Татьяна Саражина - Под знаком Черного Арахна
Арахны. Стюарт прекрасно осознавал, что без их мощнейшей финансовой, интеллектуальной, технологической поддержки он бы никогда не смог добиться столь впечатляющих результатов в своей деятельности, как в легальной, так и тайной. И, все же, пауки далеко не всегда были откровенны со своим верным слугой. Взять, к примеру, подбор неофитов. Ему, резиденту, конкретно указывали кандидатуры для дальнейшей разработки и установки имплантов, не объясняя, почему выбор пал на того или иного человека. С недавних пор, правда, по каким-то причинам, тоже для него неизвестным, импланты перестали поступать, их заменяли гипновоздействием с помощью специальных излучателей.
И тут начались сбои. Самый вопиющий произошел недавно в восточной Европе. Ох, уж эти славяне! Что Даниил Серецкий, руководивший паучьей агентурой в России, что Питер Григорьефф, выполняющий ту же функцию по Украине из Одессы, своей безалаберностью поставили под удар скрытность всей глобальной кампании по подчинению Земли арахнам. Не смогли в полной мере разобраться с какой-то несчастной семьей! Три близнеца, подумаешь! Не только не завербовали, но и не зачистили, когда стало ясно, что эти ублюдки не поддаются гипновоздействию. А в результате, событиями заинтересовались российские и украинские спецслужбы. Слава богу, что они действуют пока разобщенно. Как же, — суверенные государства! Стюарт сплюнул, — ну, Россия ладно, нищая, но еще крепко держащаяся за свои ядерные боеголовки. А Украина все пыжится, не имея ни боеспособной армии, ни нормальной экономики.
Разумеется, Стюарт не стал докладывать о проблемах Тиму Рару, тому страшноватенькому огромному скорпиону, чей хвост он самозабвенно лобызал во время первой встречи. Пару раз, вызванный на космическую базу с докладом, Джеймс был свидетелем того, как быстро и беспощадно командор-аналитик расправлялся со своими проштрафившимися соплеменниками. А уж людей пауки накрошили за эти годы немеряно. До сих вспоминается публичное развоплощение агента, по вине которого один из излучателей попал в руки российских спецслужб. Конечно, судя по всему, Тим Рар относится к нему благосклонно, чему немало способствовали виски и кокаин в огромных количествах поставляемых Стюартом лично командору. Но, кто ж их, пауков, знает!
А тут еще непонятное сообщение, пришедшее по мнемосвязи. Кто-то из руководителей паучьей экспедиции срочно вызывал Стюарта на базу ХК-105, недавно развернутую в Андах. Там еще не было арахнов-инструкторов, присылаемых с Цереры на каждую новую базу, спустя месяц-два после ее открытия. Кто же тогда прислал сигнал? Родригес, начальник новой структуры из числа людей ничего вразумительного по засекреченной связи сообщить не мог. Ясно одно, на базе уже пауки, причем достаточно высокого ранга, раз имеют доступ к мнемосвязи с ним, резидентом. Ясно и другое, — надо ехать.
Стюарт хмыкнул, — разумеется, он не стал сообщать арахнам, что, вживленные ему в 2001 году, импланты уже не столь эффективно воздействуют на психику. Конечно, резидент довольно быстро понял, что читать его мысли хозяева не могли с самого начала. А уж теперь и подавно! А что касается команд, то Джеймс уже давно научился имитировать их безусловное выполнение, хотя знал, что, при желании, он всегда сможет заблокировать любую паучью прихоть.
Как бы там ни было, в Анды надо сейчас лететь. Стюарт приказал срочно приготовить личный самолет и, вызвав охранников, покинул кабинет.
Глава 12
Анна потерла затекшую шею. Так увлеклась работой, что не заметила, что сидела в неудобной позе, не шевелясь, почти три часа. Все. На сегодня хватит! Сделано немало и результатами она довольна. Оглянулась, почувствовав, что в помещении, — одна. Да, так и есть. Даже не заметила, как все сотрудники покинули его. Посмотрела на часы. Ну, конечно, не мудрено, что осталась одна, ведь уже час, как закончился рабочий день. Встала, с наслаждением потянулась. Быстренько убрала в стол документы, с которыми работала, в ящик стола. Взяла сумку, набросила на шею легкий шарфик цвета молодой весенней зелени, который еще больше оттенил насыщенный зеленый цвет ее глаз, надела плащик, и легкой походкой пошла к двери. Прощаться с шефом не стала. Он был очень увлеченным человеком, в этом они были с ним похожи. Когда он работал, то ничего не видел, и не слышал, что творится вокруг. Не стала отвлекать его. Просто открыла дверь и вышла из лаборатории. Шеф всегда уходил последним. Так было всегда на протяжении уже многих лет.
