Джеймс Фрей - Ключ Неба
– Да. С волками. Это было хуже всего.
– С волком?
– Волками. Множественное число.
– Без ружья?
– Без ружья.
– Я боролся только с собаками, с волками не приходилось.
И один раз с пумой.
– Хотела бы я сказать, Фео, что это производит на меня впечатление, но увы.
– Я ведь уже уложил тебя в постель, Алопай! – пытается шутить Яго. – Зачем мне производить на тебя впечатление?
Сара снова улыбается и легонько пинает его под простыней. Еще один добрый знак того, что, возможно, она выбирается из пучин своего горя.
– В общем, я так его и не достал, того парня. Мы дрались до первой крови. Видишь кровь – схватка окончена. Все просто.
– Но шрам выглядит глубоким.
– Si. Я повел себя, как идиот. Просто наткнулся сам на его нож, а он не зевал. Честное слово, мне повезло. Если бы он не рассек мне лицо – а нож чуть не достал до глаза, – он просто убил бы меня.
Сара кивает.
– Он увидел кровь, и схватка окончилась. А потом он сказал: «В следующий раз тебе повезет больше» – и ушел? И сказке конец?
– Меня еще ждали швы, но, в целом, да. И никаких обезболивающих, ведь это была тренировка.
– Ха! Обезболивающие? Это что такое?
Теперь наступает очередь Яго расплыться в широкой улыбке.
– Точно. Чертова Последняя Игра.
– Чертова Последняя Игра – точнее не скажешь, – произносит Сара. На лице ее не отражается никаких эмоций.
Перекатившись на спину, она смотрит в потолок. – Ты потом еще встречался с ним?
Несколько секунд Яго не отвечает.
– Si, – наконец произносит он, растягивая слово. – И года не прошло с того поединка. За два дня до моего дня рождения, незадолго перед тем, как я получил право быть Избранным.
– И?
– Он стал еще быстрее. Но я много занимался и тоже стал быстрее.
– И в этот раз ты пустил ему кровь?
– Нет. Мы сражались на мечах, но через пару минут я ударил его кулаком в горло и перебил трахею. Когда он упал, я наступил ему на горло. Крови не пролилось ни капли. До сих пор помню его взгляд. Озадаченный, удивленный, как у подстреленного животного. Оно не понимает, что ты с ним сделал. Так и этот мальчик из фавел, лучший боец на ножах, какого я когда-либо видел, но он не понимал, что я живу по своим законам.
Сара ничего не сказала. Она перекатилась на бок, повернувшись спиной к Яго.
«Я в постели с убийцей», – подумала она.
И сразу же: «Но ведь и я убийца».
– Сара, прости меня. Я не хотел…
– Я это сделала, – она глубоко вздохнула. – Я не вписывалась в его картину мира. Это был мой выбор. Я убила его. Убила… Кристофера.
Наконец. Она это произнесла. Тело ее содрогалось, как будто ее разрывало изнутри. Сара подтянула колени к груди, всхлипывая и вздрагивая от рыданий. Яго осторожно поглаживал ее по голой спине, понимая, что это, в сущности, слабое утешение. Яго мало что знал о Кристофере – кроме того, что Сара его любила. Любила и убила. Яго до сих пор не был уверен, что поступил бы так же, окажись он на ее месте. Смог бы он застрелить своего лучшего друга, одного из тех, с кем вместе рос? Убить Хосе, Тьемпо или Чанго? Хватило бы ему сил пустить пулю в отца или, того хуже, в мать? Он сомневался.
– У тебя не было выхода, Сара, – негромко говорит Яго.
C тех пор как они поселились в отеле, он повторил это уже 17 раз – большей частью просто для того, чтобы прервать неловкое молчание.
Но сколько бы он это ни повторял, звучало все равно неискренне.
– Он ведь сам попросил тебя это сделать. В тот момент он точно знал, что не выйдет из Последней Игры живым, и он хотел умереть так, чтобы этим помочь тебе. Он помог тебе, Сара, пожертвовал собой ради твоей Линии. Ты получила его благословение. Если бы ты поступила так, как хотел Ань, Ключ Земли достался бы Тиёко, и именно она сейчас шла бы к побе… – Ну и ОТЛИЧНО! – перебивает его Сара. Она еще не решила, что хуже: убить юношу, в которого была влюблена с детства, или схватить Ключ Земли, когда тот вырвался из заточения в Стоунхендже. – Тиёко не умерла бы, – шепчет она. – По крайней мере, не умерла бы так. Для такой дурацкой смерти она была слишком хорошим Игроком, слишком сильным. А я… я не должна была стрелять в него. – Она глубоко вздыхает. – Яго… всем – всем – суждено умереть из-за меня.
