Сергей Воронцов - Властелин Гемсиана
В этом доме, выложенном отделанном под красный кирпич, где некогда жил городской доктор-немец и имеющий собственную таинственно-трагическую историю, располагалось ныне Зеленоградское Туристическое Бюро, красивые опрятные барышни похожие на немецких фройляйн работающие там, даже прерывали свой нелегкий туристический бизнес и, выглядывая из старинных окон в своих беленьких блузках казались молоденькими любопытными дочерьми какого-то немецкого аристократа.
Они с интересом осматривали этого странного парня, что каждое утро в одно и то же время проходил мимо их окон. Девушки видимо принимали его за безработного гастарбайтера, а может даже и террориста. Это продолжалось обычно до тех пор, пока красивая, но строгая и серьёзная женщина, которую как он знал - зовут тетя Нина, не отгоняла их от окон и не возвращала непреклонным тоном к работе.
Величественно прошествовав в своём пыльном длинном плаще мимо турбюро, в очередной раз, даже не взглянув на молоденьких девушек, молодой человек шел дальше - вверх по Московской улице, мимо музея, потом - пройдя по Центральному Рынку и Автовокзалу, поворачивал налево и шел прямо до железнодорожного переезда, что уже на выезде из города. Постояв там пару минут сворачивал направо на маленькую тропинку, петлявшую меж пятиэтажек и выходившую на улицу Победы. Оттуда его путь лежал меж домов мимо магазина "Квартал" на улицу Ленина.
Самой дальней точкой его путешествий были новостройки на берегу, почти у школы милиции на западной оконечности Зеленоградска, там с видом на огромные белые ветряные генераторы и пляж тянущийся почти до Пионерского, он мог весь день просидеть на угловой скамейке под раскидистыми деревьями, что растут рядом с летним кафе. Либо разглядывая прохожих, либо попросту закрыв глаза и делая вид будто спит.
Обратно он возвращался или по морю или по сияющему вечерними огнями, что придавало ему невероятно теплое и уютное очарование - Курортному проспекту. Часто задумавшись, и не заметя как, проходил мимо своего двора, ноги сами выносили его на Розу Ветров, туда, где гуляли или сидели за поставленными для летних кафе деревянными столиками отдыхающие, и призывно сиял ночной иллюминацией потрясающе красивый отель "Самбия". Проходя под его окнами, по недавно достроенной набережной с новыми спусками к морю, расширенной и облагороженной очень элегантными перилами и скамеечками, наш одинокий путешественник спускался на пляж и брёл дальше. Вдыхая ни с чем не сравнимый запах таких близких здесь морских волн, ощущая под ногами мелкий и нежный песок, то сухой и зыбкий, то влажный и плотный.
Балтийское море считается северным, но тем, кто живет или хотя бы раз побывал здесь, оно никогда не покажется неприветливым или холодным. Оно - родное теплое и таинственно манящее, даже в любой самый сильный шторм оно привлекает и притягивает к себе. Забыть Балтику, увидев раз - невозможно. Эта тяга к ней видимо перешла нам от далёких предков, в чьих венах было много крови мореходов-викингов боготворивших это прекрасное море.
Отсюда, с обласканного прибоем песчаного берега можно увидеть, как рождаются волны далеко в морской синеве и как, волнуясь и беспрестанно меняясь, будто смущенно прячась друг за друга, несут они к вашим ногам свой нежный шепот, белоснежную пену, а иногда и застывшие слёзы солнца - кусочки Балтийского янтаря.
Отсюда словно бы видна середина мира...
Молодой человек явно нигде не работающий, не пьющий, не курящий и не приводивший к себе женщин, молодой человек, мог быть, по мнению его сердобольных соседей, либо наркоманом, либо иностранным шпионом. Скорее всего - литовским.
Но для наркомана у него был слишком здоровый румянец и чересчур твердое рукопожатие, а для шпиона, он очень уж неброско одевался, да и не пытался наладить с кем бы то ни было хоть какой-нибудь, даже мизерный, контакт и не выведывал никакой информации, иногда вообще по нескольку дней ни с кем не разговаривая. Да и за внешностью своей следил не особо, на лице уже стала обычной многодневная щетина.
И в какой-то момент, собрание пенсионеров решило для себя, что видимо у них поселился отверженный Калининградской богемой безработный поэт, которого никто не читает и не печатает. Отсюда и отрешенный взгляд, и неулыбчивость, щетина и постоянно нахмуренные брови.
