Дмитрий Никитин - Алайцы на Айгоне
Конечно, глупо было надеяться незаметно подкрасться к охотникам. Так, что делать дальше? Наверно, вручить подарки.
Бортинженер отстегнул от пояса штык-нож:
- Вот дар тебе, великий вождь!
Старец благосклонно кивнул и передал нож стоящему сзади воину. Тот тут же протянул вождю изящный топорик с лезвием из шлифованного камня.
Вручая Динге ответный подарок, предводитель варваров сказал:
- Мое имя Одинокий Ворон, я правлю всеми людьми, живущими у реки. Есть ли у тебя, Голуболицый, огненные стрелы? Если нет, нам не о чем говорить.
Вот так, сразу к делу. Динга оглянулся, чуть в стороне лежал кусок бревна. Пододвинув обрубок поближе, островитянин уселся на него и внимательно посмотрел в бесстрастное лицо Ворона, изрезанное глубокими морщинами:
- Я наделен великой силой и хочу помочь твоему племени.
- Так помогай! Сражайся сам или дай нам свои огненные стрелы. Верни нас на Панту, в те добрые края, где жили наши предки, где ветер свеж, леса полны дичи, в реках плещется рыба, где дневной огонь грет с высокого зеленого неба, а ночью видны костры верхних людей. Помоги нам вернуться домой, порази огненными стрелами демонов, что заточили нас в эту преисподнюю!
Какие-то 'демоны'? Может, собственные конусы взбунтовались? Тогда, пожалуй, достать их будет трудновато... Ладно, надо немного разъяснить обстановку.
- Одинокий Ворон, я только встретил тебя и знаю твоих бед.
- Это беда не моя, а всех пантиан. Откуда же ты прибыл, если не слышал о всеобщем угоне?
- Расскажи, как твой народ оказался здесь? Вас принесли сюда.... - Динга не мог сообразить, как сказать по-пантиански 'конусы', поэтому просто начертил остроносый контур на песке перед старым вождем. Тот понимающе кивнул:
- Значит, кое чего ты всё-таки знаешь... Слушай, рассказ мой будет долгим.
Старик действительно рассказывал долго и пространно, иногда переходя на ритмичную речь и даже пение. Тогда ему начинали потихоньку подпевать остальные дикари, постукивая в такт по земле древками копий. Динга часто терял нить повествования, не понимая многих слов, но общий смысл сказанного сводился к следующему:
Когда-то добрые боги сотворили землю и отдали ее пантианам. Народ Панты жил счастливо и не знал несчастий. Потом по морю пришли большие лодки с белокожими, одетыми в облезшие шкуры. Пришельцы из моря убивали людей палками, блестящими как лед. Пантиане укрылись за высокими горами и молили богов о помощи. Тогда с неба спустились летающие шалаши, откуда вышли странные существа, похожие на людей, но умеющие творить чудеса. Пантиане думали, что к ним спустились добрые боги, но небесные жители оказались злыми демонами. Вместо того, чтобы прогнать белокожих, они лукаво предложили увести пантиан на другую, лучшую землю. Большинство старейшин послушались, и их племена исчезли в одну ночь. Другие не хотели уходить с земли предков и решили прогнать демонов. Но те поражали людей огненными стрелами и уносили их тела в свои шалаши. Пантиане бежали, спасаясь, кто куда.
Племя, которым правил отец Одинокого Ворона, ушло в дальние леса, но и там их нашли посланные демонами огромные птицы, несущие громы и молнии. Птицы наслали на всё племя тяжелый сон, после которого пантиане проснулись уже здесь - в ужасном месте, где не видно неба и боги не слышат людей. Пантиане хотели уйти, но демоны следили за ними, бродили вокруг призрачными тенями. Демоны излечивали больных, помогали охотникам добывать больше дичи, учили делать разные полезные вещи, дарили целые пустые стойбища с удобными жилищами, сетями и оружием, чтобы только люди захотели остаться в этой проклятой стране и забыли родную Панту. Тех, кто все же пытались уйти, отгоняли назад порожденные демонами чудовища. Ну а тех, кто всё же сумел вырваться из котловины, демоны приносили обратно лишенными памяти. Потом появились черепахи, огромные как скалы. Из них вышли новые пришельцы. Один из них, с голубым лицом, явился сюда. Но кто он - простой человек, демон, а может быть, добрый бог, которого так ждут пантиане?
- Одинокий Ворон поможет мне найти демонов с их летающими шалашами? - спросил Динга выжидающе замолкшего вождя.
- Демоны живут на Белой Скале, Одинокий Ворон знает туда дорогу. Но есть ли у Голуболицего сила против силы демонов? Пусть он покажет свои огненные стрелы!
После короткой трассирующей очереди одно из деревьев в ближайшей рощице поникло на расщепленном стволе.
