Зеб Шилликот - Хищник Джаг
Наступал момент, когда эта неотесанная, но трудолюбивая и жадная до денег деревенщина полностью теряла над собой контроль. Глаза фермеров загорались, их обычно суровые черты преображались, словно к ним прикоснулись пальцы невидимого гениального скульптора – на лицах застывала бессмысленная тупая ухмылка, губы вздергивались, обнажая хищный оскал зубов.
В ходе поединков решались людские судьбы: жалкие состояния тут же переходили из рук в руки. Хозяева высоко поднимали планку требований к своим бойцам, и горе тому, кто оказывался в шкуре побежденного. Несчастного привязывали к наковальне, и хозяин собственноручно полосовал ему спину вымоченным в соленой воде бичом, так что на следующий поединок боец выходил в образе взбешенного быка, жаждущего крови.
На таких игрищах Джаг быстро завоевал себе прочную репутацию несокрушимого поединщика. Он дважды "сделал" профессионального борца, нанятого по случаю группой фермеров, которые никак не могли смириться с прежними поражениями своего бойца.
Сам образ жизни Джага предопределил его успех на новом для него поприще.
Интенсивные тренировки, начало которым положил Патч, изнурительный бег за лошадьми, нечеловеческое испытание ярмом – все это в совокупности способствовало превращению Джага в великолепного бойца.
Внешне он изменился до неузнаваемости. Куда делся прежний нескладный подросток! Его нужно было видеть на заре, когда, раздевшись догола, он торопливо обмывался холодной водой. Это было изумительное зрелище!
От работы под ярмом вздулись и налились силой мышцы спины, мощно развернулись накачанные плечи, впечатляющим рельефом выступила большая зубчатая мышца. Могучие мышцы груди и пресса внушали невольное почтение, как и пугающе развитые бицепсы, обвитые сетью выступающих сухожилий и вен. Мощная мускулатура ног не уступала по развитию плечевому поясу: крепкие икры тугими узлами перекатывались под потемневшей от солнца и ветра кожей.
Тело Джага без преувеличения можно было сравнить с анатомическим муляжом хищного зверя. Парень превратился в сплав мышц, сухожилий и нервов, которыми он владел в совершенстве. Движущей силой всех его поступков стала ненависть, хотя он этого уже не сознавал.
Глава 21
Быстрым взмахом руки Джаг смахнул со лба пот, заливавший глаза. Воспользовавшись этим, его противник попытался нанести встречный удар правой, но плохо рассчитал последствия своего шага.
С быстротой молнии Джаг перехватил его руку, шагнул за спину противника и, ухватив его свободной рукой за пояс, одним движением оторвал от земли. Доводя атаку до конца, Джаг просунул руку под мышку борца и захватил "в замок" его шею.
Ловушка захлопнулась. Противнику оставалось одно из двух: умереть либо от удушья, либо от перелома шейных позвонков.
Он, однако, выбрал третий путь и в знак признания своего поражения поднял руку. Схватка закончилась под неодобрительные разочарованные вопли одних болельщиков и радостные восклицания других: Джаг только что расправился с третьим профессиональным борцом.
Довольный, возбужденный удачно закончившимся поединком, он уже приготовился было осушить заслуженный ковш свежей холодной воды, как вдруг замер, обращенный в камень голосом, прозвучавшим у него за спиной.
– Да это же он! Это же наш славный сладкий мальчуган! Если бы мне кто сказал об этом, я бы ни за что не поверил! Провалиться мне на этом месте, если меня обманывают собственные глаза!
Этот знакомый хриплый голос...
Джаг резко обернулся. Он не ошибся: за оградой борцовского загона, в окружении четырех всадников, гарцевал Баском. Несмотря на старинные шлемы, которые когда-то носили полицейские при разгоне демонстраций, и украшенные ныне острыми гребнями, Джаг сразу узнал под поднятыми черными плексигласовыми забралами ненавистные бледные хари Гарпа, Снука, Роско и База. И в тот же миг он почувствовал, что покрывается гусиной кожей.
Над площадью повисла тяжелая тишина, насыщенная неясной угрозой и едва скрываемым страхом. Поглощенные перипетиями только что закончившейся схватки, крестьяне не заметили появления маленькой группы всадников.
В отдалении другие охотники сдерживали горячих коней у двух крытых брезентом повозок.
– Ну что ж, – начал Баском, обращаясь к фермеру, которому продал Джага, – похоже, ты не прогадал, отдав за него мула?
Фермер осторожно кивнул головой, не решаясь вступать в спор с опасным человеком.
