"Искажающие реальность" Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Атаманов Михаил Александрович

Поскольку немая сцена затянулась, я проговорил миролюбивым тоном на языке гэкхо, не слишком-то надеясь на ответ:

— Прошу извинить, не заметил, что этот столик уже занят… — я резко замолчал, так как обратил внимание, что перед странной лисой нет никакого подноса.

Что тогда она тут делает, если не собирается обедать? Или лисичка просто заняла стол и ждёт теперь других членов своего экипажа? Или это вообще молчаливый пет, который просто охраняет стол для своего хозяина? Я обернулся, но не заметил никого, кто приближался бы сюда с подносами. И вообще этот столик находился в самом дальнем тёмном закутке, из основного зала не было видно происходящее тут.

Не понимая источника угрозы, я тем не менее постарался поудобнее перехватить поднос левой рукой, правой же нащупав Импульсную винтовку Тёмной Фракции. Но предчувствие непонятной угрозы, холодной волной нахлынувшее на меня, так же быстро без следа отступило.

— Прошу садиться, герд Комар, вы нисколько мне не помешаете.

Это было неожиданно. Говорила лисичка приятным женским голосом и очень чисто на языке гэкхо, явно имея большой опыт общения с представителями этой расы. Ещё большей неожиданностью стало то, что по моей собеседнице теперь можно было считать краткую справку:

Я поставил поднос и сел прямо на пол, скрестив ноги. Лисичка, очень внимательно наблюдавшая за моей реакцией, заметила интерес к ней и поспешила объяснить.

— Мне показалось, что собеседник не понимал, кто находится перед ним, и потому пришлось открыть часть информации. Я — морф, один из немногих выживших представителей почти уничтоженной расы.

— Кто… уничтожил вашу расу? Как это произошло? — мой голос предательски дрогнул, так как вопрос был очень важным и касался, возможно, и самого человечества.

Лисичка, прежде чем ответить, не спрашивая разрешения, протянула лапу и взяла один из стеклянных сосудов с моего подноса. Сделала несколько больших глотков пузырящейся густой субстанции, по консистенции и запаху весьма напоминающей яблочное пюре. Осушив колбу с едой наполовину, запоздало замерла и посмотрела на меня.

— Не стесняйся, морф, угощайся всем, что тебе приглянется. Если будет мало, я ещё принесу.

— Спасибо, герд Комар, меня действительно давно уже мучил голод, — морф отложил опустевший сосуд и тут же взялся за другой, с кроваво-красной пахнущей цитрусами жидкостью.

Я и сам тоже не стал терять времени и по примеру нового знакомого приступил к поглощению пищи. Морф же, очень удачно копируя эмоции людей, тяжело выдохнул и ответил на ранее заданный вопрос:

— Нашу планету открыли клеопы около пятидесяти тонгов назад, и мы с большим воодушевлением вошли в игру, искажающую реальность, надеясь на новые знания и космические путешествия. Но положенный срок защиты быстро прошёл, клеопы оказались лишь вассалами более сильной расы миелонцев и не смогли нам помочь, а самим миелонцам до нас не было никакого дела. В игре нас смела свора мелеефатов, битва была короткой и безнадёжной. Одновременно с этим на орбите моей родной планеты появились бесчисленные звездолёты захватчиков — события в игре всегда отражаются и на реальности. Всё закончилось очень быстро…

Лиса на самом интересном месте закончила свой рассказ и достаточно бесцеремонно успела выхватить с подноса последнюю ёмкость с едой, когда я уже потянул было за ней руку. Ругаться я не стал, лишь попросил морфа никуда не уходить и вскоре вернулся с новым подносом, полностью заставленным едой. Стоила такая порция четыре крипто, что в переводе на валюту гэкхо означало двадцать восемь кристаллов. Да, дорого, но уникальная информация о звёздной политике и отношениях между космическими расами стоила намного дороже. Морф при виде добавки благодушно кивнул и продолжил:

— Сперва мелеефаты с нами обошлись более-менее терпимо, даже на какой-то срок включили в свою свору подчинённых рас, и мы старались доказать свою полезность, вместе с остальной сворой безжалостно порабощая и истребляя другие расы. Но потом хозяевам не понравилась наша способность принимать любой облик, и морфов поголовно истребили, объявив опасными паразитами. Остались лишь некоторые из тех, кто находился в игре, искажающей реальность. Они научились прятаться и путешествовать нелегально на чужих звездолётах, и своих детей также обучали этим необходимым для выживания знаниям. Сейчас морфы мало чем отличаются от НПС — нам некуда выходить из игры, реальный мир для нас потерян. На территориях мелеефатов и триллов морфов объявили вне закона. Здесь у миелонцев нас не преследуют, но тоже не слишком-то приветствуют.

— Погоди, погоди… — в рассказе морфа меня очень заинтересовал один чисто технический момент, — получается, что ты никогда не выходила из игры? Но должно ведь существовать материальное тело, причём оно хранится совсем недолго, насколько слышал. Откуда ты тогда знаешь, что можешь выйти в реальный мир?

— Не знаю, просто верю, — смутилась и быстро поправилась лисичка, после чего понизила голос и продолжила. — Никто из морфов не знает, что произойдёт при выходе из игры, хотя такой функционал в настройках по-прежнему есть. Те же, кто попробовали, никогда уже не вернулись обратно в игру и не поделились своими знаниями. Бытует мнение, что это — окончательная смерть для тех, кто устал от череды бесконечных смертей и возрождений. Но вся наша вера основана на возможности однажды выйти в реальный мир и обрести новую родину.

Вопрос был явно тяжёлым для моей собеседницы, и лисичка откровенно загрустила. Поэтому я постарался сменить тему на что-то более простое:

— Скажи, а почему у тебя имя отображается как «не определено»? Разве у морфов не бывает имён?

— Наоборот, у нас сотни и тысячи имён. Но, герд Комар, разве тебе просто было бы общаться со мной, если бы меня звали, скажем, У-ооуу Оу-ооо-иу или Шишишаш Шша У-шшш-ши, или вообще набором из двадцати семи шестнадцатеричных цифр? Поэтому для каждого собеседника я называюсь и выгляжу так, как ему удобней и приятней. Твоё сознание подсказало, что человеку понравится облик кого-то безобидного глазастого и пушистого, и для тебя я выгляжу вот таким милым зверем, не знаю уж как он называется. Впрочем, если в процессе разговора морф чувствует отторжение и негативную реакцию, то учитывает их и быстро подстраивается под собеседника.

Кстати, морф действительно менялся в процессе общения, незаметно глазу и плавно, но передо мной давно уже находился не дикий зверь, а гораздо более очеловеченное существо с живыми эмоциями на лице. Рыжая лиса как исходный прообраз легко угадывалась, сохранились торчащие ушки и частично шерсть, как и длинный хвост. Но изменилась форма головы, появились человеческие глаза, шея и явно женская приятная глазу фигура. Вышел эдакий странный гибрид человека и зверя, такая вымышленная раса вроде называлась «фури». Негатива и тем более отторжения такая очеловеченная лисичка у меня не вызывала, скорее даже наоборот положительные эмоции. Но это что же получалось, именно моё собственное сознание «вылепило» этот образ собеседницы?! Проверим!

— Мне неудобно, когда собеседника непонятно как называть. Поэтому я буду звать тебя Фокси — такое имя хорошо соответствует твоему образу космической лисички.

— Да без проблем, — фыркнула моя собеседница. — Фокси ничем не хуже других имён.

В описании действительно мгновенно появилось имя «Фокси». На мои же фантазии относительно внешнего вида морф реагировал с заметной задержкой, но я с интересом замечал, как тело Фокси менялось в соответствии с моими пожеланиями. Так, лисьи уши убрать. Морду приплюснуть, сделать человеческое лицо. Талию потоньше. Живот втянуть. Груди побольше, а вот шерсти на них поменьше бы, а лучше вообще без шерсти. Передние лапы укоротить, а пальцы на них должны быть явно подлиннее. Нет, это уже слишком длинные. Вместо когтей плоские ногти… Да, блин… Совсем не то. Жуть какая-то, а не человек! Вообще не получалось у меня создать из морфа красивую девушку!