Андрей Силенгинский - Курьер
Немного подумав — больше для вида — я вынужден был пожать плечами и помотать головой.
— Вот и я не могу, — сказал Яков Вениаминович. — Но при этом прошу заметить, что... да, точной шкалы для измерения силы заклинаний пока не придумано, но вы должны согласиться, что итоговое заклинание более высокого порядка, что ли.
С этим я согласился без тени сомнений. Вообще, по-моему, мало какое из известных заклинаний можно поставить в один ряд с этим... не то порталом, не то дематериализатором. Наверное, я начал понимать опасения мага, но он закончил мысль:
— Вот и подумайте, стоит ли экспериментировать со столь взрывоопасной и непредсказуемой моделью. Когда результат удачного эксперимента может взять слово «удачный» в такие кавычки...
— То есть, вы давно перестали работать над этим? — уточнил я.
После чуть заметной паузы Яков Вениаминович сказал:
— Я — перестал.
Акцент на первом слове был столь заметен, что я смог проявить недюжинные способности к предвидению.
— Вы рассказали об этом сыну! — не спросил, а констатировал я.
-Да.
— Так ваш сын маг?
Соглашусь, это был не самый умный вопрос. Вызван он был скорее удивлением. Нет, наследование магических способностей — это не настолько исключительная вещь, хотя и правилом отнюдь не является. Просто Яков Вениаминович несколько раз упоминал в разговоре со мной своего сына, но никогда не говорил, что он маг...
— Маг, — подтвердил Яков Вениаминович. — Довольно приличного уровня, посильнее меня. Я рассказал ему... зачем я это сделал? Но я не ожидал, что он так увлечется. Причем не просто увлечется, а разработает собственную теорию. Он считает, что все заклинания, которые дает Белый шар, суть обрывки некого единого текста...
Я не удержался, присвистнул. Вот что значит мыслить глобально! Красивая теория, ничего не скажешь, но... жутковатая.
— Я уговаривал Роберта не заниматься этим, — продолжал Яков Вениаминович с ощутимо слышимой горечью в голосе. — И, наконец, он уверил меня, что зашел в тупик и бросил... Но вот вчера приехал...
— Так он не в Одессе работает? — перебил я.
Яков Вениаминович чуть смешался.
— Роберт в Киеве живет.
Мне понадобилась секунда или две. чтобы оценить формулировку ответа. Почувствовал я себя самым настоящим поганцем, но собрался и спросил твердо, с нажимом:
— Яков Вениаминович, ваш сын — белый маг?
Старик всплеснул руками. Мне даже показалось, что он готов последовать моему примеру и вскочить с кресла. Но — в силу ли возраста или более холодного темперамента — Яков Вениаминович таким образом проявлять эмоции не стал. Но в голосе досада читалась отчетливо.
— Белый, черный... Ну что за нелепую классификацию придумали, скажите, Вадик? И ведь ладно бы сленг, профессиональный жаргон — нет, фактически уже официальные термины! Да, Вадик, если вам необходимо это знать, у Роберта нет магического салона. Он ему просто не нужен! Еще задолго до открытия Белого шара Роберт имел свой успешный бизнес в Киеве, ему незачем было переквалифицироваться в управдомы!
Я немного подождал, не найдет ли Яков Вениаминович еще каких-нибудь слов в оправдание сыну, но он, видимо, посчитал, что сказал достаточно.
— Яков Вениаминович. — сказал я тогда, уже значительно мягче. — Не каждый белый маг открывает магический салон, хотя чаще всего, конечно, так происходит. Я спрашиваю немного про другое. Роберт зарегистрирован в ВАМ?
Наверное, немного нечестно задавать вопрос, ответ на который знаешь практически наверняка, и который твоему оппоненту давать будет неприятно. Но я решил поставить все точки над I. К чести Якова Вениаминовича, он сумел говорить уже вполне спокойно, разве что с печалью в голосе.
— Нет. Я сколько раз просил его пройти эту формальную процедуру, но он... Роберт ведь действительно не занимается магией — в том смысле, который мы вкладываем в это понятие. Он не продает заклинания. Он их изучает, в свободное от основной деятельности время, разумеется.
Что ж, чудесно... Что мы там с Борисом говорили относительно черного мага и его относительно развязанных рук? Но, само собой, обсуждать эту тему с Яковом Вениаминовичем я не собирался.
— Значит, это Роберт попросил вас дать мне то задание? — спросил я.
— Да, — маг кивнул. — Я несколько раз говорил Роберту про вас. Вы ведь, пожалуй, лучший курьер в Одессе.
Я немного смутился, если честно. Лесть штука такая, ее все любят, если подавать в правильных дозах. Только Яков Вениаминович, похоже, не комплимент мне делал, так и есть, наверное, — в его глазах. А быть может, и в глазах других магов. Сам я точно сказать не могу. Что один из лучших — с этим спорить не буду. А чемпионат мы не проводили...
— Яков Вениаминович, зачем вы это сказали, я ж теперь цены подниму. — сказал я, чтобы скрыть смущение.
— А давно пора, — спокойно сказал маг. — За остальных, с кем вы работаете, не скажу, а я спорить не буду.
Вот до чего ж чудесно побеседовали! Прибавку себе выторговал. Как там говорил один плюшевый мудрец? Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Прибавка — это хорошо. Деньги я не то, чтобы люблю, я не люблю бывать без денег...
Мне бы еще выжить только.
Я вдруг почувствовал чудовищную, свинцовую усталость.
— Яков Вениаминович, спасибо... и на добром слове, и за рассказ, и за то, что развеяли мое заблуждение насчет вас. За это, кстати, еще и извиняюсь. Но я, с вашего позволения, откланяюсь.
— Где же вы пойдете, Вадик? — удивился старик. — Домой вам небезопасно, полагаю, сами понимаете...
— Понимаю, — я кивнул. — Сниму номер в какой-нибудь гостинице. Просто высплюсь. Только после этого о чем-то думать смогу. Ну, а если не проснусь. — я развел руками, — судьба.
Самое интересное, что я на самом деле так думал. Не знаю, было ли это спокойствие висельника, или я смело смотрел в лицо смерти... Наверное, просто усталость.
Яков Вениаминович еще попытался было предложить остаться у себя, но я отказался настолько твердо, что настаивать он не стал. Об амулетах каких-нибудь разговора не заводил, и правильно. Пусть Яков Вениаминович не при чем, но есть у меня ощущение, что взрыв в квартире Бориса именно на амулет и навели.
И подозрение, кто навел, у меня есть. Об этом я размышлял, торопливо шагая к дому. Старого мага я не обманывал, действительно надумал перекантоваться в гостинице. Но за документами-то зайти надо. Да и посмотреть любопытно, не взорвалось ли чего в моем жилище...
Так, входная дверь цела. Хорошо. Даже замок не сломан. Здорово. Прихожая выглядит вполне мирно. Отлично. Темновато только, окна в моей квартире выходят на закат, и по утрам до прихожей добираются жалкие крохи света. Я потянулся к выключателю.
— Не надо включать свет. — сказал кто-то, кого я раньше не заметил — он сидел в моей квартире, в моем кресле, но спиной ко мне.
Потом он повернулся.
Глава десятая
Мне не потребовалось много времени, чтобы узнать незваного гостя. Правда, имя его мне не было известно
— посетитель Якова Вениаминовича, с которым я имел весьма любопытную беседу в предбаннике, ведь так и не представился. Он и тогда показался мне интересным человеком — ну как же. пришел к магу, не веря при этом в магию, — а сейчас и вовсе заинтриговал. Замок на двери не взломан, окна закрыты, а он, пожалуйста, — сидит. И еще мило мне улыбается.
Было ли мне страшно? А вот черт его знает. Я последние несколько часов принимал страх в таких лошадиных дозах, что как-то потерял к этому препарату чувствительность. Но любопытно было точно.
Свет в прихожей я включать не стал — просит же человек, разуваться не стал тоже, прошел в комнату и остановился перед таинственным визитером, задумчиво глядя ему в лицо. Он продолжал молчать и улыбаться.
— Свет-то почему не надо включать? — ничего лучше этого вопроса я пока не придумал.
— Я бы вообще не рекомендовал вам пока прикасаться ко всяким опасным предметам, — ответил гость.
— Выключатель — опасный? — изумился я.
— В вашей квартире — да. Как и любой электроприбор. Вспомните кофе-машину.
Хорошая осведомленность — она производит впечатление. Очень хорошая — настораживает. Я почесал в затылке, размышляя, что бы сказать. Не мог пока определиться, какую линию поведения выбрать. Агрессивную или доброжелательную. Первая опасна, при нехватке точных разведданных. Вторая как-то не очень вяжется с несанкционированным проникновением на мою частную территорию. Ух ты, «несанкционированным»... Откуда это слово в моей голове всплыло...
— Да вы присаживайтесь, — любезно предложил мне гость.
На мой субъективный взгляд, это уже было наглостью. Поэтому я изобразил на лице испуг:
— Что вы, что вы, как-то неудобно...
Гость сарказм оценил коротким смешком. Сам поднялся мне навстречу и протянул руку:
— Давайте, наконец, познакомимся. Меня зовут Роберт.
