Александр Шакилов - Ядерные ангелы
От экзотики я не в восторге, мне ее во время службы в армии хватило. Так что присмотрел я себе «микро-узи». «Узи» – это то, что надо, если хочешь быстро ликвидировать жертву, максимально нашпиговав ее пулями. Оставалась самая малость – изъять пистолет-пулемет у палача. Тот стоял, развернувшись ко мне гладко выбритым затылком.
Амнистия и закрытие тюрем – в закромах Родины не нашлось средств на содержание ИТК[3] – до крайности обострили криминогенную обстановку в стране. Коррумпированная милиция, о продажности которой рассказывали анекдоты, не могла защитить честных граждан, и ее упразднили. Но разве может свято место пустовать? Ментов сменили палачи. Эти отмороженные ублюдки без суда и следствия выносят приговоры правонарушителям. Обычно – смертные приговоры. У них это называется «узаконить». До последнего времени мне удавалось держаться подальше от убийц-госслужащих, но сегодня я сам иду на контакт – практически отдаюсь в руки правосудия. Шутка.
Нужный мне палач спиной загораживал проход в пустой сектор перед трибуной. Приблизившись к нему вплотную, указательным и большим пальцами я аккуратно приподнял и поддернул ремень. Негоже, чтобы ПП[4] израильского производства обременял своим весом натруженное плечо законника. Доля секунды на все. Еще чуток – и я не тварь дрожащая, но ствол имею.
Рано обрадовался.
Прихлопнув ладонью ремень к плечу, – я едва успел отдернуть пальцы – палач обернулся.
Мы замерли, глядя друг на друга. От удивления окаменели просто. Надо же, какая встреча!
Папа с мамой назвали этого палача Зауром. И череп он вовсе не брил – волосы попросту не росли. Слабое зрение законник компенсировал очками с толстенными линзами, что ничуть не мешало ему быть лучшим стрелком из тех, кого я знал. Он куда-то подевал свой неизменный плащ, поэтому я и не вычислил его среди коллег. Я-то думал, что высокий, худой и к тому же лысый очкарик в своем плаще спит, гадит и принимает душ, не вынимая рук из безразмерных карманов.
Это ж надо такому случиться – из всех палачей, призванных охранять Президента, – а их тут сотня, не меньше! – я решил отжать ствол именно у Заура. Шутка злодейки-судьбы!
Чтобы узаконить меня, он специально прилетел в Вавилон, где я осел, покинув Чернобыль навсегда. И до него многие пытались разлучить мое тело с душой, но только лысый очкарик сумел подобраться к Максу Краю так близко, что едва не отправил на тот свет. Заур почему-то решил, что я повинен в гибели его родных. К счастью, он быстро понял, что моя травленная радиацией тушка не при делах.
Плохая примета, если серьезная заварушка начинается с облома.
– Ты чего здесь?.. – повернув голову обратно, чтобы не привлекать внимания, Заур покосился на меня. Лысина и дужки очков блеснули.
Хорошо, что не назвал меня по имени. Если к слову «Макс» прибавить «Край», в сумме получится выделение слюны у палачей. Они тут же примут охотничью стойку.
– Дружище, я думал, ты помчишься с Ронином разбираться, – уклончиво ответил я, сделав вид, что покашливаю в ладонь. – Или за сестрой будешь присматривать дни и ночи напролет.
Перед тем как мы расстались, Заур поклялся узаконить Ронина, главу преступного клана «Азия». Тот имел неосторожность шантажировать палача, обещая навредить его сестренке, вот уже много лет как прописавшейся в больнице. Да и сам Заур не очень-то здоров: вместо одной руки и ноги у него протезы. Причем искусственной руки он лишился совсем недавно[5].
Так что я не удивился, обнаружив, что Заур еще не полностью укомплектован. Подбородком прижав к плечу ремень «узи», он поднес служебный планшет к уху, вроде как ему позвонили, и буркнул:
– За Танюшей… за сестрой приглядят. Начальство прямо с самолета вызвало. Срочная работа.
– С каких это пор палачи шестерят на Президента?
– С таких. Вчера всю охрану уволили, грешниками оказались… – он замолчал, потом выразительно повел плечом, на котором висел пистолет-пулемет. – Я не видел тебя никогда, если свалишь прямо сейчас. Ясно?
Типа чихнув в пальцы, – кивнув так, я согласился. Заур предложил приемлемый вариант. Не объяснять же ему подробно, корча из себя больного ОРЗ, зачем мне понадобилась аккредитация сюда. Я попятился. И это не отступление, это организованный отход на запасные позиции, как говорят вояки. Если не мозолить очки лысому палачу, можно зайти не по центру, а с фланга… Воспрянув, я схватился за фотоаппарат, как питекантроп при виде мамонта – за каменный топор. Типа я крутой папарацци, у меня даже галстук в горошек. Ай, не тот ракурс, хочу чуток левее, пропустите гения-творца!
