Ванька 13 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

Рвануло после этого здорово.

Так, а если бы в нас он тыкнул?

Додумать, что бы случилось, мне не дали.

— Выходим! — крикнул князь.

Александр Владимирович вскочил со своего места и по проходу между сиденьями бросился к водителю.

— Стой! Двери открой!

Солдата за рулем нашего автобуса и не надо было просить остановиться — он сам уже сообразил это сделать. Впереди нас на дороге, горело то, что теперь осталось от грузовика. Не в пламя же нам переться.

— Быстрее! Быстрее! Быстрее! — торопил пассажиров автобуса князь.

Я заспешил к выходу.

При этом ещё и коленом ударился о сиденье, что стояло в салоне впереди меня. Так и случается, если не смотреть куда шагаешь — всё моё внимание сейчас было на гаолян обращено, не выбегает ли из него кто к нашему автобусу.

Устроили нам японцы передвижное минное поле…

Этот солдат, который взорвал автомобиль с нашими бойцами, один больше вреда принёс чем три самолета с камикадзе. Сам он погиб, но и с собой многих на тот свет утащил…

Князь, я и половина пассажиров автобуса уже снаружи были, когда очередной смертник взорвал идущий перед горящим автомобилем танк.

Почти одновременно с этим в хвосте колонны тоже что-то взорвалось. Что, мне видно не было. Дорога только-только сделала поворот и конец колонны был скрыт от моих глаз.

Мля!!!

Прямо напротив меня через гаолян к дороге торопился японец в военной форме. Запнулся он где-то, или ещё по какой-то причине от своих сослуживцев-живых мин отстал, но те уже на мелкие кусочки сами себя разорвали, а он ещё долг токкотай не исполнил.

Токкотай…

Сегодня утром я бы его назвал камикадзе, но у каменного дома, где на нас три самолета спикировали, Александр Владимирович все точечки над «и» расставил, уменьшил глубину невежества окружающих. Моего в том числе.

— Камикадзе… Божественный ветер. — князь перевел глаза на труп летчика. — Или — ветер богов. История этого понятия весьма давняя. В 1274 году, а потом и в 1281, корабли монгольской армады хана Хубулая приближались к берегам Японии для ее завоевания. Все японцы, в том числе и их император, усердно молились богам и надеялись только на чудо божественного спасения от этого нашествия. Надо сказать, что это чудо оба раза и произошло. Мощнейшие тайфуны дважды уничтожали монгольский флот. Тогда и назвали японцы эти тайфуны — «камикадзе» — божественным ветром… С тех пор явление «камикадзе» стало понятием последней надежды, спасения от гибели, полного поражения. Этот летчик — камикадзе. Камикадзе — часть более широкого термина токкотай, которым в Японии обозначают всех добровольцев-смертников…

Моя пуля оборвала бег носителя бамбукового шеста со взрывчаткой. Стрелял я в голову, так как у токкотай на груди висела ещё какая-то сумка. А вдруг там то же самое, что и на шесте?

Так я и спас весь цвет советской науки…

Не мои это слова, так Александр Владимирович сказать изволили.

Да, ещё. До нападения на нас в гаоляне, князь нам стихи, что он читал у каменного дома, всё же перевел. Сразу несколько пассажиров автобуса об этом его попросили.

Глава 33

Четверть часа на дороге среди гаоляна

Тем временем наш автобус опустел. Не очень организованно, но все пассажиры его покинули.

В гаоляне спрятаться? Ага, там голову и снесут самураи недоделанные.

Почему недоделанные? Просто всё, князь опять же данный вопрос сегодня прояснил — только после смерти токкотай его родственники грамоту получит, где прописано, что с этого момента его семья становится семьей самурая. Во как. Но, если я ничего не путаю, самураи и так считают себя уже мертвыми?

Да… Без поллитры здесь не разберешься…

На дороге оставаться? Тоже не вариант… Не осколок, так пулю поймаешь.

В голове колонны опять раздался взрыв. Похоже, ещё одного танка мы лишились — больше ничего другого так сильно взрывающегося там не было. Раньше впереди автобуса и машины с солдатами шло два танка, но один у нас камикадзе повредил. Стрелять из его пушки после тарана самолетом уже нельзя было и мы его в сопровождении нескольких бойцов обратно отправили. Пусть едет на ремонт, не у обломков самолетов же ему стоять.

— Ложись! — гаркнул князь.

Так скоро он себе и голос сорвет…

Впрочем, куда ему деваться. Светила отечественной советской науки как перепуганные цыплята у автобуса кучковались. Пара очередей и — пропали умные головы.

Впрочем, ко мне это тоже относилось. В ростовую мишень, что ученого, что военного медика попасть легче, чем когда они на пузе лежат.

Команда ложись… выполнялась учеными с некоторой осторожностью. Одно слово — непуганые они, горя не видели. Я как стоял, так и в дорожную грязь разом опустился — дождь тут тоже прошел, а не только в том районе, который мы уже проехали.

Как оказалось, я немного поторопился.

— Иван, посмотри, что там?

Александр Владимирович мотнул головой в сторону хвоста нашей колонны. Правильно, не гистолога-профессора или химика туда ему посылать. У меня шкура простреляна, голова контужена — осторожно буду себя вести при выполнении его задания.

В хвосте колонны, и правда, стало тихо. Больше ничего не взрывалось и не стреляли. Видно набрела на нас только небольшая группа смертников, или, мы на неё нарвались. Впрочем — хрен редьки не слаще.

Идти мне никуда не пришлось. Только встал на ноги, с той стороны, куда мне князем было указано, охрана наша прибежала. В глазах у всех только один вопрос — живы ли мы, не потеряно ли научное достояние страны советов. Если да — им тоже голов не сносить.

Прибежавшие тут же нас окружили, отсекли своими телами от гаоляна. Стоять они не остались, каждый из положения «с колена» приготовился стрелять. Вот я лично, не люблю это положение. Почему? Результат у меня нестабилен. Положение какое-то неустойчивое, колебание тела передается мушке. Вывод? Тренироваться, Ваня, надо больше…

Не легли парни в фуражках с васильковыми тульями, не легли… Может, так и положено? Все секреты охранного дела мне неизвестны, вот и всплывают в голове глупые мысли.

Всё. Конец. Больше никакие демоны из гаоляна не лезли.

Почему, именно демоны мне в голову пришли? Ещё до Великой войны, когда я в японском лагере для военнопленных был, одного из надзирателей демоном óни называли. Он за каким-то лешим с канобо — железной палицей с шипами ходил. Ну, точно, как óни — большие злобные клыкастые и рогатые человекоподобные ёкаи с красной, голубой или чёрной кожей, живущие в Дзигоку, японском подобии нашего ада.

У смертников бамбуковые шесты были, вот и выстроило такую аналогию моё сознание…

О́ни в людей при желании могут превращаться, кстати.

Старший нашей охраны не хотел и слушать про дальше ехать. Мотоциклистов мы потеряли, танк — один остался, треть охраны с апостолом Петром сейчас общаются.

Так, так, так… Какими-то не теми оборотами офицер пользуется… А, ещё, наверное, и партийный. Забыл он, что религия — это опиум для народа?