Роберт Говард - Конан из Киммерии
Фонтан Траллоса находился примерно в миле от городских стен, недалеко от дороги. Дубовая роща окружала его плотным кольцом. Конан издалека расслышал мелодичное журчание его струй, переливавшихся в тишине звездной ночи. Утолив жажду его студеной водой, Конан без промедления направился к югу, где виднелись плотные заросли. Обойдя их, он заметил крупного белого коня, привязанного в кустах. Удовлетворенно и глубоко вздохнув, Конан уже шагнул к коню, когда насмешливый хохот, раздавшийся позади, заставил его стремительно обернуться.
Из непроглядной тени вышел человек, одетый в тускло поблескивавшую кольчугу. Это был не какой-нибудь дворцовый стражник в полированном нагруднике и шлеме со страусиным плюмажем. Перед Конаном стоял высокий, крепкий мужчина в боевом шлеме и серой кольчуге. Он принадлежал к особому классу странствующих воинов, которых можно было встретить лишь в Немедии. Их ряды пополнялись теми, кто не сумел обрести рыцарское достоинство и соответствующий достаток либо утратил его; это были закаленные воины, посвятившие жизнь войне и поиску приключений. Между ними существовали свои отношения, иногда они возглавляли войска, но сами не признавали над собой никого, кроме короля.
На более опасного врага напороться было мудрено.
Быстрый взгляд, брошенный вокруг, убедил Конана, что его противник был один. Конан вздохнул полной грудью, подбираясь всем телом в ожидании схватки.
— Я ехал в Бельверус по поручению Амальрика, — осторожно приближаясь, говорил тем временем воин. Звездный свет играл на огромном двуручном мече, который он держал перед собой, вынув из ножен. — Слышу, конь мой перекликается с чьим-то чужим, спрятанным в чаще. Дай, думаю, посмотрю, кому бы это понадобилось оставить в таком месте лошадь? Решил подождать — и, вижу, не прогадал!
Эти люди зарабатывали себе на жизнь мечами.
— Я узнал тебя, — пробормотал немедиец. — Ты — Конан, король Аквилонии. Я думал, что ты погиб при Валкие под обвалом, но теперь ви…
Договорить не пришлось: Конан прыгнул вперед, как раненый тигр. Немедиец был опытным воином, но не учел быстроты, на которую в решительный миг способен был варвар. Конан застал его врасплох; тот не успел ни рубануть тяжелым мечом, ни отразить стремительного удара. Кинжал короля вошел ему в горло, над шейным вырезом кольчуги, и, скользнув вниз, остановил сердце. Издав булькающий звук, воин зашатался и рухнул. Он еще не успел упасть, когда Конан безжалостно выдернул кинжал. Белый конь громко фыркнул, шарахаясь от запаха крови, от вида окровавленного клинка.
Покрытый потом, со страшным кинжалом в руке, Конан замер, как статуя, вслушиваясь в голоса ночи. В лесу было тихо, если не считать сонного чириканья разбуженных птиц. Но потом со стороны города, далеко-далеко, резко прокричала труба.
Конан склонился над убитым и быстро обыскал его. Если этот человек и вез какое-то сообщение, оно, вероятнее всего, было устным.
Король не стал медлить: до рассвета оставалось всего несколько часов. Очень скоро белый конь мчался галопом по дороге на запад, а всадник его был одет в серую кольчугу странствующего воина-немедийца.
7
Завеса раздвинулась
Конан знал: если он хотел спастись, нужно было уходить, и уходить быстро. У него не возникло и мысли о том, чтобы спрятаться где-нибудь вблизи Бельверуса и отсидеться, пропустив погоню мимо себя. Он был уверен, что сверхъестественный союзник Тараска без труда его выследит. Отсиживаться и выжидать было не в его натуре: открытая схватка, открытая погоня — это подходило ему куда больше. Он знал, что отрыв для начала был неплохой. И уж он погоняет их, пробираясь к границе.
Зенобия подобрала ему замечательного коня: белый жеребец был крепок, силен и отменно вынослив. Девчонка неплохо разбиралась в конях, оружии и, не без самодовольства сказал себе Конан, в мужчинах. Он скакал на запад, оставляя позади милю за милей.
Спящая страна расстилалась вокруг. Конан видел деревни, укрытые зеленью рощиц, и окруженные белыми стенами виллы, раскинувшиеся среди фруктовых садов и просторных полей. Чем дальше на запад, тем меньше их становилось.
Местность постепенно делалась все более суровой и пересеченной. Со скалистых высот хмурились крепости, без слов говорившие о столетиях пограничной войны. Но никто не окликал с их стен одинокого всадника, никто не выезжал наперерез. Хозяева замков были в походе под знаменем Амальрика, и вымпелы, реявшие обычно над башнями, развевались теперь над равнинами Аквилонии.
