Александр Сальников - Запах мандаринов
- Ты слышишь меня, командир? - вскинулся Петр, шагнул к старлею. Тут же металлическая рамка напряглась. Воздух в ней предупреждающе загудел, всколыхнулся сиреневым сполохом.
- Я был в Белой Комнате, - сказал Иван. Слова пушистыми шариками мягко упали на прорезиненные квадраты пола и покатились в разные стороны.
У Петра перехватило дыхание. Нервными пальцами он тронул шею и шумно, прерывисто выдохнул. У основания черепа между третьим и четвертым позвонком притаилось колечко разъема. Скрипучей дрезиной зазвучал в голове голос особиста, инструктаж и "непроверенная информация" о пыточной лонгеров. Следом загрохотал эшелон мыслей.
- Что, старшина, думаешь, это все иллюзия? - Иван поднял голову, сощурился, и лицо его перекосила улыбка. - Думаешь, нет меня? И тебя, может, нет? Я тоже так думал, - голос старлея потух. - Думал, - повторил он.
А потом заорал:
- Я был там! Был! Они резали меня, фалангу за фалангой, видишь, ты видишь, старшина? - визжал Иван, тыча розовой ладонью, растопырив пухлые, как у младенца, красивые пальцы. - Посмотри, посмотри! - Он вскочил на ноги и метнулся к Петру. Загудела рамка, полыхнуло сиреневым, запахло грозой.
Иван отлетел к стене и медленно сполз вниз.
- Посмотри, посмотри, посмотри, - шептал он, не глядя уже на Петра, прижимая онемевшую руку к животу.
Петр задрал локоть, зашарил подмышкой. Вшитого под кожу поискового маячка и детонатора не было. Петр выматерился. Грохнул по мягкой стене кулаком, еще и еще, пока не стало легче. Присел напротив затихшего старлея:
- Чего они хотят, командир?
Иван ответил не сразу:
- Код доступа узла управления, - сухо, твердо сказал он.
Иван посмотрел старшине прямо в глаза, и тот снова увидел в голом дрожащем человеке того молодого офицера, что впервые шагнул на плиты взлетной полосы перед отправкой сюда, на Торсион. Шагнул, полный бесстрашия и уверенности в победе, шагнул с гордо поднятой головой, так, словно за ним шли все пять поколений вояк из семьи Ястребовских. Потом лицо Ивана потекло гримасой воспоминаний:
- Связь, система защиты, система "свой-чужой". Они взяли базу, Петр, - задрожали губы. - Ты понимаешь, Петр, это значит - они взяли базу. Длинноногие сидят в гостиной, курят сигары и ждут, ждут наших, чтобы встретить, чтобы...
- Это значит, что наши уже близко, старлей, - перебил Петр. - Это значит, что крейсеры уже на подходе. Ты понял, командир? Только так! Нам нужно просто дождаться.
- Дождаться? Ты сказал - просто дождаться? - голос Ивана звенел. - Тебя там не было! Ты не представляешь, через что я прошел! Что они сделали со мной! И будут делать это снова и снова.
- Скажи мне код, командир, - как можно спокойнее произнес Петр.
Хохот расцвел шумным фейерверком. Истеричный, безумный хохот, с хрюканьем и всхлипами, вырывался из перекошенного рта старшего лейтенанта.
- Придурки длинноногие! Подешевке взять меня хотели? - утирал слезы Иван. - Хер, вам, а не код! Вы слышите меня? Хер!
- Послушай, командир, пойми, - Петр вложил в голос всю отпущенную ему убедительность, - теперь моя очередь. Моя, понимаешь? Если я не буду знать кода, меня сразу в расход пустят. У них ведь детекторы лжи - лучшие в этом секторе. А вдвоем мы продержимся.
- Да пошел ты, сука подсадная, - осклабился Иван.
- Ого, - чуть не улыбнулся Петр. - В академии научили?
Старлей лег на пол и отвернулся к стене.
- Ну, проверь меня, командир, спроси чего, а? Убедись, что я это, я - Петр Семенов, а не картинка. А потом намекни, дай знак какой, я пойму.
Старлей молчал.
- Или ты думаешь, что я перекинулся уже, переметнулся? - разгорячился Петр. Обида закупорила глотку. - Из горящей машины вытащил, по болоту на хребте тебя пер, а потом лонгерам сдал? Вот оно как, - выдохнул Петр. Проглотил шершавый ком. Подумал, что на месте старлея молчал бы так же, и примирительно добавил, - ну, тогда прощай, командир. Воюй дальше один. А мне край, выходит. Край, - прошептал Петр, и ему стало даже немного спокойнее. Длинноногие славились мастерами заплечных дел, но казнили быстро, не глумясь. Повинуясь какому-то своему закону, своим представлениям о воинской чести, пробивали трехгранными шипами затылки и привозили, оставляли тела у аванпостов землян, возвращали мертвых живым...