В здании было непривычно тихо и даже как-то неуютно без привычной суматохи. Выйдя на улицу, окунулась в прекрасный вечер. Неторопливо побрела в сторону метро. Проходя мимо детской площадки, привычно повернула голову. Она любила смотреть на этих серьезных маленьких людей. Они как нарядные разноцветные бабочки порхали по площадке, занимаясь своими важными делами. Их звонкие голоса раздавались то со стороны качелей, то с карусели, то с горки. Возле своих чад суетились мамы и бабушки, реже — папы. Увидев свободную скамейку, присела. Торопиться было некуда. Пусть Тимоня чуток подождет ее. Недалеко от ее скамейки мальчуган скармливал булочку копошащимся воробьям, которую его заботливая мама сунула ему в руки. Воробьи мигом растаскивали пушистые крошки, затевали драку. Малыш пытался их угомонить: «Не деритесь, глупые, смотрите, сколько много еще у меня есть. Всем же достанется!». В песочнице, что-то ворча себе под нос, очевидно, копируя маму, лепит куличики девочка лет трех, в розовой шапочке.
Волна отчаяния привычно нахлынула на Анну. Как бы она хотела, чтобы у нее было вот такое маленькое чудо! Чтобы на нее с родного личика смотрели глаза, так похожие на ее собственные! Хотелось прижимать к себе хрупкое тельце, ощущать теплые детские руки у себя на шее. Вдыхать теплый, ни с чем не сравнимый, родной запах. Все на свете отдала бы за возможность иметь ребенка. Но ей было не суждено обрести такое счастье. Глаза заволокло слезами.
На первом курсе студентов биофака, как полагается, послали на уборку картошки. В помощь колхозникам. Это было веселое время. Время сплочения коллектива. Создания групп и группок внутри его. Люди с похожим характером тянутся друг к другу и не принимают отличавшихся от них. Создавались группы из двух, иногда трех человек. Группы по интересам. Она тоже нашла себе подружку. Ее звали Светланой. Их поселили в одном доме. Они как-то быстро нашли общий язык. Вечером в колхозном доме культуры организовывались танцы. Все студенты, конечно, ходили туда. А чем же еще заняться вечерами, когда энергия бьет ключом, несмотря на усталость? На одном из таких вечеров Анна и встретила его. Играла пронзительно печальная музыка. Анна поспешила к подруге, стоявшей невдалеке и, споткнувшись, стала падать. В голове пронеслось: «Вот не хватало так опозориться перед всеми. Хорошо же я буду выглядеть, зарывшись носом в пол с юбкой на голове». Но упасть ей не дали. Чья — то сильная рука подхватила ее за талию и приподняли над полом. Хватка была просто железная. «Благодарю вас, вы не дали мне потерять лицо, можете уже поставить меня на место», — Анна с благодарностью подняла взгляд. и пропала. На нее с участием смотрели самые странные глаза, которые она встречала в своей жизни. Густо-лиловые, оттянутые к вискам, они смотрели на нее с любопытством. Очень высокого роста, никак не меньше двух метров, белокурый, судя по рельефным мышцам, которые отчетливо виднелись, выпирая сквозь обтягивающий свитерок, — спортсмен. Так и застыли, не видя ничего вокруг., не замечая, что притянули к себе взгляды стоявших рядом, — настолько подходили друг другу. Оба красивые, каждый своей красотой. Она миниатюрная жгучая брюнетка, а он — белокурая бестия. Прекрасная пара. Анна опомнилась первой: «Да это же тот самый Сева, про которого все уши прожужжали девчонки всего курса!» «Разрешите пригласить вас на танец?» — пророкотало сверху. «Конечно, должна же я вас хоть как-то отблагодарить», — засмеялась Анна, протягивая нежданному кавалеру свою руку. Прикосновение его руки было необычно приятным. Каким — то образом мозолистые ладони оказались нежными на ощупь. Парень сразу же представился: «Сева». Немного помолчав, добавил: «Рябинин». Их как-будто втянуло в гигантскую воронку. Они, казалось, не слышали музыки, всецело отдаваясь, поглотившим их ощущениям. Анна боковым зрением видела, как машет ей рукой ее подружка Светка, — очень миловидная, со здоровым румянцем во всю щеку, с хорошим чувством юмора. Это она как-то показала Анне высокого парня, сказав, что он ей очень нравится, что покорил все девичьи сердца не только первого курса биофака, а и, конечно, девчонок с физмата, на втором курсе которого он учился. Физики тоже попали на уборку картофеля в этот же самый колхоз.
Они протанцевали весь вечер, не размыкая объятий. Его эльфийские глаза, в обрамлении черных загнутых на кончиках, ресницах, не отрывались от нее. Они говорили и говорили. После танцев, пошел ее провожать. И. закружило их, и завертело в водовороте внезапно нахлынувших чувств. Больше они не разлучались. Вернувшись из колхоза, тоже все время были вместе: вместе готовились к занятиям, вместе ходили в столовую, в читальный зал. Едва расставались, как сразу же скучали друг без друга. Их привыкли всегда видеть вместе. Спустя полгода Сева сделал ей предложения, которое она с радостью приняла. Наконец-то, можно будет не расставаться с любимым ни на минуту. Свадьбу сыграли скромную, — студенческую. Квартиру скоропостижно скончавшейся любимой тети, в которой Анна с братом жили, они разменяли на две двухкомнатные. Не в центре, правда, но в довольно хороших районах, не совсем уж вдалеке от своего бывшего местожительства.