– Здорово, Край!!! Иди сюда!!! Тут свободное место есть!!! – услышал я звонкий крик.
Так вопят от радости при встрече с другом.
Я обмер.
Составить ей компанию приглашала Хельга, любовница Заура. Даже розовое вечернее платье отказалось добавить женственности ее плоской груди и надбровным дугам. Перекачанные бицепсы и гладко выбритые виски – ни волосинки, как у подростка-панка – диссонировали с широченными бедрами. На скуластом лице застыли черные, будто ваксой нарисованные, слезинки. Чтобы скрыть от любопытных глаз десны, сплошь в кровавых язвочках, ей стоило поменьше улыбаться.
Познакомились мы в заброшенной вавилонской подземке. Хельга была предводительницей банды «червей» – изгоев, каннибалов и мародеров. Заур, тогда еще мечтавший угробить меня, враз покорил ее нежное сердце. Она оставила банду и отправилась с ним в Киев, как жена декабриста – в Сибирь. Умилительно, ёлы, сейчас расплачусь. Любовь морковью, но какого вообще фикуса он притащил ее на пресс-конференцию?! Типа вывел подругу в свет? Да она ж не знает элементарных правил поведения в приличном обществе! Ну кто – кто?! – повышает голос, когда Президент толкает речь об уране и бомбах?! И особенно – когда собравшиеся в зале вместе с гарантом перевели дух и стало тише, чем в зарытом гробу.
Возглас Хельги, приветливо машущей мне рукой, – она даже вскочила с кресла, хорошо хоть с ногами на него не взобралась – услышали все. Взгляды, как точки от лазерных прицелов, зафиксировались на ней, затем переметнулись на меня. Сотня вооруженных палачей увидела того, чьи данные замарали собой базу данных на самых опасных преступников страны, а то и мира.
Заглушив треск фотоаппаратов, щелкнули предохранители.
Увы, мои оранжевый пиджачок, лиловые брючки и галстук со стрижкой не обманули законников. Неужели я напрасно выскреб лицо бритвой и чуть ли не умылся одеколоном?
– Я тебя не знаю. – Рыбачка, по инерции выплывший из кильватера, шагнул обратно мне за спину.
Надо же, гламурное кисо испугалось за свою леопардовую шкурку!
Ничего, сам справлюсь.
Ощерившись, точно пес, под нос которому сунули кость, сосед Заура – мужчина лет сорока, зализанные назад волосы, носище-картошка – схватил меня за плечо.
Напрасно. Максимка Краевой не терпит панибратства. В тыльную часть его ладони, между сухожилиями и венками, я воткнул бамбуковую зубочистку. Он тотчас убрал руку и отшатнулся. Но-но, не так быстро! У меня иные планы на его счет – хочу познакомиться поближе. Схватив носатого за талию, я прижал его к себе. В глазах Заура мелькнуло удивление пополам с испугом – совсем Край рехнулся! Неспроста приоделся в яркое – сменил ориентацию?!
А вот и не угадал, дружище.
У законника, с которым я собрался станцевать танго, не было «микро-узи», зато он мог поделиться «ингрэмом». Ах, он против? Я хорошенько саданул лбом ему в шнобель, который так и просил, чтобы по нему врезали.
– Всем лечь!!! – взмахнув трофейным стволом над головой, рявкнул я.
Никто даже не пошевелился, чтобы выполнить мое ЦУ.
Я что, так неубедительно выгляжу? Или у меня дефекты речи? Ах ну да, прическа, прикид…
– Край, не дури! Брось оружие! – Заур решил вступить со мной в переговоры.
– Убедил, дружище, – кивнул я ему.
И жахнул из игрушки, сделанной в Атланте, – только гильзы посыпались.
По Президенту жахнул.
К нему как раз подбежали палачи, штук десять серых костюмов. Вовремя вспомнили, что они тут охраняют VIP-персону, а не в потолок плюют. Доля секунды – и тела законников прикрыли бы собой толстого борова, лишив меня удовольствия узнать цвет его крови.
Я не мог им этого позволить.
Тумбу разнесло в щепы, побило микрофоны на ней, досталось и двухцветному флагу, но кое-что я точно всадил в гаранта. Как и сколько я подарил ему пуль, считайте сами, под пивко просматривая запись покушения в замедленном режиме. Мой подвиг засняли бесстрашные папарацци. Ослепленный фотовспышками, я увидел, как из дыр в пиджаке Президента плещет самая обычная кровь… Неужели Максимка Краевой ошибся?!
Из-за меня погиб – или вот-вот скончается – невинный человек?
Не то чтобы я сильно убивался. Одной загубленной душой больше, другой меньше – без разницы, в аду мне бронь уже не снять. Но все-таки…
