Алексей Фомичев - Правила чужой игры
В чем, в чем, а в умении нанести внезапный удар из‑за угла мятежникам отказать было нельзя. Проигрывая бои на фронте, они успешно вели войну партизанскую, диверсионную. Если дело так и дальше будет продолжаться, окончательная победа придет еще не скоро.
Ласкич, прилетевший сюда вместе с двумя ротами, уже отдавал распоряжения. Два приданных ему звена вертолетов взяли курс к лесному массиву и к небольшому ущелью, за которым шла горная гряда. Партизаны могли уйти только в этих направлениях. Либо засесть где‑то поблизости, пережидая погоню. Свен это учел. Одна рота отправилась осматривать пути возможного отхода, а вторая начала прочесывание близлежащих селений.
Я майору не мешал, с советами не лез. Свен и так все знает, не первый день на батальоне.
Осмотрел разрушенные мастерские и обгоревшие танки в боксах. Потом поговорил с начальником части, немолодым капитаном, уцелевшим только благодаря случайности. Тот еще не отошел от боя и нервничал. Говорил путано, часто перескакивая с темы на тему.
Через час поступило еще одно сообщение о нападении. На колонну машин, шедших в тыл. Это уже на западном побережье. А вскоре и еще два. Сегодня мятежники явно решили провести день диверсанта. Такой поворот событий перестал меня устраивать, и я, плюнув на поиски, вылетел в штаб бригады. Надо было срочно готовить контрмеры, чтобы прекратить разгул диверсий.
Уже после обеда в штаб позвонил Олаф Норсен и доложил – группа диверсантов, напавших на поселок у побережья, обнаружена и поголовно уничтожена. Захвачен в плен один мятежник. После соответствующей обработки он дал интересные показания.
Глянув на часы, я вздохнул и приказал готовить вертолет. Сегодня мне будет явно не до Ворот. Хотя тянуть с их поиском больше нельзя…
Как бы ни был занят я на службе, но хотя бы час на личную тренировку всегда находил. Держать форму – это не прихоть, а необходимость. Такой порядок царил у нас раньше, такой порядок сейчас в бригаде. Уже перед самым вылетом в Мегар я успел уделить полчаса стрельбе, полчаса рукопашке и полчаса работе в «качалке». Поэтому домой приехал выжатый как лимон. Но попасть в душ, как мечтал, не смог. Едва переступил порог и поздоровался с Леной, что‑то готовившей на кухне, как зазвонил телефон.
– Лена… – раздался тихий голос Оксаны.
– Это Артур.
– Артур, – она говорила сквозь зубы, – мне плохо… Не знаю, что происходит…
– Стоп! Ты дома?
– Да.
– Я вызываю врача, он будет через десять минут. Сейчас подойду к тебе. Ясно?
– Да… – простонала Оксанка. Из кухни вышла Лена.
– Что случилось?
– Ксюшке плохо. Побудь с ней, я пока вызову врача.
Лена, не говоря ни слова, исчезла на кухне, потом выбежала обратно, прихватила аптечку и вышла из квартиры.
Нас обслуживала бригада врачей из соседней поликлиники, прикрепленная к дому. Этот принцип медицинского обслуживания принят в Ругии давно и никогда не давал сбоев. Врачи имели высокую квалификацию и не зря получали деньги.
Не зная, что именно происходит с Оксаной, я вызвал специалиста по женским заболеваниям. Только положил трубку, телефон затрезвонил сам.
– Командир, заявку летчикам на ночь давать?
Это Ратмир – связной‑телохранитель – напоминает о моей просьбе. Я хотел устроить поиски Ворот ночью. По крайней мере будет меньше текущих проблем.
– Давай на двадцать один тридцать. Аэродром Мегара.
– Какая охрана?
– Ты.
– И все?
– А тебе мало? – усмехнулся я.
Ратмир сопит в трубку, не зная, что сказать. Вроде с малой охраной выезжать опасно. С другой стороны, выражать сомнения относительно своей и моей подготовки глупо.
– Ладно, – сменил я точку зрения. – Прихвати из разведроты пару бойцов. По своему усмотрению. Только с Коневеком согласуй.
– Есть.
Только положил трубку, телефон опять зазвонил. Черт, дадут мне отдохнуть или нет?!
– Да?
– Господин полковник, это консьержка. – Мягкий женский голос.
Я тут же сменил тон разговора. Людмила Котова – старожилка города. Во время гражданской потеряла мужа, а через пятнадцать лет и сына. Тот служил в полиции. От горя и одиночества женщина, потерявшая смысл жизни, едва не сошла с ума. С большим трудом специалистам удалось привести ее психику в более‑менее нормальное состояние.
Чтобы как‑то помочь и отвлечь от невеселых мыслей, ей предложили работу консьержки в только что отстроенном жилом комплексе. Общение с людьми, занятость должны были немного подлечить израненную душу.
Мы все относились к ней с огромным уважением и непритворной вежливостью. Пережить такую трагедию и выдержать могут немногие. По мере сил жильцы помогали Котовой, даже не деньгами (она получала хорошие пенсии за мужа и сына и неплохую зарплату), а человеческим общением и участием.
– Слушаю, Людмила Викторовна.
– Господин полковник, – она называла меня только по званию, выказывая тем самым особое расположение, – я беспокою вас по поводу вашей просьбы. Насчет ключей. К вечеру они будут готовы.
– Спасибо, Людмила Викторовна. – Только ей я говорил «спасибо» вместо «благодарю». – Честно говоря, у меня совсем из головы вылетело.
– Ничего страшного. Я перезвоню позже.
– Спасибо, Людмила Викторовна.
Я глянул на часы – доктор должен был прибыть минут пятнадцать назад – и пошел вниз, к студентам. Что там с Оксанкой?
…С доктором я столкнулся у входной двери. Высокий худощавый человек лет пятидесяти, с бородкой и совершенно седыми пышными волосами, в старомодных очках, в жилетке, с цепочкой часов поперек живота – дань стилю ретро, – что‑то диктовал Лене. Та спешно записывала на листке.
– Добрый вечер, доктор.
– Добрый вечер, молодой человек. – Он увлеченно играл в старого земского врача.
– Как она?
– Все отлично. Просто превосходно. Легкое недомогание вполне в порядке вещей в ее положении, так что не стоит волноваться.
– Да? – удивленно протянул я.
– Конечно. И заодно примите мои поздравления.
– С чем? – окончательно запутался я.
Доктор укоризненно покачал головой и добродушно пророкотал:
– С будущим прибавлением в семье. Судя по всему, будет мальчик. Но тут необходимо уточнить. Через несколько месяцев прошу на снимок.
– Ага, – начал соображать я. И чтобы не выглядеть окончательным лопухом, не стал расспрашивать дальше.
– Я оставил девушке все рекомендации. Завтра необходимо отвезти мамашу в поликлинику, сдать анализы. И покой, еще раз покой. Строгий рацион и прогулки на свежем воздухе.
– Ясно…
– Ну‑с, всего доброго, молодой человек.
– Да. Всего доброго…
Я проводил доктора изумленным взглядом, повернулся к Лене и спросил:
