Дмитрий Манасыпов - Чистильщики пустошей
Сивый рванул с плеча драгоценную лесенку, метнув ее в сторону темного пятна, ринувшегося к нему. Она ударилась обо что-то мягкое и тут же полетела в сторону, отброшенная мощным ударом. А за первым пятном выскочили еще два, бросились в сторону фонарщика.
«Врешь, сука, не возьмешь!!!» — Сивый оскалился, как загнанный в угол старый, но еще крепкий дворовый пес. Одним рывком выхватил револьвер, взвел курок, рванул пальцем спуск. Мощное оружие не подвело, и первая тень, уже подобравшаяся почти вплотную, с ревом ушла в сторону, покатилась по земле. Второй и третий выстрелы тоже легли хорошо, успев отбросить следующую пригнувшуюся длиннорукую фигуру. Последняя тень метнулась в сторону и сразу обратно, хитрым зигзагом мешая ему прицеливаться. Он отступал, боясь потерять ее из вида. Видел, что те, кого подстрелил, уже начали шевелиться. В голове лихорадочно билась мысль о том, что Ред с патрулем еще не ушли далеко и должны успеть на выстрелы. Но последняя фигура метнулась совсем близко, так близко, что даже в слабом свете фонарей стали видны темные провалы глаз, бледная морщинистая кожа на морде, шрамы, повсюду испестрившие ее, — и бешеный оскал острых, покрытых блестящей слюной зубов.
Сивый не выдержал и выпалил в нее оставшимися патронами. Чуть зажмурился, когда в лицо брызнуло горячим и липким. Трясущейся рукой выхватил из-за плеча длинный патрубок, по которому заливал масло в фонари. Мелькнула испуганная мыслишка: он мог забыть накачать воздуха в емкость, и ничего не выйдет. Но пальцы второй руки уже торопливо нашарили на поясе старую зажигалку с колесиком, чиркнули им, заставив маленький огонек затрепыхаться на ветру. Двое, которых он подстрелил, покачиваясь и порыкивая, уже шли к нему. Неуверенно, но неумолимо. Третья тварь не двигалась, раскинувшись на потрескавшемся асфальте… А Реда и парней даже не было слышно. Фонарщик вскинул длинную металлическую трубку, быстро открутил краник подачи жидкости и поднес зажигалку к соплу.
Тьма озарилась рыжим светом от бьющего из трубки буйного пламени. Твари отшатнулись. Сивый успел разглядеть первого: сутулая костлявая тварь, еще одетая в остатки полусгнившей рабочей робы, длинные лапы с суставчатыми пальцами, украшенными когтями. Лицо, которое показалось почему-то знакомым, лицо, ставшее страшной мордой подземного хищника. Сердце в груди забилось еще быстрее, хотя, казалось бы — куда быстрее? Ох, и не врали старики старатели, говоря про Подземное лихо, ох не врали.
Он шагнул вперед, стеганув огненной плетью тварь, в которой заметил что-то знакомое. Та истошно завизжала, превратившись в движущийся факел. Вторая метнулась в сторону, уходя от поражения импровизированного огнемета. Это было плохо, потому что и масло в металлической фляге может загореться. Да и воздух, который он в нее дома накачивал ручным насосом, скоро должен был закончиться. А тогда все, конец. Сивый торопливо шагнул вперед, стараясь подловить ночного охотника. Ему было очень страшно, но старик, еще три года назад бывший крепким и совсем еще молодым мужчиной, хотел достать тварь. Это был бой, возможно, его последний бой. И он не собирался проигрывать. А значит — вперед, Вольный боец, вперед!!! Ты один на один с врагом и помощи нет! «Одни против всех», — было вышито на знамени каждого из отрядов, и этот девиз Сивый запомнил навсегда.
Правый бок и руку обожгло горячим, но сначала фонарщик даже не понял того, что случилось. Перестал бить факел, тварь дернулась к нему, целая и невредимая. Правой рукой он хотел достать с поясных ножен старый верный тесак, но руки не было. Из плеча прямо в лицо ударило несколько струек крови, и все. А потом его снесло в сторону мощным ударом, шмякнуло о потрескавшуюся стену и выбило дух.
Он проморгал тех из них, что зашли со спины, забыл про тыл… Твари брезгливо отшвырнули трубку со шлангом, принюхиваясь к запаху крови. Они подходили все ближе, настороженно и опасливо. Сивый видел их странно выгнутые в коленях ноги, жадновбирающие воздух широко вывернутые ноздри и нетерпеливо подергивающиеся узкие губы, за которыми прятались частоколы зубов. Наверное, только перед смертью и в почти полной тьме можно вот так четко видеть то, что убьет тебя. Наверное… А ему хотелось провалиться в забытье, очень хотелось. Но вместо этого — пришла только страшная боль…
* * *Когда задержавшаяся в подвальном кабачке группа Реда добралась до переулка, один из патрульных, не выдержав, ушел в дальний угол, где его долго и мучительно рвало. Ред, всхлипнув, присел на корточки рядом с тем, что осталось от неплохого парня, которого все знали как Сивого и никогда не задумывались над тем, как же его зовут на самом деле. Посмотрел на два тела, лежащих рядом: одно с размозженной головой и второе, почти полностью обугленное, и заплакал. Почему? Может, от стыда, а может, от страха. Кто знает?
Глава первая
ГОРОД, ЕНОТ И ЧИСТИЛЬЩИКИ
…И есть люди, стадо пастыря Небесного.
А среди них есть Воины, стоящие наособицу.
Но если кто изрекет: бо возвышаются они над людьми,
То тот да неправ будет, ибо и Воины есть люди,
Но стоящие особо. И не каждый с оружием — есть Воин.
Книга св. Мэдмакса (апокриф)Енот маялся в карауле, стоя на вышке у городских ворот. Именно маялся, потому что ненавидел торчать здесь, на верхотуре, продуваемой со всех сторон. Если на любом другом посту ему было относительно неплохо и уютно, то здесь он изнывал каждую минуту. Да что там — каждую секунду. Ну, скажите, пожалуйста, неужели пограничники пропустят кого к городу и не предупредят? Так что за смысл торчать на этой треклятой вышке, а? Если на соседней, точно такой же, стоит еще один караульный? Другое дело, что в его смену там неизменно был Рыжий, который сразу засыпал и которого никто за это не дергал. Ну, конечно, по сроку службы положено. А он теперь и не вздумай присесть на продавленную седушку, что стояла на какой-то пластиковой емкости в углу насеста. Не приведи господи, старший капрал Штырь увидит отклонение от устава караульной службы. Тогда пиши пропало, наряды обеспечены. Эх, гребаная жизнь!
Никто не заставлял идти и наниматься на службу в патруль, ведь так? Ну да, никто не заставлял, кроме нужды и пятерых младших, сидевших на мамкиной шее. Енот тоскливо вздохнул. Подумал еще немного про них и вздохнул еще тоскливей. Громко, протяжно и надрывно, с всхлипом, что пробился наружу. Разом вспотевшие ладони вцепились в цевье винтовки, заходившей в них ходуном. Парень стиснул зубы, заставляя себя не плакать, возвращаясь в тот, оставшийся позади летний день. Всего три месяца назад, всего три месяца…
За холмом у поворота дороги что-то заворчало. И еще, и еще. Не веря собственным ушам, Енот схватил старый обтерханный бинокль, висевший на кожаном ремешке, зацепленном за вбитый в бортик гвоздь. Поднес к глазам. Тяжеловозы с углем обычно проходили торговым трактом, не заезжая в город. Фермеры пользовались тягловым транспортом, отправляясь на рынок. Редко-редко, стараясь экономить драгоценное топливо, пригоняли громадные телеги с урожаем. Но это должно было случиться только через месяц. Пограничники всегда извещали о собственном приезде, и каждый караульный знал это. Оставалось еще несколько вариантов.
Самый лучший расклад — неожиданные визитеры из метрополии. В таких случаях всегда начиналась бешеная суета и растерянность, с последующей раздачей звездюлей разным стрелочникам, попавшим под горячую руку мэра и его заместителей. Караульные под нее тоже, бывало, попадали. Как будто заори на пару секунд раньше в эбонитовую трубку переносного телефонного аппарата: мол, по дороге едет «ленточка», — что-то бы изменилось, ага.
При средней паршивости исходе — просто торговый караван или переселенцы. Караван торговцев мог сулить как нечаянный барыш, так и серьезное наказание за пропущенные грузы из списка запрещенных. Переселенцев же вообще стоило опасаться. Неприятностей они с собой притаскивали целую кучу. От обычных при долгом путешествии вшей до серьезных заболеваний и инфекций. Самое малое — триппер, если при караване обретался переездной бордель.
Ну а наиболее поганым вариантом из всех возможных, несомненно, были либо мародеры, собравшиеся в большую банду, либо Вольные отряды, что почти одно и то же. Во всяком случае, в последнее время. Этих наемников потихоньку начали сживать со свету становящиеся все более сильными новые государства.
Енот торопливо навел поцарапанные окуляры на поворот, взявшись свободной ладонью за красный рычаг ревуна. Лучше уж дернуть, чем валяться потом с пробитой пулей головой. Это точно. Бинокль чуть трясся, не давая возможности толком разглядеть хоть что-то. Рыжий, дрыхнувший на соседней вышке, не пошевелился, хотя рокот из-за холма был серьезный. Енот подумал и поднял трубку телефона, нажал на кнопку вызова. Гудок пошел, через пару секунд динамик ожил недовольным голосом господина старшего капрала:
