Крылья судьбы (СИ) - Долинин Александр

- Мы будем катать на нем наших детей, моя красавица!

Джинджер вздрогнула и посмотрела ему в глаза.

- Ты вдруг решил заговорить о детях?

- Да вот подумал... Нужно оставить после себя не только кучу железяк, которая достанется непонятно кому...

- Мы вроде уже работаем над этим? И довольно часто, если ты не забыл.

- Как такое можно забыть! - Айван засмеялся. - Значит, ты не против?

- Я никогда не была против, - тихо сказала Джин. - Время-то идет...

- Боже, какой я дурак!.. - Айван поднял взгляд к потолку. - Прости, прости... Вот наступит сезон дождей, буду сидеть дома и выполнять любые твои желания.

- Прямо-таки любые?

- В меру скромных сил и возможностей... Кстати... Тебе придется обновить свой... особенный гардероб...

- Кто о чем, а ты об этом! - Джин стукнула кулачком в его широкую грудь. - А без гардероба не получится?

- Мы будем пробовать и так, и этак...

- Ну и как с тобой можно разговаривать на серьезные темы?..

- Обещаю быть очень серьезным. И вообще, можно начать тренироваться прямо сейчас! Пойдем репетировать!..

...А еще через месяц наступил тот проклятый день, когда Айван подрядился на рейс перед самым началом сезона дождей...

Глава пятая

Когда Айван не вернулся из рейса через неделю, на аэродроме забеспокоились. Диспетчер разослал телеграммы по окрестным городам, но отовсюду пришли ответы: «Не знаем, не видели, такой самолет не замечали...» Джинджер ходила сама не своя. Барменша из кабака возле аэродрома (которая не очень успешно пыталась скопировать образ Мэрилин Монро) пыталась ее утешить. Мол, ее друг-пилот тоже иногда оставался в других городах, если не успевал добраться вовремя. Утешения действовали слабо, помогала отвлечься только работа в офисе. Концентрация на скучных цифрах и названиях грузов забивала мозг, не оставляя места плохим мыслям. «Труд, который нам приятен, излечивает горе.»[7] Стучать по клавиатуре — не самое интересное занятие, но оно не хуже других. После офиса — занятия в спортзале, до изнеможения. Вечером — если оставались силы, то чтение. Незадолго до начала сезона дождей в местный книжный магазин привезли много новых изданий, самых разных жанров. К «любовным романам» Джинджер была почти равнодушна, зато любила детективы и приключения. (И в кого только она пошла, с такими интересами? Вряд ли в маму...)

Обручальное кольцо с пальца не снималось даже на ночь, будто это могло помочь вернуть Айвана домой побыстрее. Конечно, в разгар местной «зимы» с ее ураганной силы ветрами и проливными дождями это было нереально, но ведь надеяться никто не запрещает, правда?

И вот дождевые облака исчезли с неба, солнце вспомнило про свои обязанности и принялось деловито испарять накопившуюся в земле влагу. Пилоты занялись проверкой своих самолетов, а Джинджер снова попросила местных диспетчеров разослать телеграммы с запросом. Прошла неделя, но ни одного положительного ответа не пришло. «Не было, не видели, не прилетал...»

Тоска накатывала все сильнее, и уже почти не помогали ни работа, ни спортзал. В один из очередных грустных вечеров Джинджер открыла дверцу бара и достала бутылку с местным виски. Да пошло оно все!..

В бар возле аэродрома она стала заглядывать чаще, но в кампаниях не сидела. Просто занимала стул в дальнем уголке и слушала чужую болтовню, закрыв глаза. По крайней мере, в эти моменты ей было не так одиноко.

Конечно, кое-кто попытался к ней подкатить с известными предложениями. Некоторым хватило короткой фразы, другим пришлось объяснять чуть дольше, но они все поняли. А в паре случаев дело все-таки дошло до рукоприкладства. После того, как изрядно выпивший мачо грубо и больно схватил Джинджер за руку, она отработанным движением (тренировки-то пригодились!..) освободилась от захвата и влепила ему прямой в нос. Раздался хруст или нет — за музыкой расслышать не удалось, и взревевшего от боли и ярости ухажера тут же вытащили на улицу освежиться два здоровенных механика. Минут через пять механики вернулись в зал, потирая кулаки, и кивнули сначала Джинджер, потом барменше. А неудачник показался в баре только после того, как с лица сошли многочисленные синяки, и с тех пор старался обходить Джин десятой дорогой.

