Павел Иевлев - Операция «Переброс»
– Да что же это за чёрт… – тихо пробормотал прапорщик, – за что он его так?
Лейтенанта тихо трясло. Если бы сейчас выскочил откуда-то неизвестный убийца, он бы, наверное, бросил автомат и с диким криком забился в угол, закрыв руками глаза. Происходящее настолько не укладывалось в уставные схемы и скучноватую, но привычную картину мира, что Михаил чувствовал себя на грани помешательства.
– Товарищ прапорщик, слюшай, что делать будем, а? – Джамиль изо всех сил старался выглядеть бесстрашным джигитом, но автомат в его руках ходил ходуном.
– Лейтенант!
Михаил с трудом понял, что прапорщик обращается к нему.
– Ты, как старший по званию, – у Успенского успела мелькнуть в голове мысль, что прапорщик сейчас скажет «должен принять командование», – и мысль эта вызвала моментальную панику, однако Борух продолжил: – Сейчас свяжешься со штабом округа и аккуратно доложишь…
– Сказать, что Кузнецову голову оторвали?
– Ты в себя приди! Тогда тебе, в первую очередь, санитаров пришлют… Скажешь буквально следующее: «В гарнизоне чрезвычайное происшествие, подполковник Кузнецов погиб», – и отключишься.
Узел связи находился этажом ниже. По штатному расписанию там должен был находиться дежурный, но Михаил только сейчас осознал, что не видел его сегодня. Странно, не мог же тот не слышать стрельбы в кабинете полковника? Держа автоматы на изготовку, вся компания ссыпалась, грохоча сапогами, по лестнице и побежала по коридору. Дверь в комнату была приоткрыта… Предчувствия его не обманули – узел связи был пуст. Никаких следов дежурного.
Штаб округа не отвечал ни по обычной, ни по закрытой линии, ни даже по каналу экстренной связи. Такое впечатление, что нет там никакого города и все линии обрываются в пустоту. Лейтенант достал из кармана мобильник, но тот показал отсутствие сети.
– Да что за бардак! Так же не может быть! – растерянно глядя на Боруха, сказал лейтенант.
– Миша, это уже не бардак, – тихо ответил прапорщик, – Это капец…
Как бы подтверждая его слова, с окраины городка донеслись звуки заполошной автоматной стрельбы. Два или три автомата промолотили безостановочно, непрерывной очередью выплёвывая содержимое рожков, – и смолкли. Наступила тишина.
– Началось… – тихим безнадежным голосом сказал прапорщик.
Не сговариваясь, они бросились к выходу.
Навстречу им по плацу бежал человек – вид его был страшен. Зелёное хэбэ практически не имело рукавов – вместо них свисали полоски разлохмаченной окровавленной ткани, штанины выше сапог торчали тёмными клочьями, по предплечьям струилась кровь, оставляя тёмные капли на асфальте плаца. Прапорщик Мешакер узнал своёго лучшего сержанта только по лычкам – лицо бегущего превратилась в кровавую маску. Сержант пытался на бегу вытереть заливающую глаза кровь несуществующим рукавом – но только размазывал красные полосы. Бросив это безнадёжное занятие, он на ощупь, не прекращая бежать, отстегнул пустой магазин у болтавшегося на шее автомата и начал копаться в подсумке, пытаясь достать новый. Рожок запутался и не желал выниматься – окровавленные пальцы впустую скользили по жёлтой пластмассе, оставляя на ней красные следы. За ним, накрывая кровавую капель следа разноцветным лоскутным покрывалом, выбегали на плац собаки.
Никогда прежде лейтенант Успенский не видел столько собак сразу… Они бежали плотной массой, плечом к плечу – на плац как будто вытягивался разномастный лоскутный мохнатый ковёр, усеянный точками злых глаз. Стремительность и слаженность их движений поражала и вызывала невольный ужас. Казалось, их здесь тысячи.
– Сергеев, ложись! – заорал прапорщик, вскидывая автомат.
Сержант среагировал мгновенно – как подкошенный рухнул на плац и резво откатился в сторону, продолжая лапать правой рукой застрявший в подсумке магазин. Трескучая очередь разорвала воздух над плацем – АКМ, как живой, бился в руках Мешакера, поливая свинцом плотные ряды нападавших. Через пару секунд вступили в дело автоматы Джамиля и Птицы, и только лейтенант никак не мог сдёрнуть внезапно ослабевшими руками тугой предохранитель. Несколько секунд, показавшихся Михаилу вечностью, он видел, как автоматные пули рвут в клочья маленькие мохнатые тела, как взлетают фонтанчиками кровь и ошметки шерсти, как, несмотря на потери, накатывается пёстрая волна, – и тут, когда наконец щёлкнул предохранитель, собаки вышли из боя. Лоскутное покрывало распалось, псы проворно метнулись кто куда. Запоздалая очередь лейтенанта бесполезно хлестнула по плацу, выбивая из него асфальтовую крошку.
Пыльная поверхность асфальта теперь была покрыта кровью и собачьими трупами, в воздухе висел синий и горький пороховой дым. Поскальзываясь на рассыпанных гильзах, прапорщик бросился поднимать Сергеева. Вытирая ему лицо носовым платком, он приговаривал:
– Ничего, ничего, жить будешь… Главное – глаза целы…
– Товарищ прапорщик, все куда-то пропали! И у складов никого, и в столовой, и часовых на местах нет… – Сержанта трясло от пережитого ужаса. – Они кинулись на нас из-за угла – целая куча чёртовых собак… Мы начали стрелять – но всё произошло так быстро! Один я уцелел, остальные…
– Потом расскажешь – надо в казарму бегом. Там есть бинты в аптечке, а то истечёшь тут кровью…
Лейтенант вспомнил, что в казарме оставалось ещё десять человек. Оружейка открыта, но приказа выдать оружие не было – кто знал, что события будут развиваться так быстро? Десять человек безоружных, а он, лейтенант – человек, который отвечает за рядовых, – вспомнил о них только сейчас. Михаил развернулся и побежал к казарме, слыша за собой топот ног остальных.
Ещё на бегу он услышал жуткие крики и понял – опоздали. Из разбитых окон казармы выскакивали собаки – от их пушистых лап оставались на белой штукатурке стены бурые отпечатки… Он вскинул автомат, ловя в прицел разбегающихся тварей, и решительно нажал на спуск. Животные кинулись наутек, но несколько собак остались лежать, запятнав ошмётками тел белую стену казармы. Сзади заговорили автоматы сержантов – лицо Сергеева было перекошено жуткой гримасой, и он не отпускал спусковой крючок, пока не кончился магазин, поливая длинной очередью разбегавшихся зверей. И всё-таки их оставалось слишком много – собаки были проворны, и попасть в них оказалось непросто. Основная часть успела разбежаться.
Влетев внутрь казармы, Борух ожидал увидеть кровавое побоище, но помещение было совершенно пустым. Только рядовой Михайлов, которого совсем недавно так обругал прапорщик, лежал головой в оружейке, держась застывшими руками за разорванное горло. Он успел схватить автомат – но не смог даже присоединить магазин.
