Алексей Волков - Городской охотник
– И на том спасибо, батюшка, – насмешливо поклонился Алексей, прижав руку у груди. – Олег, вот, возьми. Может пригодиться. Мало ли что. От Охотника не убережет. А от мелочи всякой может помочь…
Он достал из-за ремня пистолет, проверил обойму и передал его другу.
– Как пользоваться, сам знаешь. Пули там серебряные, заговоренные. Так что…
– В обители Господа не место оружию! – проговорил монах, неодобрительно разглядывая черный угловатый пистолет в руках Алексея.
– А… – начал было Олег, но осекся под суровым взглядом монаха.
– Но в этот раз, язычник, я думаю, Господь попустит. Не грех защитить себя и ближнего, если жизни, дару Его, угрожает опасность. Иди уж.
– Да, пойду. Еще до Москвы добираться. – Алексей развернулся и взялся за ручку двери. – Отец Леонид, пригляди, пожалуйста, за этими двумя хорошенько. Не хочу, чтоб из-за меня еще люди гибли. Сделай милость.
– Пригляжу, Алексей, пригляжу. Постой минуту, послушай, что скажу. Тот дом, где ты был. Завтра же, утром, нам с тобой надо там побывать. Те, кто долгие годы копил там злобу, все души невинно убиенных и их убийц – они очень опасны. Ты разбудил эти силы, и теперь стоит поторопиться с их успокоением, долго твои заговоры их не удержат. Один ты не справишься. Я помогу тебе подчистить. Так что завтра на рассвете мы должны быть там.
– Спасибо, отче. Я очень рад, что хочешь помочь. Вот только, как быть с охраной этих людей?
– Переждут завтрашний день в храме. У мощей Преподобного с ними ничего не случится. Там намоленое место. Нечисти туда хода нет. Хоть самому Вельзевулу.
– Лады, так и быть, рискнем. Я буду ждать. – Алексей нажал ручку и вышел.
Обернулся еще раз через плечо, как будто никак не хотел расставаться, и сказал:
– Удачи вам, ребята. Надеюсь, увидимся еще, – и, закрыв дверь, пошел по коридору.
Когда он был уже у лестницы, дверь кельи с треском распахнулась, и в коридор выскочил Олег.
– Леха, ты там поосторожней! Себя побереги! Мне дохлый друг на фиг не нужен! – проорал он, презрев тишину обители. Эхо, будто ужаснувшись святотатству, заметалось по узкому коридору, шарахаясь от стенок.
Алексей остановился и, обернувшись, приложил палец к губам: „Тихо“. Молча кивнул головой и так же молча стал спускаться вниз.
* * *
В машине Алесей сел за руль и свесил ноги из кабины. Порылся в бардачке в поисках сигарет и, ничего не найдя, вспомнил о своем намерении вести здоровый образ жизни, раскаялся в содеянном. Курить хотелось зверски. Не потому, что он был заядлым курильщиком, нет. Просто в жизни каждого человека бывают моменты, когда мучительно охота чего-то, а чего – не ясно. Может, даже дешевую сигарету. Сейчас был тот самый момент. Мелкорубленые табачные листья, завернутые в бумагу, казались желаннее всего на свете. Ну вот хоть бери и тащись до ближайшей палатки за пачкой.
Идти никуда не хотелось. „Если быть честным, – подумал Алексей, – то ходить неохота вообще“. Хотелось влезть в горячую ванну, взять в руки хорошую книгу и откупорить бутылочку холодного пивка, обязательно светлого.
Рядом не было, однако, не то что ванны, даже и пивной не пахло. Но стоит ли ехать в столицу для того, чтобы забывшись на пару часов тревожным сном в холодной постели, потом вскакивать ни свет ни заря и снова гнать машину в Лавру, чтобы забрать отца Леонида. Разумнее поискать гостиницу на месте и заночевать в ней. Эх, жаль, забыл спросить у монаха о ближайшем приюте путников. Но время было еще не позднее, и можно отыскать гостиницу с помощью местных. Хотя этих самых местных еще тоже надо было найти.
Время вечерних сериалов еще не пришло, но на улицах было уже как-то… пустынно, что ли. Вечная судьба маленьких российских городков, постигающая их каждый вечер. Пустеют улицы, зажигается свет в окнах, и после девяти на улице уже трудно кого-либо отыскать, за исключением припозднившегося алкаша. Да и тот будет спешить домой, не желая нарваться на патрульных и провести ночь в холодной. Осенний ветер лениво перебирал листву на тротуарах, вдали залаяла собака, где-то заорала автомобильная сигнализация. И все.
„Да и пошли они со своей гостиницей!“ – в сердцах подумал Алесей. Раздраженно убрал ноги в салон и шарахнул дверью так, что тяжеленная машина заходила ходуном. „В крайнем случае, смогу перекантоваться в машине“, – решил он и повернул ключ в замке зажигания.
