Валерий Большаков - Ганфайтер. Огонь на поражение
– Сейчас я тебе новые понаделаю! – пообещал Боровиц. – А ну, быстро встал – и бегом марш в доки! Лодырюга!
Сихали с интересом следил за перепалкой, заодно примечая, на чём тут держится трудовая дисциплина.
– Что за шум, а драки нет? – весело спросила Наташа, спускаясь с капитанского мостика.
– Провожу воспитательную работу с личным составом, – пробурчал сегундо. – Разленился твой Арманто, дальше некуда!
– Да рука совсем отваливается, – страдальчески сморщился Вуквун, – а от этого зверюги никакого милосердия… Меня лечить надо, а не угнетать, понял?
– Сейчас я тебе лечебный массаж назначу, – зловеще пообещал Боровиц. – Пинками с одра подниму и в строй поставлю!
– Может, Тугарина послать? – неуверенно предложила Наталья.
– Ага! А на вертолет я кого посажу?
– Ну, я могу…
– Еще чего не хватало! Вуквун у тебя старшим смотрителем числится или ты у него? Это ты ему каждый месяц отсчитываешь сорок азиков! Так вот, пусть хоть изредка их отрабатывает!
– Арманто… – сказала просительным голосом Наталья. – И я с вами схожу. Мм?
Мнимый больной тяжко вздохнул и поднялся.
– Ладно, – проворчал он, словно делая великое одолжение. – Попробую превозмочь недуг. Сихали, за мной!
Звено субмарин, по очереди и в темпе, перебросили на турболете в район мыса Наварин. «Орку-1», невзирая на номер, погрузили на борт последней.
Турболет несся над самым морем.
– Внимание! – заговорил динамик на пульте. – Высота десять метров. Открываю люки грузового отсека. «Орка-1», приготовиться!
«Моя!» – подумал Тимофей с удовольствием и выговорил:
– Готов!
Клацнули, разжимаясь, шлюпбалки, и субмарина отделилась. Океан поднялся навстречу, заваливаясь вбок. Браун быстренько выпустил кормовые крылья, субмарина выровнялась и торпедой ушла в пологий вал. Толчок был чувствителен, но некогда испытывать ощущения, работать надо!
Боровиц пересилил свою обычную подозрительность к новичкам и посадил-таки младшего смотрителя на свою «Орку», субмарину хоть и б/у, но в ХТС [26]. И Браун намерен был оправдать оказанное ему высокое доверие.
Он убрал крылья и одновременно запустил двигатель. Реактор за спиной глухо засвистел, заныли турбины, загудел пар. За прозрачным колпаком рубки зеленела вода, мелькали какие-то тени.
– Я – Вуквун, – послышалось в наушниках, – цель справа по курсу, идем «звездой»! В центре я пойду, левее и выше – Джамил, правее и выше – ты, Токаши. Наталья идет левее и ниже. Правее и ниже – Сихали... Слыхал, амиго?
– Еще как... – буркнул Браун.
В наушниках хихикнули.
– Ну, как говорит Станислас, стройся! – весело прикрикнул Арманто. – Глубина сто метров.
Звено субмарин понеслось к стаду вертикально поставленным кольцом диаметром в пятьдесят метров. Тимофей держался на своем месте – на двадцать метров правее и ниже командирской субмарины – и набирал ход.
– Токаши! Скакни на поверхность, прими радиограммы.
– Есть!
Субмарина Ашизавы пошла на подъем.
Браун включил ультраакустику. Концерт по заявкам сумасшедших... Свисты, щебет, чириканье, гудение, пронзительные крики, отрывистый лай, скрежет напильника, хрипы... Кашалоты поют!
Тишины в море не бывает, просто надо особые уши иметь. Вот хлопки – это креветки отметились. Ракообразные пощелкивают. Хрюкают, скрежещут, пыхтят и гудят сотни рыб, странно подвывают и трещат дельфины, шуршит движущаяся вода.
Браун вслушался и довольно улыбнулся, выделив переговоры кашалотьего семейства: китиха издавала уверенные, громкие щелчки и потрескивания, а китенок – слабые пробные звуки.
Из динамиков понеслись низкочастотные вопли, взрывные щелканья – это косатки. Беспощадные убийцы для тюленей и прочих ластоногих, а с человеком – милейшие создания. Тимофею косатки нравились более всех прочих обитателей моря.
Ашизава погрузился, занял свое место в общем строю и сообщил, что сопровождающие вертолеты атаковали драчунов анестезирующими бомбами, но не всех задели. Звено Самоа Дженкинса заняло позицию на глубине и не даст китам уйти вниз. Задача звеньев Арманто и Вальцева – разогнать дебоширов и навести порядок.
– Наверх! Пойдем «серпом». Кто ниже меня – на правый фланг, кто выше – на левый!
Субмарины перестроились и выскочили на поверхность. Сколько ни смотрел Сихали, а увидел одногоединственного кита, кашалота-холостяка, обходящего дозором владения свои. Его высокие фонтаны белой дымкой повисали в воздухе.