На лице Ворона читалось явное сомнение:
- Твои стрелы лучше наших, но не годятся против стрел демонов. Ты слаб, чтобы сражаться с ними. Народ Одинокого Ворона благодарен тебе за предложение помощи, но теперь ты должен уйти...
Островитянин торопливо думал, чем еще пронять упрямого старикашку. И тут он вспомнил про утреннее сообщение Лугса.
- Одинокий Ворон знает, куда течет эта река?
- Да, река течет в Зеленое море. На его берегу живет народ Ревущего Лося. Это дурное племя, послушное демонам. Они закапывают в землю вкусные зерна и клубни, разговаривают с нарисованными значками, вертят на круге мокрую глину ... Лосось перегородил реку сетями, так что рыба уже не может подняться из моря вверх по течению. Одинокий Ворон хотел силой заставить обитателей побережья убрать эти сети, но демоны не дают племенам воевать меж собой.
Старец весь кипел негодованием, однако Динга прервал его обвинительные разглагольствования:
- Я не взял с собой большого огненного копья. Этой ночью я кину его в сторону Зеленого моря, так что Одинокий Ворон сам увидит отсюда.
Ворон явно сомневался:
- До моря десять дневных переходов. Ты могучий воин, если сможешь метнуть копье так далеко. Но как я увижу, что копье действительно долетело до цели?
- Пусть Одинокий Вождь смотрит эту ночь в сторону моря, а утром проведет меня к Белой Скале.
- Хорошо, Одинокий Ворон надеется, что не зря лишит себя ночного сна...
***
На обратном пути Динга вкратце разъяснил Вин суть возникшей проблемы. Пантиане оказались не наездниками летающих конусов, а жертвами их настоящих владельцев. Хозяева конусов вывезли меднокожих варваров на Айгон, очевидно - в качестве рабов или для каких-то иных целей.
- Кто же это такие, эти 'демоны'? - размышляла вслух Вин. - Едва ли это та самая древняя раса айгонцев, о которых столько писали фантасты. Честно говоря, я не вижу на Айгоне хоть каких-то условий для возникновения разумной жизни.
- Древние расы могли существовать и в другом месте, например, на Гиганде, - заметил Динга, успевший вновь придумать очень, на его взгляд, симпатичную гипотезу. - У нас, островитян, сохранилось много преданий о предках - изначальном народе, жившем у самого полюса, до того как там всё покрылось льдами. Предтечи во многом опережали даже современную цивилизацию. Возможно, они приручили летающие конусы и вышли на них в космос, переселились на Айгон, а затем вывезли сюда и варваров.
- А я думаю, что 'демоны' - это пришельцы из иных звездных систем. Скажем - из Седьмой Жука. Вот в гаговском 'Меморандуме' говорилось что-то похожее о кораблях землян.
- Постойте, Вин, Вы же всё-таки биолог, - Динга упорно хотел видеть в 'демонах' своих предков. - Даже если седьможуки приручили космические конусы, они не смогли бы преодолеть на них межзвездные пространства. Конус питается светом, лучевой энергией. Он бы сразу издох от голода вдали от огненного светила. Нет, хозяева конусов - жители нашей системы!
- Но ведь есть много свидетельств, что конусы мгновенно исчезают в яркой вспышке и так же появляются ниоткуда. Может, они овладели тем самым мгновенным перемещением?
- На мой взгляд, это что-то вроде защитной маскировки. Как спрут выпускает чернильное пятно, чтобы скрыться, так и конус излучает свет, который делает незаметным его последующее перемещение. Впрочем, надеюсь, что уже завтра мы сможем лично познакомиться с этими самыми 'демонами' и их ездовыми лошадками.
Вначале Динга был сильно разочарован, что пантиане имели к так манившим его конусам лишь косвенное отношение. Цель отодвигалась, но оставалась прежней - договориться с истинными хозяевами 'летающих шалашей'. Островитянин был практически уверен, что найдет в загадочных 'демонах' легендарных предтеч и убедит их помочь своему потомку. Что ж, пусть он вернется домой не богом обитателей Айгона, а всего лишь посланцем голубокожих властителей космоса. Имея за спиной армию несокрушимых конусов, он сможет говорить на языке силы и с герцогом, и с императором!
Вечером Динга почувствовал себя плохо - тряс озноб, сильно саднило горло. Встревоженная Вин решила, что это инопланетная инфекция, но, скорее всего, он просто простудился за длинными разговорами на холодном воздухе. Перед решающим днем ему не спалось. Он забрался на крышу фургона и уставился в непроглядную черноту - туда, где лежало неведомое ему Зеленое море. Больше всего Динга боялся, что Лугс отменит предполагаемый взрыв, скажем, случайно наткнувшись на дикарей. Да, если всё пойдет как надо, племя Ревущего Лося уже не побеспокоит Одинокого Ворона. Впрочем, вряд ли народу Ворона пойдет во благо рыба из озера, которую теперь не будут останавливать ничьи сети.
