Никита Аверин - Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник)
Вражеская территория выглядела обманчиво-безобидно. Старые севастопольские улочки с оплывшими, точно свечки, домиками, кривыми заборчиками, заросшими бурьяном палисадниками – этакая деревенская идиллия, залитая крымским солнцем, могла в любой момент встретить их ураганным автоматным огнем, миной-растяжкой, ямой с острыми кольями или смазанным дерьмом деревянным шипом – самым экономичным способом вывести человека из строя: наступил – проколол – заражение – умер.
Один напрягся, запрядал ушами. Чутье на опасность у коня было исключительное.
Отряд разбился на двойки – Пошта взял в напарники Воловика как самого адекватно вооруженного и выдвинулся вперед, оставив в арьергарде Стаса с его пушками и Зиняка с ружьем.
Шли медленно, крадучись, постоянно проверяли сектора. Это в поле достаточно крутить головой на триста шестьдесят, в городе надо еще смотреть наверх, не торчит ли из окна второго-третьего этажа ствол винтовки, не блеснет ли на крыше оптический прицел. Да и вниз не мешало бы поглядывать – катакомбы севастопольские известны своей протяженностью и более чем странным населением.
– Как-то тихо тут очень, – заметил Стас. – А люди куда подевались? Где татары, где торгаши? Чума, что ли?
– Не чума, – сказал Зиняк. – Бандиты. Люди ушли, нутром чую. В Алупке так же было. И в Феодосии.
Грохнул выстрел, и пуля взбила фонтанчик пыли у ног Пошты.
– Стоять! – рявкнул усиленный мегафоном голос. – Дальше ни шагу! Кто такие будете?
– Экипаж атомного крейсера «Адмирал Лазарев»! – дерзко выкрикнул Воловик. – Прекратить огонь, или мы будем вынуждены ответить из всех орудий!
Голос в мегафоне хохотнул.
– Ну-ну, морячки, – проговорил он. – Это каким же ветром вас сюда занесло? И куда это вы собрались отвечать из всех орудий? Севастополь с землей сровняете?
– Нам нужен человек по прозвищу Зубочистка! – громко выкрикнул Пошта.
– А больше вам ничего не нужно? – издевался голос. – Зубная щетка, паста, нить? А?
«Остроумец попался, – оценил Пошта. – Только к чему вся эта беседа? Они опасаются “Адмирала Лазарева” и хотят порешить дело миром? Или тянут время, чтоб зайти нам в тыл?»
Пошта обернулся. Один переминался с ноги на ногу, грозно фыркая. Что-то происходило невидимое, но опасное, и конь нервничал.
Пошта мгновенно оценил ситуацию. Они стояли на узенькой и кривой улочке, ведущей под небольшим углом вверх, к старому четырехэтажному зданию, где, судя по всему, и окопались бандиты – по крайней мере, оттуда вещал мегафон. Здание это когда-то было частной гостиницей, на облупившейся штукатурке фасада все еще висел криво намалеванный знак «Жилье по доступным ценам». Окна гостиницы были забиты досками и заложены кирпичом, дверь забаррикадирована мешками с песком.
От здания разбегалась паутина узеньких улочек и переулков; наверняка там был черный ход, и не один, и бандиты могли спокойно зайти в тыл штурмовой группе. А держать круговую оборону на простреливаемой со всех сторон улочке Поште совсем не улыбалось.
– Вперед, – скомандовал он шепотом. – Зиняк, прикрываешь тыл. Воловик – обходишь с фланга, постарайся залезть вон по тому плетущемуся винограду на второй этаж. Док, бомби по входу из своей гаубицы. Я буду снимать снайперов. Первый выстрел – мой!
Команда бросилась врассыпную и залегла кто где: Зиняк выбрал в качестве укрытия вросший в землю ржавый остов «Запорожца», доктор угнездился за фонарным столбом с бетонной урной, Воловик сделал ставку на скорость перемещения, меняя укрытия с ловкостью мангуста, а Пошта уселся на асфальт в ближайшей к гостинице подворотне, скрестил ноги, положил локоть левой руки на колено левой ноги, уложил, будто ребенка в колыбель, цевье винтовки, правой нежно обхватил рукоятку, поерзал, выравнивая соосность прицела (стенки вокруг перекрестия – которое у СВД вовсе не перекрестие, а малопонятная непосвященному «елочка» дальномера – должны быть равной толщины, без «полумесяцев», а то как ни целься – все равно промажешь), плавно выдохнул и еще более плавно потянул за спусковой крючок.
Выстрел разорвал тишину мертвого города, пуля пробила доску в заколоченном окне, откуда, по расчетам Пошты, и вещал мегафон, и в ответ разверзся настоящий ад.
Из центрального входа выкатился спаренный пулемет ШКАС, просунув хищные стволы в щели между мешками с песком, – и разразился отрывистой лающей очередью.
Крупнокалиберные пули засвистели по улице, кроша в мелкую труху все на своем пути.