Сара сворачивается в клубок. Яго пробегает пальцами по ее позвоночнику.
– Тогда ты этого не знала, – говорит он. – Никто из нас не знал.
Ты просто выполняла указания кеплера 22b. Ты просто Играла. – Да, Играла, – повторяет она, и в голосе ее слышится сарказм. – Я думаю, Эшлинг знала… Боже. Что ей стоило стрелять получше? Почему она не сорвала наши планы, когда могла это сделать?
Яго тоже не раз возвращался мыслями к Эшлинг – не из-за того, что она сбила их гидросамолет, а из-за того, что она пыталась им сказать перед этим.
– Если бы она перестреляла нас, Кристофер тоже погиб бы, – замечает он. – Как и мы с тобой.
– И что с того? – парирует Сара, как будто такой вариант развития событий для нее предпочтительней, чем все, что произошло после их отъезда из Италии.
– Ты просто Играла, – повторяет Яго снова.
Несколько минут они молчат. Сара продолжает плакать, Яго поглаживает ее по спине. Час ночи, снаружи моросит дождь, слышно, как по мокрым улицам внизу проносятся машины. То и дело раздается рокот самолета, заходящего на посадку в Хитроу. Далекий свист, похожий на корабельный сигнал. Полицейская сирена. Едва слышный смех подвыпившей женщины.
– К черту кеплера 22b, к черту Последнюю Игру и к черту Игроков, – неожиданно произносит Сара.
Она уже не плачет. Рука Яго тихо падает на простыни. Дыхание Сары становится ровным и размеренным, и через несколько минут она засыпает.
Яго выскальзывает из кровати. Принимает душ, наслаждаясь ощущением бегущих по телу струй воды. Перед его мысленным взором стоит лицо мальчика, с которыми они дрались на ножах, – его глаза, из которых уходила жизнь.
Он вспоминает, что почувствовал, когда осознал, что это его рук дело. Яго выключает воду, вытирается, бесшумно одевается и выходит из номера, осторожно прикрыв за собой дверь.
Сара спит и не слышит.
– Hola, Шейла, – приветствует он девушку за стойкой в холле.
Яго помнит по именам всех сотрудников отеля и ресторана. Кроме Шейлы есть еще Прадит, Ирина, Пол, Дмитрий, Кэрол, Чарльз, Димпл… и еще семнадцать человек.
Все они обречены.
Обречены из-за Сары. Из-за него. Из-за Тиёко, и Аня, и других Игроков.
Из-за Последней Игры.
Он выходит на Кромвель-роуд и набрасывает на голову капюшон. «Кромвель», – думает Яго. Жестокий лорд-протектор английского Содружества, предводитель пуритан, ужас эпохи междуцарствия. Человек, которого ненавидели и осуждали настолько сильно, что король Карл II велел извлечь из могилы тело несчастного и убить его снова. Труп был казнен, его голову выставили на всеобщее обозрение на шесте возле Дворцового холла Вестминстера, где в нее плевали, кидали камни и проклинали на протяжении нескольких лет, пока она не превратилась в голый череп. Голова гнила на шесте не более чем в паре километров от улицы, по которой сейчас шел Яго.
Улицы, названной в честь этого узурпатора.
За это они и борются. Чтобы на этой Земле по-прежнему оставались монстры, подобные Кромвелю, и распутные короли, каким был Карл II, и ненависть, и власть, и политика.
Яго начинал сомневаться, что оно того стоит.
Но сомнения были роскошью. Причем роскошью недозволенной. «Jugadores no se preguntan – Игроки не задают вопросов, – говорил отец, если вдруг угадывал мысли Яго. – Jugadores juegan – Игроки играют».
Si.
Jugadores juegan.
Спрятав руки в карманы, Яго идет в сторону Глостер-роуд. Мужчина на 15 сантиментов выше и на 20 килограммов тяжелее его показывается из-за угла и задевает Яго плечом. Яго разворачивает в сторону, но он не вынимает рук из карманов, не поднимает глаз.
– Гляди, куда прешь! – рявкает мужчина. От него пахнет пивом и гневом. Видно, вечер выдался тяжелый, и драка для него – желанный исход.
– Извини, парень, – не останавливаясь, отвечает Яго, подражая акценту жителей Южного Лондона.
– Тебе это кажется смешным? – не унимается мужчина. – Типа ты крутой?
Без предупреждения он размахивается, и кулак размером с тостер устремляется к лицу Яго. Яго отклоняется назад, кулак со свистом проходит мимо его носа. Мужчина замахивается снова, но Яго отступает в сторону.
– Мелкий шустрый ублюдок, – ругается мужчина. – Достань руки из карманов, парень, хорош выпендриваться.
Яго улыбается, демонстрируя усеянные бриллиантами зубы.
