Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Прорыв
Улёгся на землю, заглядывая под ворота. Отсюда, кстати, территория неплохо просматривается, если прямо мордой в траву вжиматься. Всё, я готов. Глянул на часы, засёк ещё пять минут, чтобы сработали все замедлители и вся наша минная защита встала на боевой взвод. Прикрепил провода к ПМ-4, такой ручке с кнопкой на торце — подрывной машинке. Кэмел натянул по пути к нашей следующей позиции ещё пару растяжек в траве, наверняка ведь потом пойдут посмотреть чего и как, надо не разочаровывать людей, а то подумают, что мы небрежно к делу относимся. Затем, обходя свои растяжки по большому кругу, подобрался ближе к забору, туда, где за деревянный колышек зацеплен конец огнепроводного шнура, просунутый нами наружу.
Бензином, кстати, уже сюда тянет. Снова на часы — можно начинать.
— Ночники отключаем, — шепнул в микрофон.
Это для того, чтобы не «светить» приборы, когда пойдут здесь «взрывы и пожары». Тем более что их у нас всего два.
— Василий, давай, — сказал я.
Неподалёку от забора, прикрытый стеной КПП от взглядов противника, вспыхнул огонёк сапёрной спички, погас, превратившись на какой-то момент во что-то вроде тлеющего сигаретного пепла, и бодро побежал за угол, к тротиловой шашке, которая должна была инициировать весь тот бардак, что мы задумали. Васька вернулся на позицию, залег рядом со мной, взяв автомат на изготовку. Лунный свет тускло блеснул в округлом металлическом боку глушителя.
— Горит.
— Ждём-с…
Резко, как петарда, хлопнул через пару минут взрыв тротиловой шашки, и бензин вспыхнул разом, сразу и везде, сверкающей оранжевой стеной, и тут же рванул полупустой бак одного из УАЗов. Снова вспышка, грохот, словно кто-то в огромный таз молотком ударил, звуки падения каких-то железяк на соседние машины.
Пожар распространялся быстро, Васька местами ещё и шланги топливопроводов подрезал, где было до них легко дотянуться, так что способствовал… на предмет самовозгорания. В зоне раздались крики, началась суета, пространство перед стоянкой осветилось. Громко, но опять как-то несерьёзно хлопнула шашка под одной из машин — огонь всё же зажёг шнур или подействовал напрямую на детонатор. Хана двигуну.
К стоянке побежали, с разных сторон и направлений, с заполошными или злобными криками и матом, сразу много людей. Две растяжки сорвали почти разом, рванули «эфки», кося людей осколками. Кто-то заорал: «Назад! Все назад!» — но толпа ломанулась к КПП, прямо под «монку». Я с хрустом вдавил обрезиненную кнопку большим пальцем, за домиком как будто небольшая вспышка магния сверкнула, грохнуло, и словно горизонтальный стальной дождь пронёсся вдаль от нас.
Мы бросились по дуге, чтобы на свои же растяжки не нарваться, на следующую позицию, залегли у корней деревьев, взяв на прицел дверь караулки.
С дальних вышек начали стрелять в стороны, в лес. В кого? Непонятно. Но когда у человека есть оружие и он паникует, стрелять ему лучше, чем не стрелять, вот и палят со всей дури. Пожар разбежался по всей стоянке, выбрасывая в небо чёрный столб дыма от быстро загоревшейся резины, грохнула ещё пара шашек.
Ударом распахнулась дверь КПП, и оттуда выбежало сразу человек пять, перепуганных и злых одновременно. Правда, в неизвестность не побежали, а изобразили нечто вроде того, что позицию заняли. Встали на колено, стволы автоматов в лес направили. Сейчас на спуск жми и вали их на выбор, но пока не надо, рано ещё.
Один из них встал, пошёл дальше, не сводя глаз с тёмных деревьев и кустов перед ним, держа автомат у плеча. Ну и зря, лучше бы под ноги смотрел.
Если бы Васька просто натянул проволоку, то пострадал бы первый, выбежавший из двери, а остальные, скорее всего, уцелели бы. Но он натянул с выдумкой, давая возможность людям забежать как бы в «карман». Все сидящие на колене у двери превратились в мишень, когда шедший впереди сорвал растяжку. Сработала «озээмка», неярко вспыхнуло над землёй, на уровне пояса примерно, громкий хлопок превратился в дикий визг летящих роликов, выбежавшие из будки повалились на землю, как снопы. Убило не всех, двое катались по земле и орали. Орали и в зоне, возле стоянки, толпа в панике побежала обратно, как сказал Сергеич по радио. Стреляли всё гуще, но так и непонятно было, в кого именно.
На первый взгляд на земле трупов пятнадцать-двадцать, горят или повреждены уже почти все машины. Результата выше башки, куда дальше-то наглеть?
— Что делаем? — голос Лёхи в наушнике.