Доктор ответил из «Гренделя», и мешки моментально превратились в фонтанирующее песком решето, забивающее механизм пулемета и перекрывающее обзор бандитам. Пули в «Гренделе» оказались бронебойно-зажигательные, и пулемет вскоре заглох, а из-под мешков потянулся дымок тлеющей материи и побежали по асфальту кровавые ручейки. Пятидесятый калибр все-таки проложил себе дорогу, превратив пулеметчика в лохмотья.
Но помимо пулеметчика были у бандитов и другие бойцы. Из каждого окна гостиницы плюнули огнем разномастные стволы, и у Пошты аж глаза разбежались от такого обилия мишеней. Он методично водил длинным стволом винтовки влево-вправо-вверх и стрелял при первой же возможности. Бандиты были достаточно умны, чтобы не высовываться в окна и вести огонь из глубины комнат, поэтому Пошта стрелял фактически наугад.
Угадывал достаточно часто – то один, то другой ствол после отрывистого треска СВД переставал стрелять. Раскаленные гильзы падали на асфальт. Пошта не ставил перед собой цели перестрелять всех бандитов – главным было отвлечь их внимание от Воловика, ловко, как обезьянка, карабкающегося по винограду. Хорошо, что эта лоза не была ядовитой в отличие от своей инкерманской родственницы.
Доктор, сменив «Грендель» на «Пустынный орел» – одну гаубицу на другую, чуть поменьше, – участвовал в обстреле гостиницы в роли тяжелой артиллерии.
И вот матрос наконец-то добрался до крыши, перемахнул через парапет и, закинув пулемет за спину, вытащил нож. Метнулся к ближайшему стрелку. Взмах клинка – и тело бандита полетело вниз с высоты четвертого этажа.
Воловик же, не потрудившись подобрать трофейное оружие, пошел дальше, сея страх и ужас своим ножом. Одно дело, когда в тебя стреляют, есть куда спрятаться и можно стрелять в ответ, – и совсем другое, когда бесшумно подходят сзади, берут рукой за ноздри, запрокидывают голову и режут горло, как барану. И твой товарищ, который только что стрелял, прикрывал, воевал, – выпадает из окна мертвым грузом.
Воловик в одиночку (при огневой поддержке Дока и Пошты) устроил такой рейд по тылам бандитов, что те оказались полностью деморализованы и готовы сдаться, но тут начались неприятности у Зиняка и Одина, прикрывавших тыл.
Горцы все-таки успели выслать отряд по переулочкам, и те как раз нарвались на дробовик Зиняка и копыта Одина. Отряд, правда, оказался многочисленнее, чем предполагал Пошта, – похоже, именно основные силы предприняли вылазку, оставив в гостинице резерв, и теперь Зиняк и Один не справлялись с волной нападающих, предпринявших самоубийственную атаку в духе «живой волны» – это когда вопящие и обезумевшие от ужаса бандиты бегут на тебя в лоб, паля из «калашей» и швыряя гранаты.
Будь у Зиняка пулемет… но у него было обычное пятизарядное помповое ружье. Один же был грозен в ближнем бою, но не против автоматной пули.
И Пошта решил применить лазер. Разобраться в управлении было легко. Листоноша нажал на зеленую кнопку – лазер загудел трансформатором, засветился индекс зарядки конденсатора, затрещала встроенная рация.
– «Адмирал Лазарев» слушает, – пробился сквозь помехи хриплый голос. – Башня огневой поддержки.
– Требуем огневой поддержки! – заорал Пошта.
– Ваши координаты?
– Наводите по лучу!
– Принято, – меланхолично ответил голос.
Индикатор мигнул, и Пошта нажал на красную кнопку, направив ствол лазера (больше похожего на гигантский фонарь) в сторону бандитов.
Ничего не произошло. Ну то есть – вообще ничего! Ни вспышки, ни луча, ни даже пресловутого «пиу-пиу». Только лампочка зарядки погасла.
«Не работает», – подумал Пошта.
С неба раздался странный звук – как будто плотную материю разрывали на части. Потом свист. Потом гул.
А потом улицы не стало. Бандиты, дома, деревья, остовы автомобилей, асфальт и земля – все превратилось в огненное месиво. Зиняка с Одином не задело только чудом.
Сначала была вспышка, потом – звуковой удар (как доской по ушам). И потом ударная волна горячим ветром толкнула в лицо, опалила кожу, забила фильтры респираторов, резанула по глазам.
Взрыв был чудовищный. Не атомный, конечно, – скорее всего, боеприпас объемного взрыва, она же легендарная вакуумная бомба. Никакого вакуума на самом деле в ней нет, а есть топливо, которое распыляется в виде аэрозоля и образует горючее газовое облако (которое, собственно, и взрывается). Жуткая штука, термобарический эффект уничтожает все, а из-за обратной тяги взрывной волны и пошла легенда про вакуум в эпицентре.
