Юрий Валин - Окраина. «Штрафники»
В новом обличье «Боспор» проработал уже год и четыре месяца. За это время случилось шесть «особо тяжких». Четыре убийства (одно из них двойное) и покушение на убийство. Одно дело было раскрыто — повздорили джигиты на почве неприязненных отношений, один схлопотал две пули прямо у игрового зала. Стрелок под давлением неопровержимых улик чистосердечно сознался в содеянном и уже отбывал наказание в местах не столь отдаленных.
— Наркоманы-героинщики, — со знанием дела пояснила Ольга Яковлевна. — Одно время тусоваться у нас пытались. Но, слава богу, родное ОВД и служба безопасности мультиплекса бдительность вовремя проявили.
— Бдительность — это хорошо, — пробормотал Андрей. — Я с героинщиками тоже сталкивался. «Дурь», она и есть «дурь».
— К сожалению, с бдительностью у нас не так уж хорошо, — сумрачно заметил следователь и кивнул Ольге Яковлевне: — Вы продолжайте, продолжайте.
Экое красноречие прорезалось в бывшей директрисе. Раньше склонности к театральным паузам и переходам на таинственный шепот за Ольгой Яковлевной вроде бы не замечалось. Взахлеб изливает какое-то «мыло» криминальное. Поножовщина, трупы, разбросанные по закоулкам развлекательного центра. Сейчас поведет демонстрировать плохо отмытые кровавые пятна. Хотя нет — ныне в «Боспоре» уборочная служба поставлена по последнему слову техники, от любого смертоубийства лишь аромат химической лаванды остается.
— Обратите внимание, Андрей Сергеевич, — вставил Синельщиков, — причина смерти в подавляющем большинстве случаев, — колото-резаные раны. Нанесены с особой жестокостью и цинизмом. Отдельно проходит убийство в декабре. Пострадавший убит выстрелом в лицо. Между прочим — 357-й «Магнум».
— Да хоть КПВТ,[1] — Андрей не удержался. — Вы к чему мне все эти страсти рассказываете? Честное благородное слово, я в «Боспоре» двадцать лет не был. Да и привычки с особым цинизмом чикать людей ножичком не имею. Насчет декабря у меня вообще железное алиби.
— Да вы о чем? — Синельщиков даже развел руками. — Никоих подозрений на ваш счет у нас не имеется. Наоборот, искренне надеемся на сотрудничество. И про декабрь и госпиталь мы вполне в курсе. Вы уж извините, пока вас разыскивали, узнали. Как, кстати, сейчас ваша нога?
— Терпимо, — пробормотал Андрей, косясь на молчаливого типа, притаившегося за полированным столом из поддельного зебрано. Возникло чувство, что как раз этот сутулый здесь главный. Молчун на секунду поднял от бумаг глаза, кивнул с непонятным выражением.
Андрей поморщился:
— Слушайте, нельзя ли доступно объяснить, что от меня-то требуется?
— Полиции помощь нужна, — с явным осуждением сказала Ольга Яковлевна. — Ты, Андрюша, не вспыхивай. Не мальчик уже. Люди же гибнут и пропадают.
— Еще и пропадают? — Андрей повернулся к следователю. — Вы уж извините, я явно чего-то недопонимаю. Ольга Яковлевна у вас что — на общественных началах курирует процесс дознания? Как заслуженный боец идеологического фронта?
Старушка надулась, следователь вертел в пальцах ручку и молчал.
Андрей пощупал в кармане пачку сигарет. Ерунда какая. Нечего было в такую даль тащиться. Вполне мог бы на хилое здоровье сослаться. Что этому следователю нужно-то?
— Андрюшенька, ты подумай серьезно, — примирительно сказала Ольга Яковлевна, — может, придет что в голову? Не время нам сейчас старые обиды вспоминать. Товарищам следователям идеи нужны. У тебя голова молодая, светлая.
— Ага, юный, еще не отягощенный интеллектом мозг, — согласился Андрей.
— Какие тут шутки могут быть?! — в голосе отставной директрисы сверкнул былой металл. — Маньяки ведь у нас завелись. Каждый гражданин обязан проявить полную сознательность. А уж ты-то — тем более.
— Я проявляю. Полон негодования. Если этих типов стукнут при «попытке сопротивления», так я подобную случайность поддержу целиком и полностью. О чем я, собственно, еще думать должен?
— Например, каким путем они в развлекательный центр проникают и как отсюда исчезают, — вкрадчиво подсказал следователь.
Андрей посмотрел на него с некоторой опаской:
— Гражданин Синельщиков, у меня алиби все-таки имеется или нет?
— Имеется, имеется. Вы, Андрей Сергеевич, приглашены как опытный специалист, знакомый со зданием, так сказать, практически, то есть изнутри.
