Сергей Волков - Твой «Демон Зла»: Поединок
Слава аллаху, Пашутин оказался не падок на женский пол, чего было нельзя сказать о Кохе — тот просто ужом вертелся, рассыпаясь в комплиментах, шуточках и остротах. У Воронцова сложилось мнение, что рыжий решил сегодня уложить в свою постель сразу всех присутствующих девиц, по крайней мере, он все для этого делал.
Пашутин довольно быстро отрубился, попросту уснул в углу дивана, и Воронцов решительно объявил, что им пора.
Теперь, в такси, Воронцов, уложив уснувшего Пашутина на заднее сидение, размышлял, стоит ли завтра докладывать Урусову о «междусобойчике», или это не входит в компетенцию телохранителя?
Такси остановилось возле старинного дома на Чистых Прудах. Разбуженный Пашутин заплатил водиле-таксисту, и поддерживаемый Воронцовым, побрел через подворотню — домой.
Сергей привычно оглядывался, прикидывая, откуда может, в случае всего, угрожать нападение недоброжелателей. Под ногами скрипел снежок, мелкие снежинки вились и в воздухе, поблескивая в рассеянном свете редких горящих окон.
Подворотня выводила во двор-колодец, посредине которого сиротливо притулились у подножия одинокого тополя несколько «ракушек» и детский грибок-песочница, заваленная всяким хламом. У дальнего подъезда тихонько фырчала длинная, черная иномарка с тонированными стеклами.
Воронцов напрягся — им было в ту сторону, Пашутинский подъезд находился метрах в трех от автомобиля. Почему-то мирно курящаяся дымком выхлопной трубы машина казалась Сергею источающей скрытую угрозу. Он глянул на номер — желтый прямоугольник покрывали черные цифры, но из-за темноты рассмотреть их было невозможно.
— Что-то… случилось? — еле ворочая языком, спросил Пашутин, почувствовавший напрягшиеся под курткой мышцы Сергея.
— Нет, все нормально! Какой у тебя этаж? — Воронцов на всякий случай расстегнул «молнию» на куртке, освобождая доступ к пистолету, и щелкнул кнопкой застежки рукава левой руки, где в наручном чехле покоился подаренный «щитовцами» нож.
Возле самого подъезда Пашутин поскользнулся, еле удержавшись на ногах, и в ту же секунду темно-коричневая, оклеенная обрывками обьявлений дверь распахнулась, и им на встречу шагнул какой-то человек.
Сергей мгновенно увлек Пашутина в сторону, прикрывая собой, а незнакомец, остановившись, глухо выговорил из-под шарфа, закрывавшего ему почти все лицо:
— Добрый вечер! Вы позволите мне переговорить с Игорем Львовичем?
— Кто вы такой? — негромко спросил Воронцов, прислонив Пашутина к стене, и правой рукой взявшись за теплую, рубчатую ручку пистолета. Одновременно он не выпускал из поля зрения черную иномарку.
— К вам я не имею ни малейшего отношения! — отрезал замотанный. В это время Пашутин, с пьяну что-то себе нафантазировавший, вдруг рванулся вперед:
— Владимир Захарович! Это… вы?!
— О-о, я гляжу, Игорь Львович сегодня не в состоянии побеседовать! — отходя в сторону, усмехнулся замотанный, махнул рукой: — Извините, в другой раз! Всего хорошего!
Он быстро пошел к машине, открыл дверцу, сел, и автомобиль, обогнув тополь, «ракушки» и грибок, выехал со двора.
— Кто это был? — потряс Серегй Пашутина.
— Владимир Захарович… Коваль! — заплетающимся языком ответил Игорь: — О-о, брат! Большой человек! Умница, светило! А я напился… как последняя свинья! Он ко мне приезжал… С того света, а приезжал! А я напился! Ик-к! Х-р-р-р!
Пашутин ещё долго, пока Воронцов тащил его по сбитым ступенькам лестницы наверх, ещё что-то бормотал, махал руками, пытался оттолкнуть Сергея и бежать следом за «Великим человеком… Светилом!», но потом сник, позволил без эксцессов завести себя в квартиру, раздеть, и мирно захрапел на кровати.
Уложив клиента, Воронцов вдруг спиной почувствовал чей-то взгляд. Он обернулся — в дверном проеме стояла старая тетка с морщинистым лицом, в бигудях, халате и тапочках.
— Добрый вечер! Я коллега Игоря по работе! Он вот… перебрал слегка на радостях, у них… у нас сегодня маленький праздник! Меня зовут Сергей Воронцов!
Женщина кивнула:
— Очень приятно! Элеонора Тимофеевна, театральный работник! А вы почему не перебрали?
«Вот те на!», — удивился Воронцов, а вслух сказал, улыбнувшись:
— Ну, когда все перебирают, должен же быть кто-то, кто доставит всех домой, а назавтра расскажет, как все было!