Решив так, они в какой-то момент даже начали, было его жалеть, и как-то позвали вечером к чаю, на что тот довольно сурово ответил - что чай не пил, не пьёт и не собирается пить вовсе. Как ни странно, но это было правдой - молодой человек пил одну только воду и только холодную. Бывало, правда, что выпивал несколько глотков минеральной воды прямо из ладошки из источника у бывшего ресторана Прибой, что у тихой и опрятной аллеи русско-немецкой дружбы.
На этом все попытки сближения были закончены. Их странный сосед не был злым по натуре, да и снобизм ему явно был не свойственен, просто меж ним и этими добрыми приветливыми людьми слишком мало общего. Вернее меж ними слишком уж много различий. Непреодолимых различий.
Вряд ли он теперь сможет жить их спокойной размеренной жизнью, которую еще не так давно считал единственно возможной для себя. Слишком много он повидал, слишком уж сильно изменился. Они же, в свою очередь, узнай хотя бы часть правды о нем, или то, какие именно мысли и намерения вместо рифм скрывается за этим отрешенным взором, то едва ли когда-нибудь снова позвали бы такого соседа к чаю. Молодой человек был в этом уверен абсолютно.
Вот так и сегодня, как и в любой другой день, он шел по своему обычному маршруту, засунув руки в карманы и неторопливо вышагивая, ни на кого не обращая ни малейшего внимания.
Старики, сидевшие возле подъезда, как по команде, отложили газеты и повернулись в его сторону. Наверняка ничего такого уж интересного не случилось в мире, что могло бы сравниться со странностью их загадочного соседа. Это движение, однако, именно сегодня почему-то привлекло его внимание.
- Газеты..., газеты, такие квадратные листки бумаги, на которых печатают разную информацию, газеты... - Вдруг подумал он, заметив это движение.
- А когда он то, в последний раз читал газеты? Хотя бы местную "Волну"?
Обрадовавшись этой новой мысли, попытался вспомнить, но ничего не получилось. Нахмурив лоб и даже напрягшись, старался восстановить в памяти что-нибудь из жизни города или событий в мире... и не смог.
Ничего, совсем ничего, последние полгода он живет словно в вакууме, ни то что, не смотря телевизор, не смотря даже по сторонам. Неужели судьба все-таки сломала его? Неужто вкус к жизни, которым он так бахвалился еще год или два назад и прежняя тяга к знаниям, к самой жизни навсегда ушли? Неужели хандра, рутина и безысходность, в конце концов, победили? Как говориться - жизнь дала трещину, для него, чуть ли не в прямом смысле и он в эту трещину провалился, а вылезти даже не пытается.
- Санта Мария, а ведь это я. На самом деле, сейчас, теперь и в полном, так сказать - физическом и моральном воплощении. - Громко сказал он, неожиданно, с особой ясностью, будто узрев себя со стороны.
- Понятно теперь почему ничегошеньки так и не складывается. У меня же попросту нету времени для чего бы то ни было, займись я делом, и тогда я не смогу с утра до ночи жалеть себя ненаглядного. Вот так то. Ведь даже не заметил, что пришла весна. Уже полгода прошло, а так ничего и не сделано и более того - я даже не попытался сделать.
Внезапно словно очнувшись, он посмотрел на оранжевое весеннее солнце, вдохнул полной грудью аромат морского воздуха и, прищурив глаза, в первый раз за несколько недель улыбнулся, нет, пожалуй, уже во второй. Но тут же приложил руку к губам, чтобы скрыть улыбку, настолько жалкой она ему показалась.
Рука коснулась уже упомянутой щетины.
- Бог ты мой, прямо засаленный викинг, - подумал он - и я так хожу. Не мудрено, что соседские бабушки уже пугают мной своих непослушных внуков и чересчур назойливых налоговых инспекторов. Похоже, девушки из турбюро не зря на меня так странно смотрят - я видимо своими ежедневными обходами разогнал им всех клиентов, думаю уже совсем скоро областная психиатрическая лечебница пополнится еще одним небритым пациентом.
- А моя одежда, ну или то, что у других людей зовется ею, Господи - да ведь это же полный привет, в смысле восторг?! - вздохнув, попытался приосаниться, вдруг став очень самокритичным.
Душа, как будто пробудившись от полугодовалого сна, жадно захотела веселья.
- Одежда от небезызвестного в подзаборных кругах модельера Лоскутиан Диор, модель называется - месяц денатуратного запоя или помятая в очереди за пивом звезда подворотни, эксклюзивный бутик Гум Пом - Сэконд Хэнд, распродажа в подвале торгового центра Сосед, вход через дыру в заборе, успевшему взять одну вещь - синяки предоставляются в подарок! Ха. Недаром я по гороскопу Балтийская варёная креветка.
