Игорь Ветошкин - Последний из нас
У майора Платкова Василия Николаевича страх перед смертью сглаживала симпатия к новенькой девушке. Вот и сейчас, когда рядом кричали, и стонали несчастные люди, в воздухе свистели осколки, жужжали пули, он завороженный смотрел на испуганную журналистку. Перепачканная грязью, кровью раненых, которых помогала перетаскивать из горящего госпиталя, в съехавшей на бок пилотке, из-под которой выбивались русые пышные волосы, Наташа казалась офицеру божеством, спустившимся прямиком с небес. Не стану говорить, что она была красивая, это разговор относительный, и как говорится: о вкусах не спорят. На ней была камуфляжная куртка, штаны с множеством карманов, и кроме сумки через плечо ничего в ней не выдавало журналистки.
— Пригнитесь, робяты! — проорали впереди.
Длинной очередью из леса залаял пулемёт, с противоположной левой стороны десятки автоматчиков, обрушили свой огонь на беззащитный обоз, ликуя, когда из повозки с красным крестом вываливался очередной мертвец. Платков навалился на Наташу, сидящую прямо перед ним, и прикрыл собой. Крупные пулемётные пули кусали борта телег, чавкали, попадая в тела лошадей и людей, барабанили о стволы деревьев. Одна из повозок ушла в сторону, но испуганные кони были неуправляемы, ударившись о стену леса, телега перевернулась. Наташа и Василий ехали в середине колонны, потому их миновало большинство пули, но две последние повозки остановились.
Когда на всех парах колонна пролетела опасный участок, и выскочила змеёй в поле, республиканцы подняли головы. Вслед им доносились радостные крики, солдат в светло — зелённых гимнастёрках в красными пятиконечными звёздами.
Платков смотрел на растрёпанную Наташу влюблёнными глазами, морщась от боли.
— Господи! Ты, ранен? — испугалась девушка, глядя на расплывающееся багровое пятно, на левом предплечье спасителя.
— Нет, Наташенька, всё хорошо.
— Как же хорошо — то? У тебя кровь!
— Я вижу, но мне не больно.
Белова достала бинт, и неумело замотала рану.
— Васенька, держись, ты держись, уже скоро.
Передняя телега остановилась — там была подстрелена лошадь. Лихо, свернув в кювет, и объехав преграду по полю, колонна двинулась дальше.
— Сестричка… — прошептал раненый боец, сжав ладонь Наташи, которую не выпускал.
— Вот, попей миленький.
Пересохших губ коснулось холодное горлышко фляги.
Закат поредевшая колонна встретила в полевой ставке, всего в нескольких десятках километров от Москвы. Белоснежные палатки штабных офицеров, смешивались с пыльными — солдатскими, если мысленно убрать все вышки с пулемётами, доты из мешков с песком, то остался бы маленький хутор. В немногочисленных избах ночевали высокие чины, а раненых держали в длинном амбаре. Людей в ставке было много, все занятые своим делом, каждый суетился, и пытался помочь.
Наташа до ночи работала вместе с остальными санитарками, за несколько часов она разобралась, какие лекарства надо давать, какими мазями мазать ожоги, а какими раны. Измотавшаяся и усталая, она бы продолжала оказывать свою скромную, но такую необходимую помощь, если бы не гонец. Молодой рядовой, сказал, что её вызывают в штаб.
Быстро добежав до большой избы, на которой висело синее знамя с вышитым золотым львом — флаг НОР, она скромно постучала и вошла.
Платков не успел. Он так хотел поблагодарить свою пассию о спасении, хоть и не очень удачном — из — за туго связанного бинта у Василия посинела рука. Так он и присел на ступени, как верный пёс, ожидая хозяйку.
— А, Наташенька, очень вам рад. — радушно улыбнулся полный мужчина в новеньком, с иголочки, мундире.
— Подполковник Жабов, какая встреча, я тоже рада. — оправляя грязную куртку произнесла девушка.
Она уже встречала этого пренеприятного типа перед отправкой на Урал, тогда он пытался за ней ухаживать, но её скорый отъезд спас от Жабова.
— Это, милочка моя, если пожелаете знать с моей помощью вы спасены от жалкой группы уральских окруженцев. Они сейчас все уже мертвы.
— Как? Боже!
— А чего вы удивляетесь, я читал вашу статью, им туго приходилось, и я воспринял вашу запись об уральцах, как мольбу о помощи.
— Я никого не просила, мне помогать!
— Меня и не надо звать, я ваш герой, который всегда придёт на выручку.
— Давайте быстрее, чего вы хотите, меня ждут раненые.
— Да? Я не слышу, что бы они вас звали, отужинайте со мной.
— Вы эгоист! У меня нет времени.
Находится наедине с этим напыщенным и самоуверенным подполковником, её было противно, и девушка направилась к выходу.
— Постой, дорогая! Присядь! — Жабов насильно усадил Наташу за круглый стол. На белой скатерти стояла бутылка вина, чаша с жареной курицей, печеная рыба и салат.
— Ты наверное устала, проголодалась, кушай. — он провёл своей пухлой ладонью по Наташиным волосам.
Налив вина, подполковник, поднял бокал:
— За самую прекрасную и великолепную даму моего сердца, Наташеньку!
Белова была и вправду дико голодна, но при мысли о том, что где — то там, в соседнем доме умирают люди, им нужна её помощь, девушка не смогла так подло поступить.
— Извините, но мне правду надо! — она вскочила из — за стола и побежала к двери.
— Нет, ты пойдёшь, когда я разрешу. — Жабов больно схватил её за кисть. — Лучше не дёргайся, разве ты не видишь, что я люблю тебя, а я знаю — ты меня тоже, просто боишься признать это.
Подонок прибег к физическому насилию, когда не смог влюбить в себя Белову галантно и красиво. Придавив, брыкающуюся девушку к стене, он крепко держал её руки.
— А-а-а… Помо… — крик о помощи захлебнулся в противном поцелуе подполковника.
Дверь в избу распахнулась, и на пороге оказался растерянный Василий. Оторвавшись от нежных губ Наташи, последнее, что увидел Жабов — кулак, летящий прямо в лицо.
— А, сволочь, ты у меня под трибунал пойдёшь, гнида грязная. — кричал, лежащий на полу подполковник вслед, уходящим молодым людям.
Платков обняв плачущую девушку, вывел её из дома.
— Ну, всё — всё, успокойся, милая. Тут безопасно, я не причиню тебе зла, вытри слёзки.
В высокой палатке майора и вправду веяло спокойствием и домашним уютом.
Они сидели на матрасе из шкур мохнатых животных, и смотрели в глаза друг другу. Наташа видела в нём героя, защитника, он в ней всю прекрасное, слабое существо, которое он должен защищать. Руки Василия находились на талии девушки, и от этого ей стало так хорошо и приятно.
— Вась, а у тебя не будет проблем из-за этого гада?
— Мне всё равно. Я ни о чём не жалею!
Молодые тела сжались в объятиях, жарко соединились воедино их уста.