— Шутите! Это хорошо! — сурово покивала Пашутинская соседка: — Не угодно ли чаю?
Воронцов, в принципе, был не против чая, но на часах значилась половина двенадцатого, а он ещё решил осмотреть комнату Пашутина на предмет спецсредств, так, на всякий случай, и успеть на метро. Да и Катя волнуется, хотя он звонил ей от Коха и предупредил, что будет поздно…
С другой стороны, как обьяснить этой «театралке», что он сейчас будет «шмонаться» в комнате её соседа? Сергей подумал, и кивнул:
— Если только вас не затруднит, я с удовольствием выпил бы чашечку, и съел бублик!
Почему-то Воронцову казалось, что вот такие старые москвички всегда покупают бублики, и любят употреблять их с чаем.
— Только бублики сегодня без мака-а, в «булушную» не было завоза-а! — ничуть не удивившись просьбе Сергея, с чисто «ма-асковсим прононсом» ответила соседка: — Я иду ставить чайник и жду вас на кухне!
Элеонора Тимофеевна удалилась. «Вот и славненько!», — подумал Воронцов, прикрыл дверь, скинул куртку и принялся быстро осматривать комнату Пашутина.
Бардак в ней стоял страшный! Слой пыли на шкафу, полках, книгах, подоконнике, и даже на компьютере, был такой толщины, что легко можно начинать сев картошки или даже моркови. Под кроватью валялись старые носки, бумаги, вкривь и вкось исписанные рвущимся почерком талантливого ученого Пашутина, шифонер с полуоторванной дверцой содержал в своем нутре кучу неглаженного, ладно, хоть стиранного, белья.
«Плохо, когда женщины нет в доме! Но вдвойне плохо, когда нет ни женщины, ни мужика!», — подумал Воронцов, сноровисто перетряхивая вещи Пашутина.
Везде было «чисто», вскрывать же телефон и компьютер у Сергея не было времени, и он отложил это на завтра, поправил одеяло на сладко посапывающем «талантливом специалисте», и отправился пить чай…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
«…Приятно выглядит картина:
Олигофрены у камина…»
Из рецензии на картину художника Н. Ге «Петр 1 допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе»На следующее утро Воронцов, доставив помятого Пашутина на работу, отправился к Урусову — все же о вчерашнем проишествии у подъезда необходимо было доложить «ОО-шникам», мало ли что.
Урусов, молча выслушавший Сергея, сделал себе какие-то пометки в блокноте, затем подсел к компьютеру:
— Воронцов, я прошу вас впредь уклоняться от участия в подобных… посиделках! Директор института предупреждал вас по поводу лояльного отношения к клиенту, но не надо его слова воспринимать вот так буквально! Побольше дисциплины, побольше контроля! И попробуйте повлиять на Пашутина, обяснить ему, что для него неформальные развлечения сейчас опасны — намекните, что в его интересах прислушаться к вам!
Полковник явно был недоволен, и спустя некоторое время Сергей понял, чем — он-то сам совсем забыл про вчерашнее столкновение в коридоре с «оо-шниками», прямыми подчиненными Урусова!
— Коваль, Коваль… — полковник, двигая «мышку», что-то отслеживал на повернутом к Воронцову «спиной» мониторе. Наконец, найдя, видимо, нужную фамилию в списке, дважды щелкнул клавишей.
— Вот он, ваш Коваль Владимир Захарович! Доктор физико-математических… Лауреат… Автор… Так, работал в НПО «Айсберг»… НИИ… Что за чертовщина! Ну конечно! Я так и думал!
— В чем дело? — насторожился Воронцов.
— Коваль погиб два года назад! Провалился под лед в Хибинах во время туристической поездки на Кольский полуостров! Пашутин спьяну напутал! А раз так!..
— Раз так, значит, можно предположить, что вчера мы виделись с этим таинственным «господином Никто»? — спросил Сергей. Урусов покачал головой:
— Вряд ли! Не думаю, чтобы он действовал так прямолинейно! Но будьте начеку! Мало ли что! И поговорите с Пашутиным — вдруг он что-нибудь вспомнит! Пашутин вообще-то должен был хорошо знать этого Коваля — он же у него работал в «Айсберге». Вот что, Ворнцов — попробуйте разговорить Пашутина… А впрочем, нет, не надо! Все, я вас больше не задерживаю, до свидания!
«Вот тебе и на! Неужели Пашутин действительно перепутал?», — размышлял Воронцов, спускаясь по лестнице. Что-то подсказывало Сергею, что не все так просто, и давний червячок подозрительного предчувствия знакомо шевельнулся в душе. «Надо будет действительно с Игорем поговорить, может, он что-нибудь помнит!».
Воронцов вернулся в лабораторию, поманил Игоря пальцем — на минуту! В коридоре Пашутин первым делом попросил сигарету, дрожащими пальцами размял её, закурил.