Кашалот подплыл к одинокому айсбергу, тихо дрейфовавшему по волнам; айсберг, далеко ушедший от кромки паковых льдов, почти весь распался – вся его поверхность была изрыта, изъедена солнцем и дождями. На льду виднелись большие коричневые пятна – моржи, видать, ночевали.
Кашалот нырнул, показав могучий хвост, и вынырнул, перехватывая пастью добычу – здорового осьминога. За китом всплыли клубы ила – Берингово море здесь было мелководно.
– Стадо!
Точно – повсюду, насколько хватал глаз, в волнах темнели китовые семейства. Взлетали в воздух фонтаны пара – одиночные – верные признаки кашалота (полосатики [27] пускают двойные струи). Блеснула на солнце черная дуга – это кит или китиха «заныривали». Тут и там в воде расплывались желтоватые облака испражнений, плавали по волнам куски амбры. Стая птиц кружила в воздухе, ныряя за китовыми объедками.
– Вижу цель! – радировал Токаши. – Сейчас сцепятся!
Браун завертел головой – субмарина низко сидит, на уровне волн, и как в стаде отыскать дуэлянтов? А по болельщикам!
Взрослые самки громогласно фыркали. Молодые самки и самцы трусливо отступали. И вот они, красавцы! Здоровенный вожак, тонн восемьдесят могучих мышц и прочнейших костей, и одинец-маверик, молодой и наглый. Приблизившись к вожаку с наветра, одинец начал вращать плавниками и изгибать вверх хвостяру – кто тут на меня?! Потом кит поднял голову над водой, поводя тупым, срезанным рылом, и послал громкий, хриплый сигнал вызова.
Вожак начал злиться. Его широкий хвост – метра четыре в ширину – блеснул на солнце черной мокрой резиной. Кит уходил под воду. Он занырнул, развернулся и с силой поднял себя в воздух. Огромной цистерной, черной, словно измаранной нефтью, вздыбилась голова, расщеперенная пастью. Одинец повернулся на бок и нанес вожаку таранный удар головой. Вожак обрушился в воду, и вот уже не понять, кто кого – ринг скрылся за сплошной стеной пены. Вожак и одинец, хватая друг друга за челюсть или за плавник, унеслись вниз в гигантском водовороте, всплыли и разошлись.
– Брек! – крикнул Вуквун.
– Ну дают, чуды-юды, – выразился кто-то из «самоанцев».
– Анестезирующие – товсь! – раздалась команда.
Сихали старательно, чтобы не перепутать с пироксилиновыми, подготовил анестезирующие торпеды.
– Арманто! – вызвала Наташа командира. – Ничего не выйдет. Глянь, какие волны подняли!
– Тундрочка! – сказал Вуквун с веселой укоризной. – Из глубины возьмем, по косой. Вызываю базу!
– «Онекотан» на связи.
Браун оглядел близкий горизонт – плавучая база едва выделялась над зубчатой стеной волн.
– Ветеринаров сюда! Кашалоты дерутся.
– Вас понял!
Развернувшись, вожак и одинец столкнулись на полном ходу, из водяной воронки поднялись рев и стоны. Голова старшего замерла в высшей точке подъема – огромный черный обрубок, расцвеченный кровью и белыми полосами (кожа у бедолаги была продрана до жирового слоя) – и схватила молодого за челюсть. Бросаясь из стороны в сторону, оба погрузились.
– Давай, старпер! – вопил Ашизава. – Всыпь сопляку!
– Выстрел!
Анестезирующая торпеда скользнула стремительным прочерком и разорвалась. Молодой оцепенел и обмяк, начал медленно погружаться, не шевеля плавниками.
– Выстрел!
Торпеда утихомирила развоевавшегося вожака.
– Что там, Токаши?
– У молодого челюсть сломана. И, по-моему, ребра – два или три. У вожака кости целы, но много рваных ран. Одинец ему весь бок располосовал!
– Вот олень безрогий... – проворчал Вуквун. – Токаши, проводи его и будь рядом, сейчас вертолет придет с «айболитами».
– Понял!
– Сихали! Походи под стадом, пугани акул.
– Понял.
Субмарина Брауна погрузилась и пошла кругами. Смутные тени полярных акул близко не серели – пугались хищницы китовых рывков, но запах крови влек их, глуша позыв к самосохранению.
Тимофей расстрелял из ультразвуковой пушки парочку самых наглых рыбин – и не маленьких, метров по семь каждая. Акулы, вяло переваливаясь, стали тонуть, их мигом окружили товарки.
– Сихали, как у тебя?
– Завалил двух.
– А остальные как?
– Кушают заваленных.
– Ясно, давай к нам.
– Понял.
Наверху все уже успокоилось. Подле вожака и одинца качался на волнах вертолет с синими крестами на поплавках. «Айболиты» – зубастые, бородатые парни – прыскали китам на раны болеутоляющее и лепили заживляющие тампопластыри размером с полотенца.
