Ф Ришар-Бессьер - Легион «Альфа»
Мерзость!
Глава 2
Праздник был в полном разгаре. Он проходил в круглом большом зале, где царила удушливая жара, а по потолку метались легкие тени.
Это был Великий праздник соединения секторов, и молодежь отмечала его отдельно, укрывшись в одном из своих святилищ, куда Старшие не допускались. Сегодня здесь танцевали, пили и кричали, поскольку люди встретились, пройдя сквозь слои земли.
Лицо… еще лицо… затем еще… Праздник шел как у младших, так и у Старших. Мгновение было слишком торжественным и волнующим. Так происходило в течение многих лет. Люди страдали от одиночества, они искали других спасшихся, чтобы объединиться, обсудить создавшееся положение, даже обменяться мнениями о редких передачах по визиофонам.
Потом происходили новые соединения, чуть раздвигающие стены столетней тюрьмы, которая рано или поздно станет все же братской могилой для умирающей расы. Но это так, досужие мысли. Человек не хотел умирать в одиночестве, как будто закон увеличения количества мог помочь спокойно примириться со своей судьбой.
А молодежь, та прямо как с цепи сорвалась, она сейчас ни о чем не думает и живет только настоящим моментом.
Когда Карэн вошла в зал, там царил невнятный шум.
Кто — то беседовал парами и группами, кто — то пел старинные непристойные, но навязчивые песни. В глубине зала танцевали пары, и блики плясали на сотнях банок «Каола», из которых пили присутствующие. Пили и хохотали, как будто алкоголь и смех были лекарством от смерти.
Заметив Пата, Карэн попыталась добраться до него. Она протискивалась между разгоряченными телами, обходила парочки, которые молча барахтались по углам, обогнула подиум,[1] стоя на котором, кто — то пытался перекричать шум. Это был Док, интеллектуальный шеф, мозг группы, присяжный оратор всей их шайки.
Он декламировал Ронсара,[2] произнося слова сказочного прошлого, которые, должно быть, почерпнул, листая старинные книги, еще не сгинувшие в потоке времени, но слова его тонули в общем шуме. Карэн наконец добралась до Пата. Задыхаясь от ревности и стараясь не обращать внимания на отдыхающих после танцев Миру и Пегги, она смотрела только на него, стоящего посреди группы и резко жестикулирующего. Потом она перевела взгляд на юношу, к тунике которого была прикреплена металлическая пластинка со знаком группы крови. С буквой «Б». И она сразу догадалась, что готовится.
Это был спор, разрешить который должна была только смерть, но это никого не смущало.
Это не смущало даже того, у кого на груди был «оскорбительный» знак. Согласно легендам, те несчастные, вернее, их предки, которые имели кровь группы «Б», были ответственны за нынешние кошмары человечества.
Память об этом относилась ко временам третьей мировой войны, той самой, которая опустошила три четверти земного шара. В те далекие времена полагали, что темперамент зависит от группы крови. Считалось, что из — за этого и была развязана война и посеяна смерть на планете, а теперь это привело к недоверию людям, у которых была группа крови «Б», одна из четырех, текших в жилах человечества.
Парень, стоявший посреди арены, был носителем именно этой крови, проклятой крови, и вынужден был соблюдать установившиеся традиции. Он был выбран для схватки. Представители групп крови «А», «О», «АБ» и «Б» заняли отведенные им места.
В зале уже витал дух агрессии и жестокости. Стал слышен голос Дока, вещавшего с подиума:
— Это Порядок! — кричал он. — Таков Порядок. Закон Единения. Наш Закон! Материя сохраняется, а форма пропадает!
Подобного рода зрелища никогда не нравились Карэн, и она на мгновение сжала руку Пата.
Пат обернулся и одарил ее бледной улыбкой.
— Я нечего не могу поделать, — проговорил он. — Я должен следовать Порядку. Оскорбление кровью смывается только кровью.
Она и сама все это знала и понимала, что не сможет ничего изменить. Но Пат уже вышел на арену, и она вдруг почувствовала, что он выиграет схватку.
В любом случае победить должна была Смерть, ибо борьба предстояла безжалостная. Никакого милосердия к противнику. Об этом свидетельствовал энтузиазм присутствующих, которые внимательно следили, чтобы их не обманули, чтобы не было никакого жульничества.
Сжимая в руках ножи, противники стали сближаться.
