Павел Стретович - Вернуться в осень
Он уже заметил, что система «вольного меча» пользовалась здесь большим уважением. Система была закрытая, чем-то напоминая клановую. Чужих брали крайне редко. Нужно было заработать авторитет, в достаточной степени прославить имя, прежде чем… А тут почти с бухты-барахты. К тому же Сват пользовался уважением и известностью в своем кругу.
Одни сутки. Всего одни сутки знакомства и… М-мда. Но это ли ему надо? Для этого ли он пришел на эту землю? Хорошо, а для чего тогда? Работать все равно надо. Сапожником? Садовником? Что он умеет делать? В этом мире профессиям тоже учатся. И чаще всего с детства…
– Не отходи далеко. – Сват спрыгнул с коня у парадного входа. – Мне могут понадобиться… возможно, твои знания о Рохе.
– О Рохе? Здесь? – Сергей соскочил следом и подвел Мрака к коновязи.
– Не знаю… Ничего не знаю. – Сват задумчиво посмотрел на потемневшее плотное небо. – Но что-то… Нехорошо совсем. Предчувствие. Немного похожее бывало когда-то у Далича. Трудно объяснить.
…Ближе к полуночи начали прибывать гости. Они подъезжали в каретах, без каких-либо опознавательных гербов на дверцах, тихо и спокойно поднимались по лестнице и исчезали во внутренних залах дома. Странные, скромные и молчаливые люди. Из числа благородных, это было заметно сразу. Что, интересно, они здесь устроили – тайный совет? Или сговор? Заседание «антигитлеровской коалиции»? Какое ему дело? У города должны быть свои власти, чтобы думать об этом.
Камбит перехватил взгляд Сергея и махнул рукой. В небольшой комнатке, похожей на кабинет, сидели Шорник и Гай – свои ребята. «Как ты? – Камбит прикрыл дверь и заговорщицки подмигнул, Гай извлек небольшую бутылочку. – Ангорский ром. Сват разрешил по маленькой. Для ясности». «Да я вообще-то уже лучше…» – Сергей был неуверен, но ангорский ром действительно оказался отменным, и в голове сияла просто ослепительная ясность. Отличные ребята, ну просто очень. Это даже не группа, это больше похоже на семью… «Так, что-то я… Да нет, все в порядке. Но, наверное, хватит». «Ладно, по местам, уже почти двенадцать…» Друзья, хлопнув Сергея по плечу, исчезли за дверью. О чем он еще думает, кретин? Таких товарищей днем с огнем во всем Шеоле… Любой мечтает в их ряды. А тут только сутки, и уже… Лети, дурень, говори Свату: да, да, да! Куда ты еще… Елки. Что-то нехорошо в голове… Лучше пройтись.
Сергей поднялся и с удивлением обнаружил, что руки не совсем хорошо слушаются – он не сразу попал по ручке двери. «Так. Непорядок. Ну ничего, сейчас пройдемся… Сюда, по коридору. Откуда мы заходили – справа? Кажется, справа. Сюда. Ого, здесь я не был… Назад. Кто это там машет, дворецкий? Чего махать, уже ухожу. Даже уже ушел. Так, а это что такое? Ну и дом, заблудиться можно. Настроят таких… Нет бы – коридор и комнаты по бокам. Как в общежитии. Нет – давай лабиринт. Дурдом. Ага, вот она, портьера, – за ней точно коридор… Ух ты».
Он остановился, пытаясь сообразить. В просторном темном зале с довольно низким потолком небольшими группами стояли плохо различимые в темноте люди, тихо перешептываясь между собой и посматривая в конец зала, на невысокое возвышение. Вероятно, потолок был невысоким специально, для контраста…
Потому что на возвышении виднелась неярко освещенная одинокая женская фигура, покрытая вуалью, и у нее над головой потолка не было – там сверкали звезды… Это было тем более странно, что Сергей точно знал – на улице идет предсказанный Сватом дождь и небо плотно затянуто облаками.
Он попробовал сосредоточить и привести в порядок плывущие вразброс мысли… Что за странное место, почему под звездами и почему одна… Она очень одинока и очень несчастна, одна, на этом жутком возвышении. Сергей не понимал, откуда у него такое ощущение, но уверенность в этом росла с каждой минутой. Люди о чем-то тихо говорили между собой, их, видимо, мало трогало, что все это как-то неправильно… Она не должна быть там одна, на виду, когда других совсем плохо видно, когда все решают какие-то свои дела и бросают взгляды только на нее. Зачем? Зачем смотреть на боль? Она и так несчастна, зачем делать ее еще несчастней?
И не находится никого, кто бы смог взять ее за руку и увести из этого места, из этого темного сумрачного зала с непонятными звездами над головой… Кто бы смог успокоить, рассказать, что мир не такой уж страшный, что бывает и день, и солнце, и лес. Что не надо грустить, что любое несчастье можно пережить и что всегда может найтись рука, которая поддержит в нужный момент. Что обязательно будет плечо, на которое можно опереться, и прислонить голову, и выплакаться вдоволь. И потом улыбнуться, потому что завеса горя спадет и звезды сменятся солнцем.
