Кейт де Кандидо - Тибериумные войны
Затем Кинзбург указала на пожилого мужчину рядом с собой. Жасмин уже несколько минут безуспешно пыталась вспомнить, кто он.
— У меня есть еще одна приятная новость. Это доктор Игнатио Мобиус. Я уверена, что его имя вам прекрасно известно.
«Ну конечно». Просто на большинстве фотографий Мобиус моложе и еще с волосами.
— Мне приятно сообщить, что после моего выступления доктору Мобиусу вручат медаль Почета за героические усилия в попытках найти выход из кризиса, вызванного тибериумом. Я уверена, вам всем известно… — («Но ты все равно нам скажешь», — недружелюбно подумала Жасмин), — …что когда пятьдесят два года назад был открыт тибериум, доктор Мобиус одним из первых приступил к его изучению, и по сей день он продолжает оставаться в первых рядах исследователей тибериума. Он работал сначала с НАТО, а позднее и с ВОИ. Мир в огромном долгу перед доктором Мобиусом, и, награждая его завтра медалью, мы лишь начинаем воздавать ему за все его заслуги.
С этими словами Кинзбург взяла кружку с кофе и удалилась. Телохранители шли рядом с ней, Мобиус позади. Жасмин жадно уставилась на кофейник. Ее контрольный чип не запрещал ей пить кофе, но в этом году его было слишком мало, и С-2, Синяя зона, где жила Жасмин, оказалась одним из регионов, который не получил ничего. Жасмин раздумывала, кому надо дать взятку, чтобы ей налили здесь чашку кофе.
Также она размышляла о том, почему ничего не сказал Мобиус. Да, он далеко не молод, и она подозревала, что чествовать его завтра будут в основном ради того, чтобы успеть вручить ему медаль, пока он не умер.
Поскольку Жасмин была из «Дабл-Ю-Три-Эн», все думали, что она владеет какой-то секретной информацией, которой больше ни у кого нет. Раньше она сама надеялась, что так и будет. Но когда Жасмин начала работать в «Дабл-Ю-Три-Эн», после того как четыре года занималась местными новостями и спортивными репортажами в Бостоне, она была глубоко разочарована, обнаружив, что ее, сотрудника крупнейшего в мире информационного агентства, ВОИ ограничивает так же строго, как и остальных.
Однако не все об этом знали. С выражением живейшего любопытства на лицах к ней подошли двое местных репортеров: Амелия де Гуардиола, невысокого роста женщина из Лиссабона в С-5, и долговязый Джанкарло Трондейм из Хельсинки в С-1.
Амелия поинтересовалась:
— Ты знаешь, о каком девизе шла речь, Жасмин?
— Нет, но могу поспорить, что все мы получим много эфирного времени, пытаясь это выяснить.
Карло засмеялся:
— Готов побиться об заклад, что девизом станет «Тибериум».
— Несколько разочаровывает, да? — спросила Амелия.
— Вот почему я думаю, что девиз таким и будет. Брось, ты же не ожидаешь оригинальности. Мы ведь говорим о ВОИ.
— Я просто боюсь, что этим словом может оказаться «война», — сказала Амелия.
— Думаешь? — Жасмин постаралась не выдать своей радости, затем упрекнула себя за это чувство.
К сожалению, она слишком поздно спохватилась, и Карло с Амелией устремили на нее скептические взгляды.
— Ты хочешь войны?
— Нет, конечно нет, просто… — Она вздохнула. — Я стала репортером сразу после окончания Второй тибериумной войны… Трудно представить что-либо более скучное, чем репортажи с заседаний на саммитах.
Амелия вздрогнула.
— Уж пусть лучше будет скучно.
После этих слов Амелия и Карло нашли себе других собеседников. Жасмин вздохнула. Она не могла винить коллег за то, что те плохо о ней думают. Вторая тибериумная война оказалась кровопролитной, число погибших просто ужасало. Радовало лишь одно: Нод был нанесен серьезный ущерб, а Кейна убили.
После прекращения боевых действий прошло двенадцать лет. ВОИ с тех пор более десяти лет пыталась сдерживать распространение тибериума. Сейчас мир уже не состоял из стран и континентов, а был разделен на Синие, Желтые и Красные зоны в зависимости от уровня проникновения в них тибериума. Синие зоны заражены не были, Красные являли собой полную противоположность, а Желтые находилась где-то посередине. Неудивительно, что большая часть мира представляла собой Желтую зону. Жасмин, Карло и Амелии повезло: они жили в Синих зонах.
В Красных зонах, конечно, никого не было. Уровень заражения тибериумом, слишком высокий для людей, не позволял там выжить.
Раздался треск в наушнике:
— Жасмин, ты меня слышишь?
