг решил не обращать на него внимания. Он взял Зака за повод и спокойно повел к небольшому горному озеру, гладь которого сверкала в отдалении, словно зеркало. С покрытых вечными снегами вершин в озеро лениво сбегали ручьи.
Пока конь пил, Джаг внимательно осмотрелся. Это место ему понравилось, к тому же, казалось маловероятным, чтобы кто-то мог устроить здесь засаду, надеясь подстеречь случайных путников. Конечно, пришлось проделать длинный и трудный путь, но ведь дорога была безопасной, а для Джага время не играло большой роли. Если уж ты решил идти куда глаза глядят, то два лишних часа для тебя ничего не должны значить. Лучше потерять пару часов, если это снижает риск нарваться на неприятности. Конечно, будь Джаг один, он ни за что не пошел бы в обход, но теперь он отвечал за ребенка, хотя Энджел, похоже, вообще не испытывал к нему никаких чувств.
Солнце было уже высоко, и Джаг решил немного подкрепиться и накормить Энджела. Джаг нарезал сушеное мясо белки, смешал его с пригоршней орехов и начал кормить мальчика, пользуясь лезвием ножа, словно ложкой. Вскоре Джаг заметил, что Энджел нервничает: он непрерывно вертел головой. Это быстро надоело Джагу:
– Давай, давай! Сейчас ты разрежешь себе рот от уха до уха. Вот тогда ты, может быть, заговоришь, потому что у слов будет больше места и им будет легче вырваться из тебя. Правда, может, ты считаешь меня недостойным собеседником?
Ребенок, по традиции, молчал, и Джаг, который уже привык к такому поведению мальчика, быстро вымыл посуду. Сам он не очень-то сильно хотел есть, да и поведение Энджела перебило ему аппетит.
Они поехали дальше, перебрались через яркую долину, где росли пурпурная гречавка, лютики, низкорослый львинохвостый мак, лавровые деревья, анафалисы и сольданеллы.
Постепенно долина стала совсем ровной, и каменистая почва сменилась потрескавшейся красной землей, на которой ничего не росло. Это место было похоже на настоящую пустыню, и у Джага возникло ощущение, будто он попал в пекло.
Постепенно начался спуск, и твердая земля сменилась песком. Становилось все жарче, и над почвой, изменяя контуры предметов, появилось и задрожало марево.