– Я вижу, ему это пошло на пользу! – продолжал Баском. – Значит, он и есть тот непобедимый борец, о котором мне прожужжали все уши? Черт возьми! Невероятно! Чемпион рукопашного боя! Подумать только! Что ты об этом думаешь, Баз? Ты же знал его гораздо лучше, чем мы. Думал ли ты, что нас ожидает подобный сюрприз?
– О чем ты говоришь?! Могу дать голову на отрез, что ничто не предвещало такой метаморфозы! Он же был такой хрупкий и нежный!.. Хотелось бы мне знать, осталось ли еще что-нибудь от того мальчика...
Головорезы Баскома разразились хохотом. Среди фермеров двусмысленная шутка вызвала сдержанную реакцию. Толпу, сгрудившуюся у загона, охватило предчувствие чего-то страшного. Крестьяне не доверяли тем, кто хоть даже в самой малости отличался от них, а уж Баскому и подавно. До сих пор они поддерживали с бандой хорошие отношения, но главным образом потому, что гнули перед ней спину.
Спешившись, Баском по-хозяйски вошел в загон, пинками расталкивая тех, кто не успел убраться с его дороги.
Подойдя к Джагу, он обошел его кругом, чтобы как следует рассмотреть со всех сторон, затем заметил:
– А он хорош, откуда ни посмотри! На аренах Тенессии мы возьмем за него хорошие деньги!
Хозяин Джага шагнул вперед.
– Но... Он мой! За него я отдал вам мула! У меня есть свидетели...
Баском щелкнул пальцами.
– Снук, приведи одного из наших мулов!
– Но я же кормил его и заботился о нем все это время! А он ест как на убой! Он стоит куда больше одного мула!
– Приведи трех мулов, Снук! – приказал Баском.
Крестьянин отрицательно покачал головой.
– Я ни за что не расстанусь с ним!
– Тем хуже, – с деланным сожалением пожал плечами Баском. Он положил руку на пояс и незаметно расстегнул кобуру. – Тем хуже для тебя, – с мерзкой улыбкой повторил он... и выстрелил.
Пуля попала фермеру в переносицу и отбросила его назад. Старик умер, даже не успев коснуться земли.
– Прикончить их всех! – рявкнул Баском. – Всех! Не желаю больше видеть ни одного из этих сраных землекопов! А их клоповники сжечь! Все до единого! – и, подавая пример, открыл прицельный огонь по толпе.
Он стрелял из знаменитого семизарядного револьвера Патча.
Глава 22
Мир захлестнула волна безумия.
Когда в барабане револьвера кончились патроны, Баском вскочил на коня и погнал его на онемевшую от ужаса толпу фермеров и членов их семей. Конь грудью расшвыривал в стороны тела несчастных, беззащитных людей, проламывал копытами черепа, затаптывал насмерть тех, кто не успел убраться с его дороги.
За оградой загона четверо верных псов Баскома последовали примеру своего хозяина: они стреляли во все, что двигалось, заставив лошадей крутиться на месте.
Еще дальше охотники, разделившиеся на маленькие группы по два-три человека, помчались вдоль деревенской улицы, размахивая коптящими факелами и стреляя по сторонам.
Захваченные врасплох, ошалевшие крестьяне метались из стороны в сторону, вместо того, чтобы организовать сопротивление или хотя бы укрыться от убийственного огня обезумевших от крови подонков.
Стоя в центре побоища, Джаг не сразу отреагировал на происходящее: все произошло слишком быстро. Но Баском и Баз были тут, стоило лишь протянуть руку! А ведь все это время он только и мечтал о такой встрече!
Оглушительный взрыв вывел его из столбняка. Самые шустрые всадники швыряли в дома и сараи динамитные палочки, нимало не заботясь, есть внутри кто-нибудь или нет. Другие поджигали все, что могло гореть: хижины, повозки, сухие деревья...
Вырвавшиеся из загонов, овцы с жалобным блеянием носились повсюду, сея суматоху и панику.
Стряхнув с себя оцепенение, Джаг крутанулся на месте, ища взглядом База. Он хотел начать именно с него.
Воздух наполнялся запахом пороховой гари, свежей крови и паленого мяса.
Прежде всего Джаг решил обзавестись оружием. Но вряд ли он мог найти что-либо подходящее на растоптанных телах фермеров. Может удача улыбнется ему в одном из домов? Но они почти все полыхали, охваченные свирепо гудящим пламенем. Горизонт скрыли длинные, рвущиеся высоко вверх языки огня. Раскаленный воздух, дрожа, струился к небу, отчего зрелище апокалипсиса приобрело странную призрачность миража и, казалось, потеряло материальность.
Внимание Джага внезапно привлекли душераздирающие крики.
Два головореза ворвались верхом в один из немногих уцелевших домов и теперь гнали перед собой на улицу целую толпу ревущей от страха детворы.