— Да тут же от старого «Боспора» одни несущие стены остались! Вон, даже кассовый зал с улицы вглухую замуровали.
— Если говорить по существу, часть несущих перекрытий тоже реконструирована, — следователь с отвращением посмотрел на пачку мятых чертежей. — Мы понимаем, что вы знакомы исключительно с первоначальной планировкой. В данном случае именно это и ценно. У следствия имеются весомые подозрения, что преступники пользуются коммуникациями, уцелевшими от первоначальной конструкции кинотеатра. Как вы оцениваете подобную версию? Может быть, вентиляционные колодцы, система водяного охлаждения? Там ведь в аппаратных специальное оборудование стояло. Вы ведь здесь не один год проработали. Что приходит в голову? Ну, если навскидку?
— Навскидку я думаю еще хуже, чем стреляю. Но система водяного охлаждения исключается — по сути, подводка была стандартная водопроводная, только в случае необходимости давление воды усиливалось стационарными насосами. Вентиляционные колодцы и короба воздуховодов действительно были широкими. Мне самому по ним лазить приходилось. Но вряд ли они сохранились. В любом случае, вентиляция за периметр здания не выходила. Крыша, подвалы…
— И то, и другое исключено, — быстро сказал Синельщиков. — Подвалы, то есть нынешний зал боулинга и оба бара, проверялись неоднократно. Силовую и венткамеры обследовали самым тщательным образом. Там даже звукоизоляцию со стен демонтировали. О крыше говорить смешно — там все под контролем, камеры слежения новенькие. Весь периметр как на ладони. Мониторы цветные, двойная запись идет. Здесь служба безопасности такие деньги осваивала…
— Ну так и спрашивайте у службы. Камеры, мониторы, надзиратели мордатые. Я здесь при чем? Если вам истинно дилетантский совет так уж необходим — так секьюрити и проверяйте. Они, по-моему, вечно на две ставки трудятся.
— Андрей Сергеевич, вот учить, кого нам проверять, не нужно. Мы людей здешних просмотрели весьма внимательно.
— Не сомневаюсь. Честное слово, товарищ следователь, я в жизни к детективной деятельности ни малейшей склонности не испытывал. Разве что на службе со скуки парочку книжонок прочел. Серьезность совершенных преступлений я осознаю. Двадцать лет назад я бы вас в каждый закоулок «Боспора» лично проводил. Так нет уж тех закоулков. Да и любой инженер вас куда детальнее проинформирует. Ольга Яковлевна, подскажите товарищам. У нас ведь такие знающие люди работали. Вот Евсикова взять или Медина…
— Закоулки те на планах не сохранились. И с опросом старых кадров сложновато. Не всех, знаете ли, пока удается отыскать, — мрачно заметил следователь.
— Ну вы уж как-нибудь отыщите. Я ведь только так, ходил-работал посменно. О деталях архитектуры и особенностях установки оборудования не задумывался. Казематов и тайных ходов, ведущих к царской «Либерии», не знаю.
— Куда ведущих? — нервно заерзал Синельщиков. — Вы способны по делу говорить? Два дня назад в этом здании исчез наш наряд. В полном составе исчез. Четверо оперативных работников. Опытных и вооруженных. Понимаете ситуацию?
Его худой коллега наконец поднял голову.
— Так, товарищи. Необходимо передохнуть. Андрей Сергеевич пока с мыслями соберется. Тетю Олю домой отпустим — мы заслуженного человека который день мучаем. Андрей Сергеевич, вы ведь курить хотите? Там дальше по коридорчику специально отведенное место имеется.
«Ява» горчила. Разучились делать. Андрей смотрел в окно на Бирлюковскую. Время к одиннадцати, а пробка не рассосалась. Финансовый кризис третий год свирепствует, безработица растет, а народ из спальных районов на работу торопиться все равно не желает. Тягомотное ныне бытие. Хм, спровадит сейчас этот вежливый следак вас, уважаемый Андрей Сергеевич, в СИЗО, и потом не торопясь выдавит признание в серийных убийствах с массовыми похищениями. Вот тогда прочувствуете, как хорошо и уютно раньше жили. Тьфу, будь оно проклято, такое счастье. Интересно, куда, в самом деле, мог целый наряд деться? Они же вроде настороже должны были быть. Не рутина, усиление режима, место преступления, то да се. Сговорились дезертировать? Так ведь не срочники, не из-за оружия же городить весь этот спектакль с исчезновением? Нужно было спросить: как у них на семейном фронте? Если одинокие, то не исключено…
Тьфу три раза! В самом деле в детективы записался? Смешно. Следствие ведут хромые пенсионеры-отставники.
Нет, смешно не было. Андрей курил, стараясь сосредоточиться на «пробке» у перекрестка и отогнать дурные предчувствия. Только взгляд все время упирался в собственное отражение в оконном стекле.