Теперь надо решить, вести огонь по зоне или хватит с них? Соблазн велик, но ещё выше соблазн так и оставаться необнаруженным.
Подумал я ещё, добивать раненых или нет, и решил, что не стоит. Или помрут и в мертвяков превратятся, либо просто дополнительные проблемы от них будут у противника. Пусть мучаются.
— Снимаемся, — принял решение я. — И так развлечений до утра у них, пусть теперь расхлёбывают. А ввяжемся в бой, против толпы… Не, нам не треба. Отходим! Все отходим, и быстро!
Сергей Крамцов
8 мая, воскресенье, утро
Зарево от горящих машин, поднимавшееся над тёмным лесом, мы продолжали видеть ещё километров за десять. Не осталось у пожаров конкурентов, ни один фонарь в округе не светится, так что картина — загляденье.
Катили по дороге, дыша прохладным воздухом, но не расслаблялись и фары не включали: луна была яркой и света хватало. Больше всего нам не хотелось на обратном пути на радостях нарваться на какую-нибудь возвращающуюся в лагерь группу «фуражиров». Сколько народу попалилось на победном вдохновении? Настроение праздничное, вроде как мы всех поимели и теперь мы на вершине мира, хочется веселиться и песни петь. И что? А то, что всякое случается, очень всякое.
— Ну что, Вась, думаю, что дня три или четыре они не сунутся, но дальше ничего гарантировать не смогу, — заговорил я, когда мы отъехали километров на двадцать от горящей зоны. — Сейчас наверняка не все в зоне сидят, они же на мост выделяли людей, на опорный пункт, но после нападения стянутся туда.
Организация службы у них анархическая, так что при наступлении проблем все «домой» кинутся.
— И что?
— Как — что? Если будут сидеть там, то их можно снова атаковать. Поэтому если у них у главного мозги есть, то он сейчас там окопается, наберёт транспорта, какой ни есть, и решит, что лучший способ нападения — наступление.
— А как он догадается, куда ехать? — скептически спросил Кэмел. — Ты что думаешь, тут всего одна деревня на область?
— А он и не будет догадываться, — развеял я его скептицизм. — Мост перекроет, причём на этот раз по-умному, с завалом, например, или с засадой. Или просто укрепление построят, хоть какое-нибудь, вроде блока. А большей частью людей пойдут по деревням в вашу сторону. Всё равно надо экспансию начинать, пока вокруг не укрепились. Пока суд да дело, телился, машины собирал — уже напали на них. Второй раз так не ошибутся. И так до вас и дойдёт. Постепенно, вроде как с горы спуститься и всех бурёнок поиметь.
— И чего предлагаешь? — минутку подумав, спросил Василий.
— Засылайте вашего Трофимыча к пушкарям, а мы попробуем у вас пристроиться в оборону. У вас же от деревни поле во все стороны, так?
— Ну.
— Ну вот те и «ну». Тут и два снайпера могут долго держаться. Кстати, а вы вообще деревню как-то укреплять собираетесь? Тут же кроме бандитов всякой твари развелось, мало не покажется. Или так и будете мошну чесать на печи?
— Народ всё больше телился, сам знаешь нашу породу: пока не обгадишься, то и порток стирать не надо. Но вчера Трофимыч засуетился вроде, про ров говорить начал и прочую фортификацию.
— Это я ему за столом идейку подкинул, — сказал Большой, сидя у пулемёта. — Ров, а за ним местами дзоты. И полоса отчуждения нужна, кое-где лес прямо в деревню лезет. Этот самый лес на колья пустить; Трофимыч сказал, что знает, где колючкой разжиться можно.
— Это ж возни-то сколько! — поразился Василий.
— А сколько? — возмутился уже я. — Раньше города стеной огораживали, и всё руками, а у вас трактора, мотопилы, лесопилка, в которой ты аж целый директор, и не стена, а обычное заграждение, как перед окопами. Но вам трудно, понимаешь. Возни столько, что аж жить надоело.
Васька задумался. Не было ещё на их деревни настоящего наката мертвечины, вот и не могут понять, что теперь вопрос о выживании идёт. Хорошо хоть про банду узнали, поняли, что в мире хрен знает что творится, а не просто пахотных земель побольше стало, и начальство из района больше не приедет. Не придут мёртвые — придут живые, что хуже любых зомби. Мы-то уже насмотрелись на художества таких — до сих пор тошно.
В Сгарогорку вернулись ещё затемно, даже поспать удалось почти четыре часа, что совсем неплохо. Разбудился будильником в наручных часах, вскочил, а завтрак-то уже готов. Ей-богу, тут жить надо оставаться, питание просто лучше некуда! Пухлый стану, гладкий, красивый… Вышел за забор, закинув автомат на плечо, и увидел идущего ко мне Кэмела. Точно, за мной собрался.