Двигатель железного коня отозвался добродушным урчанием, как будто человеческий гений запихал под железный капот не пару сотен лошадиных сил, а одного добродушного обожравшегося кота, вздумавшего помурлыкать на коленях у хозяйки. Послушная воле водителя импортная агрегатина тронулась с места, шурша щебнем. „Интересно, почему маленькие япошки делают такие вместительные тачки, – вдруг подумалось Алексею. – А кто их загадочную восточную душу поймет, – решил он. – Поеду, все же поищу гостиницу“.
Изрядно поплутав по городу, распугав стайку прогуливавшихся в осенних сумерках девиц и выспросив дорогу у едва державшегося на ногах аборигена, он подъехал-таки к искомому месту. Здание на вид было так себе. Не „Уолдорф Астория“, но выбирать не приходилось. На вывеске желтыми по черному буквами было указанно, видимо, с целью отпугнуть тех, кого не смутил вид застиранных штор и висящих на проводах лампочек, наглых, как выставленная в окно задница извращенца, что это – гостиница третьей категории. Что означало примерно следующее: „Оставь надежду всяк, сюда входящий“. За порогом следовало оставить надежду на душ, чистое постельное белье и одноместный номер без храпящего и отравляющего воздух вонью дешевой колбасы и пива соседа-командировочного.
К огромному удивлению Алексея, гостиница оказалась уютной и чистой. Может, оттого, что номеров в ней было не больше десятка, а может, потому что номера одно– и двухместные, располагались в одном крыле здания, а номера, в которых заселялось от трех до десятка постояльцев, находились за поворотом коридора в стороне, противоположной номерам „для нормальных“, как окрестил их Алексей. Он на полном серьезе полагал, что отдохнуть и тем более хорошо выспаться в номере, где соседей больше одного, не получится.
Такая предубежденность жила в нем со времен студенческой общаги – сумрачного пятиэтажного дома на границе городских новостроек и частого сектора, с полутемными коридорами, маленькими комнатушками на пять человек и перманентно неработающими общими удобствами. Он до сих пор не мог понять, за каким бесом его понесло жить в гостиницу, когда всего в пяти станциях метро и нескольких минутах на трамвае жили его родители в уютной, пусть и двухкомнатной, квартирке. Вероятно, захотел свободы, а родители не стали препятствовать причудам отпрыска.
Дежурной за стойкой регистратуры не оказалось. „Понятно, – подумал Алексей, – постояльцев здесь не ждут“. Он вдруг почувствовал, как усталость минувшего дня вдруг навалилась непомерным грузом. Охотник отошел от стойки и опустился в огромное зеленое кресло, стоявшее в фойе. Кресло с протестующим выдохом приняло на себя его вес.
Алексей откинулся на спинку и прикрыл глаза…
В следующий момент он услышал негромкое покашливание, будто кто-то хотел обратить на себя внимание, но не знал, как. В огромном зеленом кресле, около маленького журнального столика, густо уставленного комнатными растениями, сидела пожилая женщина. Она почему-то показалась Алексею знакомой. Так бывает – смотришь на человека и кажется, что ты его знаешь, но не можешь вспомнить, кто он такой.
– Извините, не подскажете, где персонал? – поинтересовался он у старушки.
– Ужинают, наверное, – безразлично произнесла она. – Ты, милок, вон в ту дверь постучи, там они, – ткнула она во вторую по счету дверь рукой, сморщенной, как куриная лапка.
– Спасибо. Сейчас постучу.
– А я думаю, не тревожил бы ты людей, мил-человек. Пускай себе кушают. А мы пока побеседуем. Ты, я вижу, человек занятой, все бежишь куда-то, торопишься. Оно и понятно: ответственность на тебе большая за людей, тебе доверенных, за людей, которые о тебе и слыхом не слыхивали, за всех. Но сейчас остановись хоть на минутку, порой это необходимо…
„Почему бы и нет? – подумал Алексей. – Все равно ведь ждать придется, пока они там наобедаются.
– А и посижу бабушка, поболтаю. Всегда приятно с пожилым человеком, жизнь повидавшим, пообщаться.
– Ну вот и славно, вот и уважил. Мне помочь тебе хочется, мил-человек. С женой твоей большое несчастье случилось. Да и ты сам стоишь на пороге важного испытания.
Алексей вздрогнул, будто из сиденья кресла в него ударило током. „Она меня знает!“
– Откуда знаете? – прошептал Алексей.
– Я, милок, многое знаю. Если веришь – дальше слушай. А не хочешь, иди вон, людям ужинать мешай. – И озорно, как молодая, сверкнула глазами, перекинула через плечо толстенную косу темно-русых волос, подернутых сединой.