Когда осталась за спиной последняя деревушка, дорога свернула на северо-запад, к далеким перевалам, и Конан оставил ее. Дорога привела бы его к пограничным башням, где все еще стояли вооруженные гарнизоны, и уж там-то его нипочем не пропустили бы без расспроса. К тому же с рассветом, по всей вероятности, там появятся обозы с ранеными и кавалькады возвращающихся воинов. Зато вдали от дорог и застав пограничные пустоши вряд ли так кишели разъездами, как в обычное время.
Бельверусский большак был единственной дорогой через границу на добрых пятьдесят миль с севера на юг. Дорога вилась между холмами, а слева и справа раскинулись дикие, малонаселенные горы. Конан по-прежнему ехал только на запад, намереваясь пересечь границу в самом сердце глухих гор, несколько южней перевалов. Короткий путь был намного трудней, но вместе с тем и безопасней для преследуемого беглеца. Армия застряла бы здесь, одинокий же человек на коне надеялся проскользнуть.
К рассвету, однако, Конану не удалось достичь гор, синевших у горизонта. Он заехал в такие места, где не было ни ферм, ни деревень, ни вилл, мерцающих белизной сквозь зелень садов. Утренний ветер колебал высокую жесткую траву, высохшую на корню. В отдалении, на невысоком холме, виднелась сторожевая крепость. Аквилонцы нередко тревожили степное приграничье набегами, оттого-то поселения были здесь не так часты, как дальше к востоку.
Казалось, рассвет поджег степь. В небе над головой Конана с заунывным криком пролетел на юг запоздалый косяк диких гусей. Спустившись в болотистую низину, Конан спешился и расседлал коня. В течение нескольких часов он гнал его немилосердно; скакун тяжело поднимал бока, белая шерсть потемнела от пота. Конан дал ему от души поваляться и попастись, сам же взошел на невысокий подъем и залег там, глядя на восток.
Там, вдалеке, виднелась дорога, белой ленточкой протянувшаяся к склону холма. На ней не было заметно никакого движения. Конан присмотрелся к сторожевому замку. Похоже, и там на одинокого путника не обратили внимания.
Минул час, все было тихо по-прежнему. Конан не замечал вокруг никаких признаков жизни. Лишь однажды между зубцами крепостных бастионов на солнце блеснула сталь. Да еще ворон безостановочно кружился над степью, то снижаясь, то снова взмывая, — ни дать ни взять что-то высматривал. Конан оседлал коня и вновь поскакал на запад, уже без той спешки, что прежде.
Но едва он выехал из ложбины, как над головой раздалось злорадное карканье. Конан вскинул голову: там, высоко в небе, трепетали черные крылья. Конан поехал дальше, и ворон последовал за ним, держась над его головой и поганя ясное утро хриплым, назойливым криком. Отогнать его Конану не удалось.
Так продолжалось несколько часов; в конце концов Конан дошел до последней степени раздражения и готов был отдать полкоролевства только за то, чтобы свернуть эту мерзкую черную шею.
— Демоны Преисподней! — взревел он в бессильной ярости, грозя наглому созданию закованным в сталь кулаком. — Ты что, взялся с ума меня свести своим карканьем? Прочь, черное отродье погибели! Лети лучше поищи пшеницы в крестьянских полях!
Его конь тем временем уже взбирался в предгорья; Конан неприятно удивился, когда на вопли ворона сзади как будто откликнулось эхо. Обернувшись, он увидел вторую черную точку, повисшую в синеве. А еще дальше послеполуденное солнце играло на полированной стали. Это могло означать лишь одно — воинов. И скакали они не по большаку — тот давно уже скрылся за горизонтом. Они преследовали беглеца.
Мрачнея, вновь посмотрел он на кружившуюся над ним птицу, и по спине пробежал озноб.
— Так значит, это не просто прихоть безмозглой твари, — пробормотал он. — Всадники не могут тебя разглядеть, адское ты создание, но та, другая птица видит тебя, а они видят ее. Она следует за тобой и ведет их. Кто ты на самом деле? Отлично обученное пернатое создание или демон в облике птицы? Уж не Ксальтотун ли пустил тебя по моему следу? Или ты сам — Ксальтотун?
В ответ раздался зловещий, пронзительный крик, только теперь Конану слышался в нем отзвук злобной насмешки.
Он не стал больше тратить силы на перебранку с проклятым соглядатаем. Мрачно стиснув зубы, он больше не позволял ему себя отвлекать. Скачка по холмам, лежавшим впереди, обещала быть долгой и трудной. Конан не решался особенно понукать коня, не успевшего толком передохнуть возле болотца. Преследователи были еще далеко, но он знал, что его нынешнее преимущество скоро сойдет на нет. Они ведь почти наверняка пересели на свежих коней в замке, мимо которого он проезжал.