Второй случай очень напоминал первый, только в этот раз на беззащитную жертву решил поохотиться залетный пилот. Он сделал вид, что не понял смысла фраз «Уйди, постылый, я в печали!..» (Это примерно, слова были совсем другие, не литературные.) Калечить его не стали (ему же завтра лететь!..), но изрядную часть привлекательности ухажер надолго потерял. (Синяки ведь долго бледнеют... Если они поставлены качественно.) После этого Джинджер получила репутацию гордячки-недотроги. Впрочем, ее это вполне устраивало...

Однажды ночью, после того, как уснула на кровати, оставив на столике полупустую бутылку, ей приснился странный сон. Будто в зеркале на стене отражается не она сама, а молодая женщина, очень на нее похожая. Только вот одежда на ней очень странная — такую носили лет сто назад, или около того. Длинное платье, жакет, шляпка размером с колесо от велосипеда, сложенный зонтик... Женщина посмотрела в глаза Джинджер и укоризненно покачала головой. Нет, она не показывала неприличных жестов, не обещала попадания в далекие неприятные места... Просто выразила свое... наверное, сожаление. Вроде как посочувствовала, но предоставила решать самой, что делать дальше. На Джинджер этот сон подействовал чуть ли не сильнее, чем тот, с неприличным демоном. Но что делать дальше, было по-прежнему непонятно.

Вот и прошло еще одно, затем второе, лето... Джин обратилась к местным «законникам», и через некоторое время Айвана официально признали «безвестно отсутствующим». Слово «мертвым» никто не произнес, но все понимали, что здесь разница только в более мягкой формулировке. Сосчитать тех, кто смог объявиться в более-менее живом виде после нескольких лет отсутствия, можно было по пальцам одной руки старого фрезеровщика. Теперь денежные средства перешли на счета Джинджер, и она совершенно неожиданно для себя стала довольно богатой по здешним меркам женщиной. Также вернули предоплату за ангар в аэропорту, по причине отсутствия в нем самолета. В принципе, можно было и перестать ходить в скучный офис, но тогда можно совсем одичать без людей. Компенсировать недостаток общения, проводя вечера в баре, больше не хотелось. Но ходить туда все равно приходилось, на час или два, после очередного дежурства на вышке. (Она там не работала официально, скорее, добровольно помогала. Но никто ее не прогонял, ведь если все хорошо и человек знает, что делать, то зачем ему мешать?.. Особенно, если он не просит ему за это платить.)

Очередным вечером, когда Джинджер уже выходила из бара, к ней подошел Хокинс.

- Джин, подождите!.. Мы хотели бы вам кое-что подарить. - Сзади появились еще трое механиков, и один из них протянул ей закрытую темной тряпкой корзину. - Вот, держите. Теперь у вас будет о ком заботиться, а когда вырастет — он будет вас охранять.

Заглянув в корзину, Джин увидела черный нос и внимательные глаза щенка овчарки.

- Ой... Но у меня никогда не было собаки... И что с ним делать, не знаю...

- Вот вам ему корм на первое время, подстилка, и еще кое-что. - По знаку Джима другой механик показал большой пакет. - Еще там записка с адресами инструктора и ветеринара. Теперь давайте погрузим все вам в машину, и везите своего питомца домой.

- А как его зовут?

- Джек, там на ошейнике табличка с именем...

Так в жизни Джинджер и появился новый друг. Хлопотное это дело — забота о щенке! Но он оказался понятливым, и сгрыз только старые кроссовки Айвана, после чего долго просил прощения и ходил за Джин, заглядывая в глаза. С тех пор он точил молодые зубы только о деревяшки и здоровенные кости, которые для него стала покупать хозяйка.

Через несколько месяцев начались занятия по общему курсу дрессировки, с упором на защитно-караульную службу. Пес рос буквально как в сказке — не по дням, а по часам, и через полгода вовсю гонял по участку непрошеных гостей — соседских кошек. Ядовитых тварей ему хватало ума не трогать, но иногда он лаем предупреждал о них Джинджер, если та неосторожно подходила слишком близко.