Василий Орехов - Железный доктор
Отвертка громко цокнула о корпус бота и отлетела в сторону. Биомеханизм не среагировал на нее, мгновенно оценив ничтожность угрозы. Он дал короткую очередь, и четырнадцатимиллиметровые пули разорвали в клочья грудь толстяка, отбросили его к наружной стене помещения, которая от сильного удара обрушилась и погребла тело под обломками кирпичей и штукатурки. Фуфайка с металлическим пластинами, понятное дело, удержать такой калибр никак не могла. Ноги Карапета, торчащие из-под свежего завала, судорожно дергались, размазывая быстро увеличивающуюся кровавую лужу, словно сталкер пытался безуспешно убежать от неумолимой смерти.
Бот тем временем развернулся и, оценивая ситуацию, словно уставился на Володю. Конечно, у проклятой железяки не имелось глаз или даже объективов: она сканировала местность совсем иным способом. Но Рождественский готов был поклясться, что она смотрит на него – пристально, бесстрастно, изучающе.
С пальцев Бордера с треском сорвался сияющий ярко-красный шар и врезался в противника. Бот успел среагировать на раздражитель и сместился в сторону, прежде чем его поразил направленный прямо в центр корпуса файербол, но после ослепительной вспышки от попадания огненного мяча в правую лапу-пулемет та оказалась неуклюже вывернута вбок и явно небоеспособна. Воспользовавшись секундным замешательством врага, Бордер отклеился от стены и с разбегу прыгнул в пролом. За жужжанием механизмов бота и тихим шелестом так и не прекратившегося дождя лейтенант все же услышал, как лысый сталкер неудержимо катится вниз по обломкам, увлекая за собой лавины мусора.
Рождественский оказался лишен обоих пистолетов, да и вряд ли они помогли бы ему в схватке с противником подобной весовой категории и огневой мощи. Бот, очевидно, убедился, что военврач безоружен, и стоял неподвижно: то ли прикидывал, что делать с Володей дальше, то ли совещался с кем-то по мю-фонной связи. Убивать добычу он пока не собирался – у него определенно была директива собирать поверженных безоружных человеков живыми.
Однако и Володя сделать ничего не мог. Он осторожно пошевелился, проверяя, восстановились ли мышцы. Они ныли, но работали, пусть и не на сто процентов. А толку? С ножом на биомеханизм кидаться, как покойный Рахметов? Так то были пауки, они сравнительно мелкие и хрупкие. А здесь – все равно что на танк.
– Слушай, может, я пойду? – осторожно спросил Рождественский. Мало ли, вдруг этот бот только на сталкеров настроен, а военных не трогает?
Биомеханизм молчал и не двигался, только рефлекторно подергивал искалеченной конечностью: где-то в шарнирном суставе продолжал работать заклинивший искореженный сервомеханизм.
– Молчание – знак согласия?
– Ты ему еще трогательную песенку спой, доктор-врач. Как львенок и черепаха, – послышался свистящий шепот неизвестно откуда.
Бандикут?! Откуда он здесь взялся?
Черт, да он же в люке, дошло до Рождественского. Очухался и прошел следом по тоннелю. Делов-то.
– Отвлеки его! – прошипел невидимый сталкер.
– Как же тебя отвлечь, скотина металлическая? – сокрушенно пробормотал Володя и попытался подняться. Бот не реагировал, по-прежнему стоя напротив угрожающей махиной. Однако едва военврач привстал на одно колено, неожиданно ожил и двинулся к нему, на ходу вздергивая уцелевшую руку-ствол.
Вот я и допрыгался, уныло заключил лейтенант, не сводя глаз с приближающегося металлического убийцы.
В тот же миг крышка люка взмыла в воздух, загрохотала по полу, как гигантская монета, и из отверстия в полу, как чертик из табакерки, выскочил Бандикут. Он выстрелил сразу с двух рук – из своей умопомрачительной крупнокалиберной гаубицы и из армгана. Оба выстрела попали в цель: армган отсек и без того поврежденную Бордером лапу, а другой заряд угодил в самую середину приземистого округлого корпуса и пробил там дыру размером с хороший арбуз.
В помещении коротко взвыла сирена – сработало сигнальное устройство бота, потом он завалился на бок, в падении выпустив длинную очередь из пулемета. К счастью, пули прошли мимо Володи и мимо Бандикута, который так же резво нырнул в люк, как и появился оттуда. С потолка посыпались куски пластикового покрытия и битое стекло из чудом уцелевших во время катаклизма ламп.
