Роман Артемьев - Меч императора
Насколько прекрасны и умны они были, если следы этого остались видны даже после их преображения в злобную нечисть?
Так ничего и не надумав, Олег вошел в таверну и устало бросил напряженно ожидающему его возвращения старосте:
— Ваш заказ выполнен. — Тяжелой, слегка прихрамывающей походкой поднялся в свою комнату. А в голове его вертелись так и неспетые строки:
Души осколок
Упадет на дно.
Луны сиянье
Не спасет его.
Он растворится
В этой песне тьмы.
Навек застынет мотылек любви.
Наутро караван вновь выступил в сторону Арделла. Нога Литаса, как и было обещано, выздоровела за два дня. Раны Олега благодаря его демонической природе исцелились еще раньше. И лишь глубоко в его памяти острым осколком сидели встреча со странной женщиной, нечистью-людоедкой, корриган по имени Кора, ее рассказ, песня и танец.
Осталась память, и осталась боль,
Мы танцевали под луной с тобой.
Но был богам наш танец тот не мил,
И смерти яд нас разлучил.
Виталий Зыков
Удача травозная
Из цикла «Гамзарские байки»
Лихоземье встретило Мидара Кумила запахом полыни, сухим ветром и жаром раскаленного камня. Был полдень, и ущелье, в которое выводил проход под горами Порубежья, успело превратиться в подобие гигантской печи. Сулящее кучу неприятностей всем тем, кто столь неудачно выбрал время для путешествия.
По уму, сейчас следовало вернуться в тоннель и дождаться вечерней прохлады, однако хфурговы гномы не оставили им выбора. Каменные врата закрылись прежде, чем удалось развернуть повозки. Намекая, что если караванщики хотят вернуться во тьму подземных залов, то следует раскошелиться.
Что ж, каждый зарабатывает как может. В конце концов, совсем не по вине Хозяев Порубежья караван застрял под горой на три лишних часа. Возницы не уследили за шестилапами, и две проклятые твари передрались в центре владений гномов, между делом опрокинув два фургона и сломав ось в третьем. Так что если где и следовало искать крайнего, то среди них…
— Травознай! Чего на жаре сидишь, полезай к нам! — позвали Мидара из глубин повозки, заставив невесело усмехнуться.
В Гамзаре он был всеми уважаемым флористом, составителем красивых букетов и знатоком редких цветов, однако катастрофа на всем этом поставила крест. Оказался разрушен дом, потеряна оранжерея с коллекцией редчайших растений, чудом выжил лишь сам Кумил. Но он не сломался, не поддался унынию, рискнул начать все сначала, с чистого листа и… В Сардуоре из дипломированного специалиста одним махом превратился в бродягу-травника, бездомного травозная.
— Фейгур, сколько раз повторять: я — флорист! — попросил Мидар без особой надежды на успех. Его собеседник, а заодно и хозяин повозки, отличался редкостным упрямством.
— Флорист-шморист, понапридумывают дурацких названий… В травах разбираешься, значит, травознай! И голову мне не морочь, — заворчал кочевник, затем вдруг повысил голос и потребовал: — Не испытывай судьбу, спрячься!
Мидар покосился на потеющего возницу, сосредоточенно кутающегося в белую хламиду, вздохнул и полез под парусиновый полог. Меньше всего он хотел потерять сознание от жары и свалиться на дорогу.
Внутри фургона оказалось на удивление прохладно. Сидящий в окружении тюков и ящиков старый Фейгур не стал дожидаться расспросов и ткнул пальцем в медную «тарелку» со множеством мелких цепочек, висящую под самым потолком.
— Охлаждающий амулет, в каждой повозке такой есть. Силы в нем, правда, мало, но пройти ущелье хватит, — сказал он, довольно сощурившись. Видимо представляя, сколько заработает на восстановлении разрядившихся артефактов. Любой шаман, пусть даже такой слабый, как Фейгур, всегда найдет возможность пополнить свой карман. Аж завидно!
Мидар плюхнулся на небольшую подушку, из-за здоровенного короба выглянула внучка колдуна и подала ему небольшую фляжку с тонизирующим отваром. После чего снова спряталась. Собственно, девушка и была той причиной, из-за которой старый хрыч уделял ему столько внимания. Для юной красавицы пришла пора замужества, и Фейгур подыскивал ей подходящую партию. Мага или молодого шамана, на худой конец, просто человека грамотного и знающего… кого-то вроде Кумила.
