Анастасия Парфенова - Ярко-алое
Хм…
Провел по поверхности пальцем, фильтруя слои информации. Раз, еще раз. Кажущаяся такой плотной и тяжелой лакированная поверхность будто выцвела, стала прозрачной.
И пустой.
Неко вскинул голову, новым взглядом окинул битву. Не может быть, чтоб владыка Кикути — и не заметил. Он-то дело имеет с текущими событиями, а не поверхностной их записью.
В любом случае придется прорывать блокаду. Самому Тимуру посреди этого фарса делать нечего, но нужно «пробить» сообщение для Нобору. На всякий случай.
Советник Канеко вызвал почтовую программу и начал настройку крайне агрессивного экстренного письма. И воплощением худшего из предчувствий запел для него второй тревожный сигнал. Глаза Тимура расширились и остекленели, пытаясь принять новую информацию.
Вот теперь пришло время действительно испугаться. Момент ослепительного, ясного ужаса. Сражение вокруг потеряло краски, потухло. Прямо поверх идущего в самоубийственную атаку отряда возникло изображение ярко-алой планеты, схема ее спутников и орбитальных укреплений. Тревогу бил хищных очертаний боевой фрегат, находившийся под личным контролем Тимура.
Речь шла уже не об игрушечной межклановой войне, а о самой что ни на есть реальной, настоящей угрозе. Тяжелый бот десантного прикрытия выходил на позицию на нижней орбите, точно над горным плато, где, по предположениям Тимура, находилось убежище божественного владыки.
За какую-то секунду Канеко рассмотрел и отбросил с полдюжины вариантов: властью тайного советника при коалиционном правительстве отозвать готовящуюся к атаке машину — но она не отвечала на запросы, а времени ломать доступ уже не осталось; приказать боевому фрегату сбить этот бот к терранской бабушке — но находящиеся под контролем Неко корабли были отведены на дальнюю орбиту, они не представляют угрозы для цели, которая так близка к поверхности планеты. Подвести корабли поближе — но тут уже автоматически вступят в действие орбитальные батареи. Дать отбой защитным укреплениям — предки великие, да просто приказать батареям самим разобраться с проблемой! Но орбитальные установки находятся под контролем генерала Сакамото, нужно отправлять приказ через него, и как вообще машина, созданная для проведения точечных орбитальных бомбардировок, смогла выйти на атакующую позицию, если не по приказу господина генерала?!
В конечном счете Тимур просто не успел. Позже, анализируя, он заставил себя признать: шансов не было. Не было ненайденного пути, не было упущенного решения, не было волшебного спасения.
Тимур отправил экстренный вызов в штаб Сакамото, он передал приказ ближайшему фрегату, он начал пробиваться сквозь уровни защиты. Ослепительное сияющее копье разорвало ярко-алые небеса и обрушилось на земную твердь. Камень и скалы на сотни метров вглубь в мгновение ока были испарены. Зияющий кратер с оплавленными стенами — вот все, что осталось после удара.
Божественный владыка Кикути Нобору и верные ему люди погибли мгновенно. Сообщение, окончательно подтверждающее их гибель, нашло Тимура через пару секунд.
Советник Канеко стоял по колено в снегу, сотрясаемый дрожью, и пытался вместить в свой разум понимание: его мир, ярко-алая его планета уничтожена. Акана пока еще жила, но, подобно разворачивающейся вокруг записи, время ее было сочтено. Тимур закрыл глаза, чтобы не видеть, как мертвые друзья и фальшивые недруги сталкиваются в ритуальном воинском танце.
Нужно было двигаться. Что-то делать. Решать. Рассчитывать. Нужно было снова начать думать. Хотя бы о предложениях советника Джеффера. И за одно это убить мало самоуверенного умника Кикути, только — вот незадача! — кто-то его уже убил.
Медленно, двигаясь как старик, выбрался Канеко из сугроба. На границе зрения мелькнуло белое. Тимур повернулся. Сверху спланировал в руки его бумажный журавлик, послушно лег на ладонь. Господин советник развернул тонкий, испещренный каллиграфической вязью лист. Каждая начертанная линия была информационным архивом и произведением искусства:
«Муру, прости.
Если ты читаешь это послание, им все же удалось меня убить…»
Привычный мир разлетелся на осколки. Кому-то придется собрать их и склеить мир новый.