Затем начались ложные выпады, чтобы проверить реакцию соперника. Раздавались подбадривающие крики. Толпа все более и более возбуждалась.
Представитель группы «Б» был опасным противником для Пата, который принадлежал к группе «О». Во всех его движениях проскальзывало что — то кошачье. Его воинственный пыл был виден невооруженным глазом и действительно мог бы служить подтверждением древних легенд о склонности к насилию у группы «Б».
Присутствующим даже не приходило в голову, что это также могла быть обычная человеческая реакция на опасность. Та самая, которую называют инстинктом самосохранения и которая не связана ни с какой психобиологической особенностью.
В представителе группы «Б» видели только опасное, воинственное создание в ореоле всех его человеческих недостатков, особенно когда он прыгнул на Пата, чтобы ударить его ножом. Над группами «А», «О» и «АБ» взвился крик великого негодования и враждебности.
Пат в свою очередь атаковал, блокировав левую руку противника. Несколько мгновений они жестоко бились в ближнем бою, потом сплелись и покатились в пыль.
Карэн закрыла глаза, и секунды потянулись для нее словно века. Она, как сквозь вату, слышала крики толпы, подбадривающей при хорошем приеме и оскорбляющей при неудачном.
Затем крики слились в один восторженный рев.
Она открыла глаза и увидела стоящего посредине арены Пата. С ножа его капала кровь «Б», а в пыли раскинулось тело противника. Оно еще дернулось два — три раза в агонии и больше не шевелилось.
Это и означало, что опять победил Порядок. Смерть еще раз победила Смерть.
Зазвучала музыка, пронзительная и агрессивная, и Карэн тут же заметила Миру и Пегги… Она нырнула в толпу и, покинув зал, бросилась в пустынный проход.
По мере удаления она шла все быстрее, стремясь скорее выбраться из этой удушающей атмосферы, скрыться от этого ненавистного ей зрелища.
Вскоре она оказалась у себя, задыхающаяся и дрожащая.
Пат был жив — это главное, а прочее ее не интересовало.
Она растянулась на постели и погрузилась в свои мысли, забыв о времени. Очнулась она, когда почувствовала, что Пат рядом.
Он стоял возле нее улыбающийся, покрытый кровью и пылью. Он вновь стал неуклюжим юношей, неопытным и неспособным найти слова, которые бы облегчили страдания женского сердца.
Сердце Карэн так и оставалось для него совершенно непонятным!
Она встала и перевязала платком его руку, а затем прошептала:
— Зачем нужно такое? Это жестоко…
Пат нахмурился.
— Но ведь я не мог отказаться от сражения, Карэн. Парень сам оскорбил меня. Он провоцировал меня на схватку. Я ведь мог потерять свою жизнь, как пожертвовал ею он. Борьба была равной и законной. Все шло по правилам. К тому же не забывай, что он был представителем группы крови «Б»…
— Но почему она так ненавистна, почему?..
Пат ошеломленно посмотрел на нее.
— Ну, это же просто вопрос крови… Представители группы «Б» остаются верны старым религиозным традициям. Для нас они — выходцы из зловещего прошлого, потомки тех, кто совершил ошибку. Поверь уж мне, Карэн, правда за нами, и мы не имеем права предавать наше дело.
— Но разве они не имеют права жить так же, как и мы, даже если их предки когда — то совершили ошибку? Только из — за того, что в их жилах течет другая кровь?
Пат почувствовал, как на него наваливается груз усталости, нечто такое, что было свыше его сил, и он боялся, что не сможет найти слов, чтобы четко выразить свои мысли.
— Карэн, — сказал он наконец, — нужно, чтобы ты четко осознала. Бог древних умер, поскольку в нем не было никакого смысла. Как может он внушать божественный трепет, влиять на будущие поколения, исправлять чьи — то ошибки? И это во имя Единения? Однако именно это утверждают древние тексты. В течение тысяч лет человеческие существа преследовались во имя ложной и абсурдной религии, условия человеческой жизни объясняли как расплату за сделанную с самого начала ошибку, да еще заранее предсказанную этим злопамятным богом.
Он гневно дернул головой и продолжал, увлекшись своими собственными рассуждениями:
— Нет, это невозможно. Я просто отказываюсь в это верить. Единение невозможно представить без доброты и милосердия. Вот почему мы сражаемся, Карэн, именно для того, чтобы реабилитировать наше Единение, к которому мы принадлежим, вопреки еще существующим старым традициям.