Все это шаман выложил Мидару сразу же после знакомства, в день, когда тот присоединился к каравану кочевников. А затем вновь и вновь возвращался к этой теме, порой становясь попросту невыносимым. И явное нежелание флориста даже заглядывать в храм Феникса в расчет не принималось. Фейгур упорно гнул свою линию. Мидар давно бы уже плюнул на вежливость и перебрался в другой фургон, но старик оказался настоящим кладезем секретов Лихоземья. Найдя в лице Кумила благодарного слушателя, он с видимым удовольствием делился знаниями и опытом, рассказывал о малоизвестных свойствах обычных с виду трав и местах произрастания магических растений. Настоящая находка для флориста, мечтающего о создании собственной уникальной оранжереи.
Вот и сейчас, посетовав на ленивую молодежь, неумех возниц и общее падение нравов, шаман начал очередной рассказ. Только успевай записывать. Хорошо хоть Мидар по давней привычке взял с собой блокнот и самопишущее перо. После нескольких дней общения с Фейгуром чистых листов осталось меньше половины. Причем кое-что из услышанного оказалось настолько ценно, что Кумил поддался соблазну и изменил маршрут экспедиции. Если старик не обманывал, то у него есть все шансы серьезно поправить свои финансовые дела. Грех не воспользоваться такой возможностью…
За беседой время текло незаметно, и Мидар пропустил момент, когда караван покинул ущелье. Просто внезапно повозка остановилась, полог откинулся, и возница измученным голосом объявил остановку. А за спиной мокрого как шуша кочевника вместо скал и камней виднелась бескрайняя степь.
Новость была встречена на ура. Шаман моментально замолчал, с хрустом потянулся и неторопливо полез наружу. Его внучка покинула свое укрытие и принялась хлопотать вокруг охлаждающего амулета. Да и сам Мидар, чего греха таить, обрадовался возможности размять ноги.
От ущелья караван удалился верст на десять, не больше. Затем повозки свернули с дороги на обочину, и кочевники посыпались наружу, точно муравьи. Кто-то принялся поить шестилапов, кто-то полез проверять упряжь, кто-то озаботился состоянием колес. В общей суете не участвовали лишь возницы — с жарой они сражались в гордом одиночестве и теперь отдыхали в густой траве.
Идиллическая картина, которую легко встретить в любом уголке Сардуора. Сразу и не скажешь, что вокруг главный жупел всего цивилизованного мира — Запретные земли. Но чтобы убедиться в обратном, достаточно прислушаться к себе. Вдохнуть густой, как кисель, воздух Лихоземья, ощутить на языке горчинку дикой магии, присмотреться к траве под ногами и небу над головой. И вместо праздной расслабленности придет чувство тревоги, а то и страха. Слишком много слухов, легенд и мифов связано с этой землей — слишком!
Мидар нашел взглядом знаменитых каменных стражей, стерегущих дорогу в Порубежье, и мрачновато усмехнулся. Древние ошиблись: им стоило поставить статуи по ту сторону гор, предупреждая авантюристов вроде него, чтобы не совали нос куда не следует…
От дурных мыслей отвлекло появление маленького гвонка. Не по-детски серьезный парнишка подлетел к замершему у шестилапа Фейгуру, торопливо поклонился, протараторил несколько фраз и умчался к следующей повозке. Кумил не обратил бы на него никакого внимания, если бы не странная реакция шамана. Старик вдруг разразился гневной тирадой, стукнул ни в чем не повинного зверя кулаком и едва ли не бегом направился куда-то в хвост каравана. Заинтересовавшийся Мидар поспешил следом.
Причина переполоха обнаружилась у последней повозки. Там в окружении воинов и ближайших родичей собрались глава каравана, старший возница и еще несколько самых влиятельных кочевников. Перед ними на коленях стоял молодой парень с безумными глазами, странно осунувшимся лицом и необычайно тонкими, подергивающимися пальцами. Из уголка рта несчастного стекала капелька крови. Все молчали. Вождь крутил в руке туго набитый кожаный кисет, и Мидара поразило то, каким взглядом провожал его явно в чем-то провинившийся гвонк. В нем было столько животной страсти и желания обладать, что Кумил содрогнулся.
Фейгур оказался более хладнокровен. С ходу плюнув в сторону коленопреклоненного кочевника, он принялся что-то доказывать вождю на сардуорском наречии. Да так быстро, что Мидар не понимал ни слова. Впрочем, шаман старался зря. Глава каравана остался при своем мнении. Одним жестом заставив старика замолчать, он проронил короткий приказ и ткнул пальцем в парня. Остальные поддержали его решение одобрительным ворчанием. Фейгур попробовал возразить, но вождь был непреклонен, и старик смирился. Пробормотал под нос какие-то ругательства, шумно вздохнул и достал кривой нож.