Глава 1
Синтоизм, синто (от яп. «путь богов») — национальная религия японцев, возникшая на основе тотемистических представлений древности. Объектами синтоистского культа являются как предметы и явления природы, так и души усопших, включая души предков — покровителей семей, родов, отдельных местностей. Верховным божеством («ками») синтоизма считается Аматэрасу Омиками (Великая священная богиня, сияющая на небе), от которой, согласно мифологии синто, ведет свое происхождение императорская фамилия.
Статья из сетевой энциклопедии. Старая Терра, эпоха Взлета. Сеть Интернет, точный адрес утерянЭкзамены, законопроекты и миссии по спасению мира проваливались, похоже, по одной и той же причине: не хватало времени, времени и еще раз времени.
Тимур закрылся паролями, начал снижаться на посадку. Скользнул сквозь радиус обороны, не дожидаясь подтверждения доступа. Вспоминать о том, откуда у него коды, было больно, но свободной минуты на боль уже не осталось. На воспоминания о сбитых планерах — огненных каплях в огненных небесах — времени не было тем более.
Только у ворот поместья пришел запрос на авторизацию. Прикрыв глаза, Тимур прижал наперсток-аптечку к двери. В тот момент, когда кровь коснулась сенсора, перехватил информационный поток.
Выпустил вирус, как выпускают пулю в стекло: многоуровневая операционная система осыпалась осколками. Тонкими нотами потянулись секунды ее восстановления. Когда из зеркального отражения выросла новая защита, Тимур уже получил права администратора.
Ввел в систему атмосферного контроля программу-паразит, активировал экстренный медицинский протокол, отдал приказ синтезировать в воздухе химический состав по указанной схеме. Заполнил им жилые уровни, одновременно отрезая обитателям дома даже базовый доступ к Сети.
Охранник верхнего поста попался до смешного легко — он явно привык получать данные, передаваемые из внешних сенсоров прямо в нервную систему. Ограниченный той информацией, которую воспринимали человеческие органы чувств, мальчишка со слепой отвагой бросился на нарушителя. И туг же нарвался на парализующее поле.
Тимур мысленно сверился с планом, отвел в сторону ничем не примечательную панель. Лестница уходила резко вниз.
Второй охранник оказался одним из людей Кикути, и если бы не усыпляющий газ, здесь бы Тимур и остался. Аккуратно перешагнув через распростертое тело, он устремился во внутренние покои.
У хозяйки было меньше минуты до того, как против нее повернули ее же собственные защитные системы. Фудзивара О-Кими успела почуять неладное и схватиться за оружие — но не успела понять, что летун, скрытый вуалями секретных паролей, — совсем не тот, кого она ожидала.
Тимур вынул из ладони женщины игольник, поставил на предохранитель. Проверил, было ли у нее еще оружие. Пощупал пульс. Газ должен был быть абсолютно безвредным, но сейчас, видя сломанную фигуру с разметавшимися белыми рукавами и черными прядями, он не мог не сомневаться. В безвредности газа. В разумности плана. Во всей этой отчаянной, родившейся из полной безысходности идее.
«Взгляни на это с другой стороны. Только потому, что все так плохо, что-то еще можно спасти». Безграничное отчаяние против безграничной надменности и — быть может — из их столкновения удастся высечь что-то вроде надежды.
Он осторожно перенес женщину на циновку, подложил под голову валик. Против воли задержал взгляд на талии. Пояс, такой широкий и плотный, что казался скорее корсетом, сковывал все еще легкую точеную фигуру.
Тимур отвел от лица ее волосы, готовясь впрыснуть антидот. На мгновение замер, оценивая бледную кожу, покрасневшие от слез веки. Она уже знала. Не придется искать слова, которыми нужно рассказать — ей! — о смерти Кикути Нобору.
«На истерику у нас времени нет тем более».
Резко выдохнул. Коснулся наперстком-аптечкой ее шеи, отошел на несколько шагов. Сел на пол, скрестив ноги и положив на колени пустые ладони. Попытался придумать, как еще в подобной ситуации можно выглядеть менее угрожающе.
Женщина не пошевелилась, дыхание ее оставалось все столь же ровным, но система послушно переслала ему вихрь попыток вернуть контроль над собственным домом. Некоторые из них были не тем, чего Тимур ожидал от утонченной художницы. Беззвучно выдохнув, он собрал в кулак свою решимость и заговорил:
— Госпожа Кимико, прежде всего, вы в безопасности. Чем бы ни закончился этот разговор… — Он прочистил горло. — Даже если нам не удастся прийти к соглашению, я покину ваш дом, не причинив никому вреда.