Упав, биомеханизм заскребся в попытках подняться. Из пролома в корпусе валил вонючий желтый дым, сыпались разноцветные искры. Володя на четвереньках бросился к армгану Карапета, который так и остался лежать возле полуразобранного уборщика. Схватив оружие и поскользнувшись на покрывавших пол сырых книжных страницах, он неуклюже перевернулся, шлепнулся на задницу и высадил по боту всю батарею, совсем как недавно по металлопауку в тоннеле. Руки у лейтенанта тряслись – и с перепугу, и мышцы еще не восстановились, поэтому он сплошь исчертил лучом механическую тварь, не нанеся новых серьезных повреждений прочному корпусу.
Из люка высунулся Бандикут и заверещал:
– Хорош палить, пехота! Давай сюда, мало ли кого он позвал! Набегут сейчас, покажут нам козу на возу!
С этими словами маленький сталкер ухватил Рождественского за ногу и бесцеремонно поволок под землю. Володя не сопротивлялся, наоборот, уронив опустевший армган, отталкивался руками, помогая коротышке себя тащить. Издыхающий бот тем временем выпускал клубы дыма, ярко искрил, ворочаясь и иногда взревывая сиреной.
– Стойте! Я с вами!
На голову военврача, еле-еле успевшего уцепиться за скобы, свалился вернувшийся снаружи Бордер, окутав его полами плаща.
– Люк! Люк закрой, падла! – заполошно заорал снизу Бандикут. Лысый выругался, нашарил крышку люка и задвинул ее у себя над головой.
Вниз сталкеры спускались, обмениваясь репликами через молчащего Володю.
– Здорово, полудурок! – кричал пыхтевший Бандикут. – Ты-то здесь как? Слыхал я, как вы доктора-врача на бифштексы хотели разделать!
– Подслушивал, что ли?
– Вы бы погромче еще орали. Странно, что вся Зона не сбежалась послушать.
– Башка-то цела, корявый? Пацан сказал, нехило тебя приложил.
– Так уж прям и приложил!
– Что, не бил он тебя по башке, что ли? – ехидно осведомился Бордер.
– По башке бил, сука, – не стал отпираться Бандикут. – Но с этим я потом разберусь. Дело вправду может выгореть, хотя что-то нас многовато для концессии... Не люблю я делиться, лысая пачка.
– Это все знают, – сухо сказал энергик. Он спускался быстро, едва не наступая грубыми ботинками на руки с трудом цеплявшегося за скобы Рождественского.
Наконец военврач оказался на полу и едва успел отскочить, потому что сверху сверзился Бордер. В свете включенного фонарика лысый сталкер еще более напоминал упитанного вурдалака.
– Хрена ли ты светишь в морду, военный? – спросил он злобно. – Отверни прожектор!
Только сейчас Володя сообразил, что он опять остался без оружия. Наедине, что немаловажно, с двумя вооруженными типами, которые, мягко говоря, не испытывают к нему особой приязни. Да, у него есть нож, но что ему даст эта игрушка против сталкера-энергика?
– За мной идите, – буркнул Бандикут и затопал по коридору.
Бордер бесцеремонно пихнул Володю в спину:
– Давай, шевели батонами, военный!
Володя послушно зашевелил батонами, понимая, что энергик в любую секунду может приготовить из него хорошо прожаренный бифштекс, какие так удавались Рождественскому-старшему.
Они проследовали мимо зияющих в стенах проломов, закрытых металлических дверей, большой квадратной комнаты, в которой сохранились стол, сломанное кресло и настенный календарь аж за 2030 год с рекламой голографических панелей «Горизонт». Мимо всего этого Володя в запале и на стимуляторах проскочил в прошлый раз, даже не обратив внимания.
– А ну, стойте, – велел Бандикут.
Володя и Бордер остановились, коротышка просеменил мимо них обратно, ухватился за свисающий со стены кусок толстого кабеля и с силой дернул. Метрах в десяти позади с грохотом обрушился потолок, заполнив узкий коридор пылью.
– Охренел?! – заорал Бордер, протирая запорошенные глаза ладонями. – Предупреждать надо!
– Система безопасности, – деловито пояснил Бандикут. – Спалили мою секретную тропку, пришлось перекрыть... Позарастали стежки-дорожки! А ты, доктор-врач, даже не представляешь, как крупно мне нагадил!
– Спасать не надо было, – огрызнулся Володя, которому надоели постоянные шпильки.
– Надо-надо, – погрозил грязным пальцем сталкер. – Именно что надо. Нагадил – рассчитайся. Я человек справедливый. Теперь с тебя живого не слезу, будь спокоен.
– Да уж, – презрительно хмыкнул Бордер, все еще пытаясь проморгаться. – Справедливый. И честный. И прямой. Как строительный отвес.
– А ты, лысая пачка, не встревай! Ты у меня в гостях. Захотел бы – вообще тебя с собой не брал бы. Или оставил бы под завалом. Сейчас придем, сядем, все спокойно обсудим как белые люди. Пошли, недалеко уже осталось.