В тишине камеры время тянулось медленно. Петр уже третий раз пересчитывал панели отделки, когда неразличимая до того дверь отворилась, отъехала в сторону, и к нему шагнули два затянутых в серую форму лонгера.
Петр взвился пружиной навстречу ближнему, метя кулаком в безносое лицо, но получил под ребра дубинкой. Вдоль позвоночника проскочила искра, отказали ноги. Петр тряпичным кулем повалился на пол. Его подхватили под руки и поволокли по коридору.
Но прежде, чем Петра вынесли из комнаты, Иван, что было мочи, крикнул:
- Музыка! Помнишь, мы говорили о музыке?
***Комната по праву называлась Белой. Ровные стены, казалось, отлиты из свежего молока вместе с потолком. Только на границе с полом темнеет череда крошечных отверстий, словно его можно оторвать по перфорации и выбраться из пугающей белоснежной пустоты. Через эти отверстия в комнату клубами вползает туманный свет, а за ним - умиротворяющий шум водопада.
Петр попытался разглядеть потолок, напряг шею, но встретил отпор подголовника. Кресло приняло его тело, вросло в каждую пору, и замерло, ни на йоту не давало сменить "наиболее комфортное положение".
"На контрастах будут играть, сволочи", - подумал Петр. Перед глазами будто раскрылась инструкция: "При ведении допроса высшей категории необходимо придать образцу наиболее комфортное для него положение".
Петр облизал губы и приготовился.
- Имя, звание? - раздался откуда-то сверху скрипучий жестяной голос.
"Наиболее перспективным считается дистанционный метод дознания. Отсутствие личного контакта не дает образцу сконцентрировать негативные эмоции на конкретном индивиде, и перенаправить их для усиления волевого порога".
- Петр Сергеев, старшина первой разведроты восьмого межпланетного корпуса.
- Ответ убедительный, - сыпанул гороху в жестяную банку голос сверху. Помедлил и задал самый главный вопрос. - Код доступа узла управления базы три дробь один?
"Что же ты хотел сказать мне, командир? Музыка? Чайковский, балет, щелкунчик, адажио, классика, что?" - испуганной голубиной стаей закружились мысли.
Петр вдохнул полной грудью и ответил:
- Я не знаю.
В шуме водопада Петру слышалось жужжание анализаторов. В молочном струящемся свете виделось трепыхание сигналов, порхание электронов, мечущихся, сверяющих данные с детекторов, анализирующих сердцебиение, пот, размер зрачка. Обмеривающих, взвешивающих, выносящих вердикт.
- Ответ не убедительный, - курлыкнула банка.
Петр улыбнулся и зашелся криком.
Когда сердце, подстегнутое электрическим разрядом, перестало стучаться в барабанные перепонки, он смог разобрать:
- Назовите код доступа узла управления.
Петр молчал. Кресло дрогнуло, вытянулось, захрустели позвонки.
- Я. Не. Зна. Ю, - выдохнул Петр.
- Ответ не убедительный, - безразлично ответили ему.
Из подлокотника вынырнула серебристая змейка, показала острый язычок, распалила на его конце искорку.
"Значительное влияние на образец оказывает визуализация предболевого воздействия".
Петр взвыл, чувствуя, как боль карабкается к локтю, лезет из кончиков пальцев. Сквозь крик пробирался голос инструктора по прозвищу Лютый, контуженого ветерана, грозы учебки: "И если вас, мудаков, все-таки угораздит попасть в плен - помните: молчать вредно. Кричите, пойте, слушайте свой голос, говорите, повторяйте что-нибудь, только не молчите. Молчание взломает вас изнутри".
- Назовите код доступа узла управления.
- В горах мое сердце... Доныне я там, - с натугой произнес Петр. - По следу оленя лечу по скалам.
Пока переводчики обрабатывали информацию, он успел закончить четверостишие. А потом выдвинувшиеся из кресла штыри размозжили его колени.
- Назовите...
- Прощай, моя родина! Север, прощай, - отечество славы и доблести край.
- Код доступа...
- По белому свету судьбою гоним.
- Узла управления.
- Навеки останусь я сыном твоим, - закончил Петр, уже под демонстративное визжание циркулярной пилы.
Пальцы, брызгая алым, посыпались на пол. В голове запустили винты вертолеты, в переносице запульсировало. Во рту пересохло. Но потерять сознание Петру не дали.
В шею вонзилась теплая игла и впрыснула в кровь бодрости.
"Если непосредственный контакт не возымел действия, необходимо перейти на нейронный уровень".