И не нужно смотреть на этих людей – они не знают, они просто не понимают, что мир создан совсем не для этого, что в мире нужно искать совсем другое… Рассвет, и улыбку, и смех веселой детворы, и «Доброе утро, родная. Ты знаешь, я больше никуда не поеду, я останусь с тобой и с детьми…». И тогда не нужны дворцы и дальние страны, огромные угодья и чужие красоты…
«Почему бы тебе не подойти и не сказать все это?» – прозвучал сзади чей-то голос. «Я? Я не думал о себе…» – «В том-то и беда. Другие – не мы. Как ты говорил своему брату…» Сергей резко обернулся – сзади никого не было. Это что, совесть? Действительно, почему…
Зал наполнился негромким, мелодичным боем старинных часов, шепот стих и все вокруг разом притихли, как будто вслушиваясь в эти тихие, музыкальные звуки. Или это просто звенит в ушах? Звезды над девушкой стали ярче и больше – словно готовясь обрушиться на грустную одинокую фигурку. Действительно, почему…
Сергей осторожно двинулся между людьми и вошел в полосу лунного света, остановившись рядом с девушкой и взяв ее за руку. Сквозь прозрачную вуаль на него распахнулись изумленные, удивительно чистые синие глаза, плескавшиеся непередаваемым удивлением, как убывающая вода горного озера – от внезапно полившего сверху дождя. Полуприкрытые губы что-то прошептали…
Не бойся. Мир не страшен. Эти люди не страшны. Даже Рох не страшен. На все есть свой ответ и свой выход, нужно только найти его. И тогда открывается то, чего никогда не ожидал, и там, где совсем не искал. В себе самом. В своей семье. И тогда никогда не захочется чего-нибудь другого, поверь – никогда. Потому что то, что есть здесь, – никогда не найти там. Тишину. Доброту. Близость. Терпение и кротость. Любовь. Не страсть – любовь. Это я думаю или говорю?
«Да!» – сияя чистыми, синими глазами, сказала девушка, но почему-то не ему, а кому-то там – в темноте. Или в небе? Кто-то там что-то спрашивал. В темноте. И в небе.
«Да!» – как эхо повторил Сергей. Туда, в темноту. И в небо.
И тогда как будто родился какой-то звук. Длинный и спокойный, похожий на эхо утихающей в горах пастушьей свирели… Вокруг опустились и засверкали звезды, много больших и ярких звезд. Боже, как все это напоминает… Что напоминает? То, как он попал в этот мир, вот что. Тогда, после лестницы. Та же ночь, совсем бархатная ночь, и те же звезды, большие и яркие звезды… Все точно так же, и все совсем не так. Все очень похоже, и все совсем не похоже. Теперь он был не один, и чувства были совсем не те, и мысли абсолютно другие, и в руке ощущалась другая рука, и рядом распахнулись от изумления большие ярко-синие глаза. Под вуалью. И губы, которые что-то шептали… Или что-то спрашивали? «Что? Я не слышу…» – Сергей наклонился ближе.
Внезапно звезды вокруг исчезли, вверху заискрилось голубое глубокое небо, под ногами заструилась от легкого ветерка удивительно мягкая и зеленая трава. И цветы… Елки-палки, сейчас же ночь… Или уже не ночь? И вообще бывает ли ночь…
Сквозь вуаль синели два бездонных озера прозрачной воды, недосягаемой глубины. И губы…
«Ты ангел?» – донеслось до Сергея. Ангел? Сергей улыбнулся. Нет… Он уже не видел ее, хотя и продолжал держать за руку, но перед его внутренним взором проносились картинки…
«…Эгей – эй! Догоняй! Водопад совсем рядом!» Под копытами лошади взметнулись веером брызги неглубокого ручья. Маленькая синеглазая девчушка, прижавшись к шее коня, догоняла другую, постарше: «Лами… Лами! Не уходи далеко! Я боюсь Райгата…»
Взметнувшиеся веером брызги сменились понурыми черными воинами с золотыми коронками на латах. Уже взрослая, но с теми же синими глазами, только полными боли отчаяния, девушка изо всех сил рвалась из рук с трудом удерживающих ее молчаливых стражников. Потом обессиленно опустилась на траву и закрыла лицо руками в безутешном стоне: «Рада… Маленькая моя…» Вдали мрачной полосой виднелся Рох…
Потом все исчезло, и Сергей опять увидел темный низкий зал с людьми. Только звезд над головой уже не было, там заканчивал движение на шарнирах потолок. В зал успели попасть капли дождя, и в исчезнувшей щели летели плотные низкие облака.
И люди уже не стояли молчаливыми группами, многие бросились к девушке, окружая ее и поднимая плохо понятный гомон, оттесняя его в сторону… Сергей грустно улыбнулся: «Вот так-то лучше…» Потом пошарил подслеповатыми после яркого света глазами – где выход?