Это была ее начальница, Пенни Сукдео. Прикоснувшись к наушнику, Жасмин произнесла:
— Да, шеф?
— Эн сообщила мне, что Кинзбург только что разговаривала с репортерами. Почему ты мне ничего не прислала?
— Я как раз составляла материал, шеф. Просто…
— Твой дрон не активирован. Попробуй еще раз.
— Составление происходит у меня в голове. Вы же меня знаете, я Мартинес Один Дубль.
— Если у меня через пять минут не будет готового материала, я отправляю туда By.
Пенни прервала связь, прежде чем Жасмин успела ответить, что, вероятно, было к лучшему. «Аннабелле By как репортеру до меня очень далеко. Она совсем не умеет держаться перед камерой». Жасмин предпочла бы видеть на экране эту дурочку Кассандру Блэр. По крайней мере на нее работал ее австралийский акцент.
По правде говоря, Жасмин не собиралась посылать какой-либо сюжет о так называемой пресс-конференции Кинзбург. Причина проста: директор не сказала ничего существенного. Она хотела сделать репортаж о настоящей речи Кинзбург, а не комментировать ее поддразнивания насчет магического слова, которое возвестит о радикальном изменении в политике ВОИ.
Кроме того, «радикальное изменение» уже произошло. Набор в вооруженные силы ВОИ сократился, но то же самое случилось с числом стычек, в которых они участвовали. Каким бы словом Кинзбург ни собиралась поразить всех в своей завтрашней речи, она, вероятно, признает, что эта перемена продолжается уже десять лет.
Может, новым девизом станет «мир».
Конечно, еще состоится награждение Мобиуса. Об этом стоит упомянуть.
Жасмин коснулась внутренней стороны запястья, и дрон перешел из режима ожидания в активный режим. Небольшой предмет, размером с шарикоподшипник, на ее поясе зажужжал и ожил. Вытащив из-за пояса электронного помощника, Жасмин с помощью сенсорной панели переместила дрон так, чтобы он был напротив нее. Помощник проверил состояние гирокомпасов и систем управления полетом, уровень заряда батареи (в режиме ожидания израсходовалось лишь четыре процента энергии) и чистоту линзы.
Затем Жасмин оглянулась. Она вовсе не хотела показывать зрителям «Дабл-Ю-Три-Эн» пустой зал, где ей было выделено лишь двадцать процентов. На стене, около которой находились все репортеры, висело две омерзительных картины. Жасмин не пожелала бы и злейшему врагу смотреть на них. Одна представляла собой космический пейзаж. Отвратительным он был из-за того, что автор намешал слишком много разных цветов там, где следовало использовать только черный. На другой в неоимпрессионистском стиле на фоне неба был изображен Нью-Йорк 2020-х годов. По глубокому убеждению Жасмин, всем неоимпрессионистам следовало отрубить кисти рук, чтобы они прекратили осквернять мир искусства.
Ей пришлось выбирать между видом сверху — что было слегка радикально для короткого репортажа о бессодержательном событии — и кадром, в котором окажутся другие репортеры.
После непродолжительного размышления она решила помучить своих зрителей так называемым искусством. Пенни всегда кричала на нее, когда в кадр попадали репортеры, не работающие на «Дабл-Ю-Три-Эн», поскольку это напоминало зрителям, что они могли бы смотреть на кого-нибудь другого. Поскольку Пенни и так уже сердилась на нее, не стоило злить ее еще больше.
Глядя на дисплей, расположенный на внутренней стороне левой линзы ее очков, она проверила изображение, которое получал дрон. Удостоверившись, что ее блестящие темные волосы хорошо выглядят, а четыре косички (по две с каждой стороны) располагаются симметрично и аккуратно уложены, она начала запись.
— Жасмин Мартинес ведет репортаж с энергетического саммита ВОИ на орбитальной космической станции «Филадельфия». Сегодня последний день переговоров между директорами ВОИ и несколькими военными, экономическими и научными консультантами. Завтра директор Кинзбург расскажет нам об итогах этого саммита, а сегодня она сообщила мне… — (Опять же Пенни не любила, когда упоминались другие репортеры, поэтому Жасмин решила притвориться, что Кинзбург разговаривала только с ней, а не с дюжиной людей.) — …что объявит в своей речи новый девиз ВОИ. Выстраивается масса предположений о том, что это за девиз, но директор ясно дала понять, что все они ошибочны.
Затем Жасмин остановила дрон, дала помощнику команду показать на дисплее речь Кинзбург и вставила в монтируемый репортаж ее заключительный фрагмент: «Последние пять десятилетий нам приходилось уделять особое внимание борьбе с распространением тибериума, противостоянию Нод и другим силам, которые стремились изменить нашу жизнь. Завтра все изменится к лучшему».
![Харлан Эллисон - Время глаза [Время ока]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
